проснулась от ощущения пристального взгляда. Открыв глаза, она поняла, что не ошиблась. Игнат сидел в кресле напротив и смотрел на неё.
— Признавайся, что тебе снилось? Очередной порносон? Кто там был, как они это делали?
Тая приподнялась на подушке и потянулась. Скинув остатки сна, гневно сверкнула глазами.
— Я тебе ни слова больше о своих снах не скажу! Почему ты всё опошляешь?
— А ты покраснела, обманщица, которая разучилась смущаться.
Игнат встал, и Тая только сейчас обратила внимание, что он полностью одет, гладко выбрит и благоухает одеколоном. Видимо, проснулся намного раньше неё. Тая откинула одеяло и поплелась в ванную. Игнат пошёл за ней и, остановившись на пороге, прислонился к косяку.
— У меня рабочий завтрак в кафе, поэтому я уезжаю. Напиши мне список продуктов, а то придется есть кошачий корм. У Дяди Пети вроде бы одна банка консервов завалялась.
Тая подняла мокрое от воды лицо.
— Хорошо. Что приготовить?
— На твой вкус. До вечера, Витаминка, — ему нравилось называть её именно так, более подходящего прозвища он бы и сам не придумал.
Игнат развернулся и вышел из квартиры быстрее, чем Тая успела ответить. В это утро она не поехала в тренажёрный зал, а с благоговением опробовала новенькое современное оборудование в квартире Игната. Хорошенько пропотев, приняла душ и решила прогулять работу. Сегодня Тая собиралась навестить мужчину, которого спасла в аварии. Она так и не узнала, что с ним, и эта неопределённость её мучила.
Больница находилась в другом районе города, а значит, на работу она опоздает. Этот факт, как ни странно, почти не волновал. Погода подарила очередной жаркий день, солнце подогрело асфальт, и казалось, что шины велосипеда плавятся. Кепка мало защищала лицо, под козырёк заглядывали лучи, одаривая загаром и дополнительной порцией веснушек.
Единственным препятствием для того, чтобы попасть в палату пострадавшего, оказалось отсутствие бахил. Помучив автомат у входа, Тая разжилась этим богатством и направилась к стойке медсестры. Оказалось, всех пострадавших привезли сюда, из них четверо мужчин, трое из которых уже находились в палатах, один — всё ещё в реанимации. Тая не стала мудрить и придумывать родственные связи, а сказала правду. Как ни странно, эта прямота подействовала лучше любых уговоров.
Медсестра провела Таю на второй этаж и указала на последнюю в коридоре комнату.
— Он там. Кстати, зовут его Константин.
Тая поблагодарила женщину и, не мешкая, переступила порог. Из-за белых стен и окна, лишенного штор, комната выглядела светлой до рези в глазах. Все кровати были заняты, но спасенного в аварии она узнала сразу. Мужчина спал, рядом стояла капельница с уже наполовину пустым флаконом. Тая подошла ближе и всмотрелась в его расслабленное лицо. Тёмные ресницы слегка подрагивали, отбрасывая тень на бледные щёки, губы приоткрылись. Последний раз она видела его в точно таком же положении, но теперь в его теле присутствовала жизнь.
Тая не стала его будить, ей просто хотелось убедиться, что он жив. Она уже собралась уходить, но присмотрелась к Константину внимательнее и застопорилась. В нём было что-то неуловимое, притягивающее взгляд, заставляющее принюхаться и прислушаться. Именно так она ощущала людей, которым в скором времени предстояло найти пару.
Тая осторожно закрыла двери и вернулась к посту медсестры.
— Можно у вас одолжить ручку и лист?
Женщина прошуршала чем-то на столе и протянула лист для рецепта и карандаш.
— Пожалуйста.
Тая записала свой номер телефона и имя.
— Не могли бы вы передать это Константину, когда он проснётся?
Медсестра недовольно нахмурилась.
— Зачем вам это? Сразу говорю, его навещала какая-то девушка, может, невеста.
Тая улыбнулась.
— Я не собираюсь за него замуж. Просто хотела пообщаться. Если он не станет звонить, ничего страшного. Я не буду его преследовать. Не знаю, как объяснить, просто чувствую себя в какой-то мере ответственной за его жизнь.
— Ну ладно, — нехотя согласилась медсестра, — в любом случае решать Константину, звонить вам или нет.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Тая и вышла на улицу.
Въезжая на парковку перед «Стекляшкой», Тая увидела, как чёрный внедорожник выруливает на дорогу. Матвей тоже её заметил и помахал рукой, а Игнат сделал вид, что они незнакомы.
Выполняя поручения Павлины Васильевны, Тая всё время возвращалась мыслями к ночному разговору с Игнатом. Она давно уже не переживала из-за своих отношений с мамой, почему же сегодня вернулась детская обида? Мама не была ласковой, не интересовалась её жизнью, выходящей за рамки учёбы. Зато у Таи была Фаина. Она и взяла на себя обязанности, которые обычно выполняют матери. Именно наставница узнала, когда Тая в первый раз поцеловалась, именно с Фаиной она делилась сумасбродной влюблённостью в принца из сна.
Перерыв на обед немного встряхнул Таю. Отвлекли проблемы подруг. Юля продолжала злиться на все мужское поголовье, а Катя витала в облаках. Она рассеянно ковырялась вилкой в салате и отвечала невпопад. Тая решила, что неподходящая влюблённость уже переходит границы.
— Может, ну его, этого Матвея?
Катя не ответила, а вот Юля придвинулась и прошептала:
— Какого такого Матвея? Ты, Витаминка, совсем не в теме. После пикника у Кати снесло крышу. Ей теперь самого Барса подавай. Одного кобеля сменила на другого, только рангом повыше.
Катя сжала губы, что в её исполнении означало крайнюю степень гнева.
— Он меня пригласил и, когда мы танцевали, сказал, что тоже любит стихи Есенина. Я как-то обсуждала поэзию с Павлиной Васильевной, Игнат Савельевич стоял недалеко и запомнил. Представляешь?! И вообще, Юль, не нужно о нём так говорить. Он совсем не такой, как ты думаешь.
Тая прислушалась, ей тоже хотелось узнать, какой же Игнат.
Катя опустила взгляд и посмотрела чуть косо и вниз.
— Он потрясающий мужчина. Божественный.
Лицо у Юли вытянулось, Тая тоже не ожидала такого сравнения.
— Катя, если ты забыла, на тот самый пикник он приехал с девушкой, которую позже благополучно потерял, — напомнила Тая.
— Ты работаешь тут всего вторую неделю и даже не представляешь, сколько скоротечных романов родилось и погибло на моих глазах. Сколько безутешных балбесок он оставил с разбитым сердцем. Некоторые из них приходили потом в «Стекляшку» и позорились, пытаясь вернуть его расположение. Даже
