– Цветы тебе дарит, Илька сказал.
– Марк, прекрати! При чем тут цветы?
И теперь в каждый ее приезд Марк спрашивал:
– Как там твой Патрик? – А Лида злилась:
– Марк, прекрати! Мы просто вместе работаем над книгой.
– Ну да, твоя книга, конечно.
– Чего ты от меня хочешь?!
– Да ничего. Просто я всегда знал, что этим кончится!
– Чем – этим?! Как ты меня достал своим Патриком!
– Это не мой, это твой Патрик!
Но как Лида ни злилась, ревность Марка ее обнадеживала – значит, не все потеряно? Но в одну из суббот эта ее наивная надежда рухнула окончательно. Илюшка приболел, и Лида решила было не ездить к Марку. Она и сама устала, честно говоря, каждые выходные проводить в Трубеже – времени на домашние дела не оставалось совсем. Лида отменила было поездку, но сама вся испереживалась: как он там, бедный? Одинокий, несчастный…
Она оставила Ильку на мать и «дедушку Января», а сама рванула в Трубеж, где и выяснилось, что Марк совсем не такой одинокий и несчастный, как ей представлялось. Лида вошла в дом, крикнула:
– Марк, я приехала! Ты где?
Никто не отозвался, и Лида вышла в сад – вдруг Марк там? Обошла дом и увидела, как со второго крыльца сбежала какая-то женщина и понеслась стремглав к дальней калитке, на ходу натягивая куртку. Сначала Лида ничего не поняла, только удивилась. Если бы этой женщине хватило ума спокойно уйти, а не бежать в панике, Лида так ничего бы и не заподозрила – ну, мало ли кто мог зайти к Шохину! Но тут даже она сообразила.
Шохин был на кухне – прибирал со стола и поздоровался, еле взглянув на Лиду. Она прошла в свою комнату, на ходу заглянув к Марку – постель была не заправлена, несмотря на второй час дня. Лида вернулась на кухню. Марк с независимым видом курил у окна. Лида огляделась – на полу за столом стояла пустая бутылка из-под водки, и от Марка явно тянуло перегаром – она нахмурилась, но спросила довольно спокойно:
– Марк, кто это был?
– Кто?
– Ты знаешь, о ком я говорю.
– А ты вроде не собиралась приезжать в эти выходные?
– Марк, кто была эта женщина?
– Ты что, проверяешь меня?
– Марк, ответь на мой вопрос, пожалуйста!
– С какой стати я должен перед тобой отчитываться? Ты мне не жена.
Лида судорожно вздохнула – у нее было чувство, что Марк ее ударил. Она закрыла глаза, досчитала до десяти, потом посмотрела на часы: почти два, экспресс в Москву в четыре пятнадцать… «Ничего, посижу на вокзале. Кофе выпью». И ушла, бросив на ходу:
– Прощай.
У Лиды что-то сломалось внутри – словно опять умерла часть души, как тогда, после обиды, нанесенной Захаром. Она не узнавала Марка – а может, никогда и не знала? А может, она всегда была просто одной из его многочисленных женщин? Марк позвонил ей только в следующий четверг – спросить, приедут ли они с Илькой на выходные.
– Если ты этого действительно хочешь, мы приедем.
– Да, хочу.
Он встретил их на вокзале и поцеловал Лиду очень нежно.
– Я скучал!
– Что, некому было развеять скуку?
Марк только опустил голову.
Потом, вечером, когда Илюшка, наконец, заснул, Марк попытался объясниться, но Лида не захотела его слушать:
– Я устала, спать хочу. И с какой стати я буду слушать твои оправдания – я тебе не жена.
– О черт! Один раз! Один раз я тебе изменил, за пять лет – один раз! Тебя нет месяцами! Я живой человек!
– В последнее время я приезжала каждые выходные, и что-то ты не стремился ко мне в постель.
– Мне казалось, ты меня не хочешь…
– Я не хочу?! Так, стой! Вот сейчас я тебя действительно не хочу! Пусти меня! Пусти же!
Лида решительно оттолкнула Марка. Потом глубоко вздохнула и медленно сказала, глядя ему в глаза:
– Ты помнишь, как однажды прекрасный принц прискакал к Золушке на черном коне и сказал, что она достойна того, чтобы быть единственной? Сказал: «Не бойся ничего и доверься мне?»
Марк молчал.
– Ты знаешь меня. Иногда мне казалось, что ты знаешь меня лучше, чем я сама. Мне огромного труда стоило поверить тебе. И теперь я тебе больше не верю.
– Это все из-за Патрика, я знаю! Ты влюбилась и не хочешь признаться!
И все так же глядя ему в глаза, Лида раздельно произнесла:
– Я не обязана перед тобой отчитываться – ты мне не муж.
– Ну ладно, ладно, хорошо! Давай забудем! Будем считать – мы квиты.
– Что значит – квиты?!
– Ты мне изменила, я тебе – квиты. Давай начнем все снача…
Лида с силой ударила его по лицу, и Марк в изумлении схватился за щеку:
– Ты что?! С ума сошла?
– Я! Тебе! Не изменяла!
Они смотрели друг на друга с яростью.
– Ну да, как же!
– Ты сам все это выдумал! Ах вот оно что! И как я сразу не догадалась, это же классика! Ты решил свалить на меня вину за наш разрыв? Да?
– Да ничего я не решил…
– Еще раз говорю: я тебе не изменяла! Но если ты так настаиваешь, я подумаю, что тут можно сделать.
И пошла к себе. А Марк выругался и запустил в стену тарелку, которая с дребезгом разбилась. Лида даже не оглянулась. В следующий же приезд Патрика в Москву Лида с ним переспала – с мрачным ожесточением в душе. Но все получилось совсем неплохо, и Лида подумала: может, это судьба? А что? Патрик такой спокойный, легкий человек, надежный, респектабельный, настоящий джентльмен…
Правда, про Марка она тоже когда-то думала: легкий! Кто знает, какие скелеты в шкафу у этого британца? Может быть, ей с ним так просто только потому, что они говорят на разных языках? Патрик норовил все время объясняться по-русски, что звучало иной раз очень смешно, потому что он нахватался у Ильки разных детских словечек, а Лида, наоборот, общалась с Патриком на английском – это создавало необходимую ей дистанцию. И ни на дюйм ближе!
С Марком Лида держалась холодно, и он насмешливо называл ее «миледи»:
– Что, тренируешься? Вырабатываешь английские манеры?
Впрочем, виделись они теперь редко, только по праздникам. Лида перестала ездить в Трубеж по выходным, а Марк совсем не приезжал в Москву, и Лида с досадой думала: «Значит, все было враньем – и любовь к Ильке, все! Ни я, ни сын ему не нужны». И все больше склонялась к мысли принять предложение Патрика – она прекрасно видела, к чему все движется. На зимние каникулы они с Илькой все-таки приехали в Трубеж. Марк так обрадовался, что показался Лиде почти прежним, но она не собиралась его прощать, тем более после разговора с Синельниковым, который позвонил ей как-то в Москву:
– Ты что, подруга? С ума сошла? Какой еще, к черту, Патрик?!
– Синельников, это не твое дело.
– Коне-ечно, не мое! Мое дело – смотреть, как два идиота свою жизнь губят. Что ты выдумала? А как же Марк?
