— Пожалуйста. Нет, — цепляется за меня Элли.
— Я пойду…
— Не… бросай меня, — всхлипывает она, не давая мне закончить, и я опускаюсь на кровать рядом с ней, мокрый и голый.
Я целую ее мокрые волосы. Через несколько минут ее крики стихают, а дыхание выравнивается. Когда ее тело расслабляется, прижимаясь к моему, я понимаю, что Элли спит.
Отстранившись от нее, я встаю с кровати и беру одеяло, чтобы накрыть ее. Затем я кладу две подушки на кровать, аккуратно подкладывая одну из них ей под голову. Я иду в ванную, беру ее дневник и возвращаюсь к ней в постель.
Пока она спит, я читаю его, ожидая возвращения парней с Дэвидом и всем необходимым, чтобы испортить жизнь этому ублюдку.
Ничто в ее фантазиях в дневнике меня не удивляет. Мой маленький демон всегда была любопытной. Меня тянуло к ней, но я никогда не мог понять, почему. То есть, она великолепна, да, но всегда было что-то большее, что я не мог объяснить. Но мы были слишком юны. К тому времени, как Элли достигла совершеннолетия, я уже прошел первый год посвящения в Лорды. Согласно ордену, ты должен соблюдать целибат в течение трех лет.
К черту мое везение.
Я никогда не трахал девушку своего возраста, не говоря уже о девушке помоложе. В юном возрасте я понял, что если они замужем, то не хотят, чтобы кто-то знал, что ты их трахаешь. А если ты им платишь, что ж, они точно не хотят, чтобы об этом узнал весь мир. Им все по барабану. Никаких вопросов, и самое приятное, что они не хотят знать историю твоей жизни и то, как ты зациклился на лучшей подруге своей сестры.
Элли вздрагивает, и я смотрю на ее лицо, проводя костяшками пальцев по ее гладкой коже.
— Сладких снов, маленький демон. Завтра будет новый день, чтобы служить своему дьяволу.
ЭЛЛИНГТОН
Проснувшись сегодня утром, я, признаться, была разочарована. Я была одна в своей постели, и не была связана. Первое, что я сделала, это проверила свой телефон. Накануне вечером Кира написала мне, чтобы сообщить, что она рано ложится спать и позже увидится со мной сегодня в университете.
Это было все. От Сина ничего. Мне пришлось потратить дополнительные тридцать минут на подготовку. Никогда раньше мне не приходилось скрывать столько синяков на теле. Запястья, лодыжки, шея, черт, они были даже на бедрах. К счастью, сейчас осень, так что я могла надеть джинсы и рубашку с длинными рукавами и тонким шарфом.
Весь день моя киска была мокрой из-за того, что мой лифчик терся о пирсинг в сосках. Я никогда не думала, что они могут быть такими возбуждающими. Каждый раз, когда я глотаю, я вздрагиваю, как будто всю ночь меня рвало алкоголем. Моя задница немного чувствительна, но это не невыносимо. Думаю, что большая часть травмы пришлась на мои плечи. Спина и руки очень болят. Слава Богу, этот день почти закончился. Как только завершится последнее занятие, я пойду домой и вырублюсь нахрен.
Я открываю дверь в класс мистера Гамильтона и вижу, что он пуст. Нет ничего странного в том, что я первая, но в аудитории кажется холоднее, чем обычно, и я начинаю дрожать. Он сидит за своим столом, опустив голову, и смотрит что-то на своем телефоне. Не говоря ни слова, я занимаю свое место.
Шум заставляет его вскинуть голову, и его темные глаза пристально смотрят на меня.
— Какого хера ты делаешь? — требует он, вскакивая на ноги.
Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что он говорит со мной. Убедившись, что я единственная студентка в комнате, я спрашиваю:
— Прости?
— Убирайся отсюда на хрен, Элли, — кричит он, указывая на дверь.
— Да что с тобой такое? — спрашиваю я, нахмурив брови.
— Ты больше не в этом классе, — рычит Дэвид. — Убирайся к чертовой матери.
— Что? — я вскакиваю на ноги. — С каких пор?
Я не получала электронного письма, и я точно не бросала этот класс.
Он проводит руками по своим темным волосам.
— Слушай, я сделал то, что он сказал мне сделать. Я не хочу никаких проблем. Так что убирайся отсюда на хрен и не возвращайся.
