было скользко. Поменять кроссовки на более подходящие Вика не успела, и сейчас слушала вполуха, стараясь не упасть. Подошва совсем истерлась и скользила. Надо было изначально не соглашаться на пробежку, не имея нормальной обуви. Но в этом вся она — думать уже после того, как сделала. Сергей бежал рядом, иногда уступая на узких тропках. И все говорил и говорил. А Вика все больше запутывалась в его словах.
— А где мама Егора? — наконец, не выдержала и поинтересовалась она.
— Умерла, — после долгой паузы ответил он, — поэтому я и говорю, что, может, заберу сына в эту школу. Хватит ему уже постоянно с бабушкой жить.
— Извини, — стало неловко от того, что она даже не знала толком об этой стороне его жизни, — думала, ты разведен.
— Просто не особо афиширую, — в голосе Вика отчетливо услышала нотки боли.
Она не стала расспрашивать. Лезть в душу.
— В любом случае, мне хотелось бы вас познакомить. С сыном. И с мамой моей тоже. Как ты на это смотришь?
С мамой? Вике показалось, она, кроме этих слов, больше ничего и не услышала. Знакомство с мамой — серьёзный шаг.
— Даже не знаю, как я на это смотрю, — призналась честно. — Немного страшно наверное и тебе не кажется — рановато?
— В моем возрасте скоро поздновато будет.
— Нормальный у тебя возраст. Вот как мама отнесется ко мне и…твой сын…
Пожалуй на счет реакции сына она волновалась больше.
— Сын у меня парень что надо, не волнуйся. Уверен ни каких проблем не возникнет.
Виктория его уверенность не разделяла. Дети порой очень ревнивы и врятли мальчику понравится чужая тетка, появившаяся в жизни отца.
— Ну так как? — Сергей чуть замедлил бег.
Вика не успела ответит, а в следующее мгновение не удержала равновесие, поскользнулась и резко упала, неестественно выворачивая ногу. Ей показалось, она отчетливо услышала противный хруст перед тем, как дикая боль пронзила конечность. Из глаз тут же полились слезы, а мир вокруг заиграл совершенно другими красками, более яркими и насыщенными. Переливаясь из одних оттенков в другие.
— Вика! — Крик Сергея звучал, словно в отдалении. Во рту пересохло, а в ушах зашумело еще больше. — Вика ты в порядке?
— Нога, кажется, я сломала ногу, — заплетающимся от боли языком прохрипела она.
— Потерпи, малыш, все будет хорошо, слышишь?
Сергей тут же вызвал скорую. А Вика так и продолжала полулежать, наблюдая, как переливаются иголки на соснах в рассветных лучах солнца.
Глава 19
— Тебе мало платят? — Сергей скрипнул зубами.
— Нет.
— Есть какие-то крупные ежемесячные расходы, о которых ты умалчиваешь? Например, кредит или что-то вроде этого?
— Нет.
— Тогда какого хрена, Вика, ты не купишь себе нормальную обувь?! Объясни мне, пожалуйста! Что за детские выходки?!
— Ну, просто я….
— Отказаться от пробежки нельзя было? Вот просто взять и сказать как есть? Неужели настолько тяжело? Что же вы, женщины, вечно недоговариваете, юлите, не можете быть откровенными?
— Насчет откровенности я бы на твоем месте помолчала, — обиделась Вика, — не помню предупреждающей таблички на стене «осторожно, вас скрывает скрытая камера». Я ведь всего лишь про кроссовки промолчала.
— И твое молчание вон во что обернулось. От камеры хоть увечий не было!
Вика заерзала на заднем сиденье автомобиля, пытаясь поудобней устроить ноющую от боли ногу. Конечно, он прав, но теперь что уже сделаешь? Она еще там, в приемном покое, наслушалась лекций, так он опять за свое.
— Прекращай! Ничего ведь страшного не случилось! Даже перелома нет. Ушиб с растяжением и всё.
Орлов свернул с главной дороги на ту, что вела через лес к школе. И, резко притормозив на обочине, заглушил машину, обернулся назад.
— И не подумаю. А приедем в школу, так еще и выпорю как следует.
Вика, заливаясь краской, улыбнулась. Потерла зафиксированную эластичным бинтом ногу, сморщилась и попыталась хоть как-то расслабиться.
Ей очень повезло, и хруст, который она услышала при падении, оказался всего лишь ломающейся под снегом веткой.
Участь проходить месяц, а то и больше, с гипсом совсем не радовала. К счастью, отделалась сильным ушибом и растяжением в районе щиколотки и частичным разрывом связок. Больно, но не смертельно. К тому же врач сказал, что правильно оказанная первая помощь снизила риск появления осложнений.
В комнату Сергей отнес ее на руках. Помог раздеться, обмыться и прилечь, наконец, в мягкую уютную кровать.
— Так удобно? — заботливо спросил он, поправляя одеяло.
— Более чем.
* * *
Дико хотелось свернуть ей шею. Так его напугать! И вроде просто упала, но сердце в тот самый момент ухнуло куда-то вниз. Он злился и на себя самого. На то, что увлекся собственным монологом, абсолютно не замечая, как странно Вика себя ведет, отчаянно стараясь не упасть. Злился за то, что не успел подхватить, уберечь от опасности.
Радовало одно: он помнил, как помочь в такой ситуации до приезда скорой и не навредить. Делал всё на автомате, параллельно отвлекая пустыми разговорами. А потом придерживал, когда ее тошнило от боли, и успокаивал, упорно втемяшивая в голову, что в этом нет ничего постыдного.
Она краснела, бледнела и каждый раз умоляла хотя бы отвернуться.
И вот сейчас смотреть, как она лежит, свернувшись калачиком под одеялом в ожидании действия таблетки, было невыносимо. Будто это у него все болит, ему плохо.
Его маленькая глупышка. Сейчас она казалась ему именно такой: хрупкой, худенькой, беззащитной. И такой любимой.
— Не уходи, — попросила она. — И он осторожно сел рядом, погладил спутавшиеся волосы. — Не злись. Я действительно не думала, что так получится. Мне нужно было сразу сказать. Отчего-то казалось, еще не так скользко и всё обойдется. А оно вон как вышло.
— Я не злюсь. Испугался за тебя очень, — поцеловал в лоб.
— Очень-очень?
— Ты не представляешь как. Болит?
— Болит. Но уже не так, — Вика поморщилась.
— Хорошо. Врач
