напитков. Вот красивая девушка — это другой разговор».
«Даже если красивая девушка отличается излишней жадностью и вредностью?».
«О, поверь, я выдержу. Так даже интереснее».
Сообщения летели с молниеносно скоростью, точно мы не давали себе и секунды на раздумье. Словесная перепалка в мессенджере ничем не уступала нашим словесным дуэлям вживую. В какой-то момент мне даже показалось, что Саша находится здесь в этой комнате, и я слышу его голос. Бокал давно опустел, звуки джаза проплывали мимо меня, совершенно не оседая ни в памяти, ни в сердце, потому что все своё внимание я переключила на диалог.
«Всеми силами напрашиваешься в гости?»
«А ты пустишь? Если я пообещаю не зариться на содержимое твоего бара»
«Ещё чего. Хотя можешь постоять под балконом, пообщаемся, порадуем соседей».
«Ты правда приглашаешь?»
Вот наивный.
«Постоять под балконом? Конечно. Только если это пойдёт в зачет, как свидание и мы подпишем контракт».
«Даже не думай! И вообще, опять ты перевела тему на дела».
«А как иначе? Не забывай, у меня ведь к тебе чисто корыстный интерес — годовой контракт».
«И ничего более?»
«А ты правда на что-то надеялся?»
«Малыш, но я ведь лучше контракта…»
«Шёл бы ты спать, Карлсон».
«Это самое милое пожелание «Спокойной ночи», которое я только слышал. Пообещай, что тоже пойдёшь спать. Понедельник — день тяжёлый».
На самом деле у меня уже изрядно слипались глаза, тем более что на часах давно перевалило за полночь. За разговором с Сашей время летит незаметно. Поэтому пообещать пойти спать мне не составило труда.
«Вот с этим спорить не буду, тем более после таких выходных. Уже иду в кроватку. Глуши пропеллер, Карлсон, и тоже иди спать».
«Надеюсь, малыш, во сне ты у меня будешь более милой, чем сейчас… Спокойной ночи, Лиза».
Ух как сладко стелет. Намёк, что я ему точно сегодня приснюсь? Мило, очень мило — знаем, плавали.
«Буду вредной и несговорчивой, как и обычно. Спокойной ночи, Саша».
И всё-таки падая на кровать в своей спальне, я опять улыбалась.
Первая половина недели обещала быть тяжёлой, а всё потому, что предстояла вёрстка и сдача номера в печать. В эти дни мы всем коллективом практически ночевали на рабочем месте.
Крис, наша верстальщица, уже сделала раскладку и показала Татьяне сколько осталось пробелов в макетах, где отсутствовала реклама.
Сижу на своём рабочем месте и наблюдаю из-за монитора, как Танины брови сходятся на переносице. В этом номере катастрофически мало рекламы, потому что часть моих клиентов решили взять паузу или морозят меня с ответом. Так, надо постараться полностью спрятаться за монитор, чтобы не прилетело.
— Лиз, а «Каллеорс» точно решили в другом месяце размещаться? — громко спрашивает со своего места Коваленко, и я слышу в её голосе и грусть, и тоску, и надежду. Ну ещё бы, никакого бартера[1] не хватит заделать столько дыр в журнале.
— Ага, — тяжело вздыхаю я, параллельно открывая почту и начиная читать полученные письма. Вижу письмо по «Корсару», но оставляю его на потом. А ещё пришло письмо сейчас от того самого ресторана «Каллеорс». Открываю письмо и не верю своим глазам. — Нет! Тань, они согласны!
— Чего??
— Они спрашивают, успеют ли они в этот номер. Вроде как они смогли уладить все вопросы по бюджету, — говорю я, бегло пробегая глазами по письму от пиар-менеджера ресторана. — И даже хотят чуть больший формат, чем обычно…
Ничего не понимаю! Открываю письмо от другого клиента, который тоже недавно отказался размещаться, и также вижу просьбу о размещении в следующий номер. Их что там всех прорвало? Меркурий соединился в фазе Козерога, или как там говорят? Какого чёрта происходит?!
— Кри-и-иска-а-а! — орёт Таня. — Мы переделываем раскладку! «Каллеорс» опять с нами!
— И ещё «Покровский» и «L'orange» и «Сакура»… — добавляю я, смотря на пришедшие на выходных и сегодня с утра письма и не веря своим глазам.
— Бельская, с тебя порчу что ли на выходных сняли? — смеётся Оксана, прикрывая рукой трубку телефона и ожидая пока её соединят с ЛПР[2].
— Понятия не имею, — бормочу я в ответ. Хотя никаких шаманских ритуалов по снятию порчи лично мной проведено не было. Я в место этого в клубе зажигала.
Где был Корсаков.
Которому я в пятницу дала согласие на свидание.
И чёрная полоса в моей профессиональной деятельности резко сменилась на белую.
Совпадение? Не думаю. Вот ведь… скотина! Я практически на сто процентов уверена, что это его рук дело! Вообще не удивлюсь, что тем же «Каллеорс» владеет какой-нибудь его дружбан!
Открываю письмо по «Корсару», с силой сжимая в левой руке карандаш. Если от возмущения сейчас не могу ни поорать, ни сходить на перекур, то выплесну всю злость на стройном деревянном товарище.
Если честно, я сомневалась, что Корсаков согласится на все мои условия. Всё-таки итоговая сумма получалась достаточно солидной — я действительно подписала трц на все самые крупные и дорогие позиции, которые только были доступны в журнале и на сайте. А ведь рекламный бюджет на «ГородОК» у них заложен не был.
Но, судя по всему, для генерального директора выделить дополнительный бюджет, не моргнув глазом — это дело житейское. Потому что никаких исправлений и комментариев по договору не поступило. Лишь в конце письма Саша довольно двусмысленно сообщил, что ожидает встречи. Правда, двусмысленно это читалось только для меня, знающей условия подписания контракта. Для всех тех, кто случайно заглянет в почту, ничего необычного в нашей деловой переписке не обнаружит. Корсаков был аккуратен, как говорится, комар носа не подточит.
«Добрый день, Александр!
Подписание контракта запланируем на пятницу. По точному времени и месту предлагаю договориться накануне».
Дожить бы ещё до пятницы. Каждый раз, когда происходит вёрстка журнала, мне кажется, что мы кого-нибудь точно не досчитаемся. Страсти кипели не шуточные. А в этом апрельском номере благодаря моим клиентам вообще всё идёт кувырком.
Мои невеселые мысли прервал звонок мобильного. Корсаков. И чего ему в почте не общается?
— Привет, Елизавет, — пропел мне в трубку Саша. Если объявят конкурс на самый бодрый голос в понедельник с утра, то Корсаков обязательно его выиграет.
— Привет, Саша, — я постаралась не слишком громко говорить, но и не шептать, чтобы не вызывать подозрений.
— Почему так долго? До пятницы целая вечность, — напрямик спрашивает Корсаков. Вот так вот с места в карьер.
Нетерпение, которое так и сквозит в его голосе, приятно.
— Раньше не могу, — отвечаю я, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не ляпнуть свою коронную фразочку