— Что ты?..
Истон.
— Это Син сказал тебе исключить меня из твоего класса? — требую я.
Дэвид грубо смеется, но не отвечает мне. Я пробираюсь к его столу и хватаю его за руку.
Он наотмашь бьет меня по лицу, и я ахаю.
— Убирайся отсюда на хер, или я тебя вышвырну! — кричит он.
Я обхватываю ладонями пылающее лицо, не в силах встретиться с ним взглядом. Слышу его тяжелое дыхание, и задерживаю свое. Затем Дэвид обхватывает мое лицо. Я пытаюсь отстраниться, но он поднимает мое лицо, так что мне приходится смотреть на него сверху. Слезы обжигают мне глаза от его руки на моем лице.
— Ты гребаная шлюха.
Моя грудь сжимается от его слов, и меня захлестывает стыд. Почему это я шлюха, когда он трахал меня? Он ни разу не повел себя так, будто заниматься со мной сексом было рутинной работой. А теперь ему противно? Это он пришел ко мне, а не наоборот.
— Ползи к нему на четвереньках. Позволяй ему обращаться с тобой как с никчемной шлюхой, которой ты и являешься.
Первая слеза скатывается по моей щеке, и его горящие глаза наблюдают за ней. Дэвид отталкивает меня, и я пячусь назад. Я слышу, как позади меня открывается дверь — студенты наконец-то заходят в класс. Не говоря больше ни слова, я поворачиваюсь и выбегаю из его класса, пытаясь сдержать рыдания.
Войдя в дом, я забегаю в свою комнату и захлопываю дверь. Я не знаю, на кого злиться больше — на своего профессора или на Истона. Из-за него, блядь, меня исключили из класса.
Появлялся ли профессор вчера вечером? Если да, то что случилось? Я вырубилась на американских горках, а потом очнулась в своей кровати. Но я не уверена, сколько времени прошло. Возможно, Син прочитал о нас в моем дневнике, который лежал в ванной. Я упоминала там о своих ночах с Дэвидом. Но Сина, похоже, не рассердило то, что он прочитал. И когда у него была возможность поговорить с Дэвидом? Что он имел в виду, говоря, что сделал то, о чем его попросили? Должно быть, он имел в виду Сина, верно? Все это не имеет смысла.
Достав из заднего кармана сотовый, я бросаю его на кровать и собираюсь направиться в ванную, но останавливаюсь. Мои ноги сами несут меня к кровати. Я сажусь на край и открываю тумбочку. Со слезами на глазах я задерживаю палец на приложении.
Я открываю его и нажимаю вызов.
Он звонит раз, другой, третий, замолкает, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он — человек в маске — заговорит, но вокруг только тишина. Взглянув на экран, я смотрю, как часы отсчитывают секунды, так что я знаю, что он ответил.
Я шмыгаю носом, проводя вспотевшей рукой по джинсам.
— Мне нужно тебя увидеть, — шепчу я, мое горло сжимается.
Профессор был прав. Я шлюха. Я никогда не притворялась, что это не так. Но Син? Он Лорд. Я никогда никем для него не буду. Я просто то, что он может контролировать. Тот факт, что из-за него меня выгнали из класса, говорит об этом.
— Пожалуйста? — снова шмыгаю носом я, проводя по нему рукой. — Мне нужно…
Щелчок.
Телефон падает на пол после того, как он завершает разговор. Я оцепенело встаю и направляюсь в ванную, чувствуя себя побежденной, преданной и брошенной. Точно так же, как все эти годы назад после смерти моего отца. Что бы я ни делала, я не могу от этого убежать.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
СИН
Я открываю ее французские двойные двери, даже не потрудившись вести себя тихо. Элли плакала. Что, черт возьми, произошло, что она захотела меня видеть? Меня в маске? Не Истона Брэдли Синнетта.
Я чертовски разозлился. Ревновал к себе, что она не позвонила Сину. Неужели было недостаточно вчерашнего дня и прошлой ночи? Неужели Элли решила, что я стебусь? Что она мне не принадлежит?
Прошел час с тех пор, как она позвонила. Я был занят и не мог отлучиться сразу. Меня чертовски убивало то, что я заставлял ее ждать. Но я должен был закончить то, что делал. Я не мог сказать ей, что приду. Я не могу допустить, чтобы Элли меня узнала.
