Ознакомительная версия.
Глеб принялся методично исследовать содержимое шкафов и тумбочек. Он не имел привычки копаться в вещах Нины. А зачем? Нет, пару раз было, когда искал какие-то документы, так Нина потом сердилась – только беспорядок устроил.
В ее платяной шкаф Глеб вообще ни разу не заглядывал.
В ящик с лекарствами – тоже, никогда.
Глеб вывалил на стол содержимое именно этого ящика. Настойка шиповника. Пустырник. Это что? Заковыристое название… Глеб развернул аннотацию. Вчитался – продается без рецепта врача. Так называемый БАД – нечто среднее между лекарством и витаминкой, скорее – вспомогательное средство, не являющееся основным при лечении серьезных заболеваний. Но дорогущее, судя по цене, указанной на стикере!
Еще одна затейливая коробка. И еще…
Ящик был буквально забит БАДами и сухими травами. Ни одного серьезного лекарства, если почитать аннотации. Все без рецепта врача продаются! А, нет, есть одно, по рецепту – снотворное… Но и только!
Рощин не врал. У Нины не было никаких страшных недугов. Одни мелкие хвори.
«Значит, и про аборты он тоже не придумал», – подумал Глеб.
И вдруг вспомнил девочку на качелях.
А что, если Нина делала аборты потому, что знала – у них с Глебом родится урод. Такое ведь бывает – человек практически здоров, может прожить долго, но знает – его потомство обречено.
Поскольку Глеб и вся его родня ничем подобным не страдали, то дело заключалось в Нине.
Но почему Рощин не сказал об этом?
А потому, что это и было тайной Нины, которую она скрывала даже от своего лечащего врача. Ведь никакие лекарства не помогут, никакие доктора, если дело – в генетике… И нет смысла жаловаться. Именно поэтому жена и хотела видеть себя больной. И ему, мужу, не могла сказать о своей наследственности… Уж лучше на сердце с давлением жаловаться все эти годы, на бесплодие и прочее, чем один раз сказать – я могу родить только урода.
Глебу стало жутко.
Его жена столько лет хранила такую тайну!
«Но разве я не понял бы, не поддержал бы ее? О, Нина, глупая, бедная… Одна, столько лет в аду, который сама себе придумала!»
Глеб затолкал лекарства обратно в ящик. Когда закрывал ящик, выпала какая-то бумажка. Открытка, написанная корявым почерком. «Поздравляю Ниночку с Новым годом, желаю счастья, успехов…» Обратный адрес – Ростовская область, деревня Ивняки. Открытка от Клавдии Трофимовны Зарубиной.
От тети Клавы. Родной тетки Нины.
Все эти годы тетка писала Нине письма, отправляла посылки с домашними заготовками. Нина несколько раз ездила к ней в деревню. На день, на два… В этом июне вот ездила на целую неделю.
Глеб порывался сопровождать жену, но Нина каждый раз отговаривала его: «Милый, это деревня, там ничего интересного… Это моя родня, а не твоя. Тебе будет скучно».
Глеб соглашался с Ниной. В самом деле, чего это он там забыл, в Ивняках?.. И благодарил судьбу за то, что ему досталась такая удивительная, мудрая супруга, не отягощающая его своими родственниками.
Но теперь Глеб жаждал попасть в Ивняки.
Кажется, именно там он мог найти ответы на свои вопросы.
* * *
– Толик! – крикнула Евгения.
Бывший муж дернулся, повернул голову. Одной ногой он уже был в машине. Евгении все-таки удалось его подловить.
– Толик, я тебя умоляю… Давай поговорим! – Евгения вцепилась в железные прутья забора – на территорию огороженной автостоянки постороннему не пройти. – Толик, прости за вчерашнее… Я больше не буду скандалить, честное слово!
Толик застонал и убрал ногу с подножки. Повернулся к Евгении.
– Что тебе? – спросил он с глубокой тоской.
– Толик, отдай «лейку», пожалуйста!
– Да отдам я ее тебе! – возмутился он.
– Давай… – Она протянула руки сквозь прутья ограды.
– «Лейка» у меня дома, ты знаешь.
– Поехали к тебе.
– Не сегодня.
«Сволочь!» – в бессильной ярости подумала Евгения. Но гнев свой постаралась скрыть. Она уже поняла, что с помощью скандалов и ругани ничего не добьешься.
– Почему не сегодня? – спросила она.
– Сегодня Ася принимает гостей.
– У тебя?
– У меня, – деловито кивнул Толик. – Мы, между прочим, с ней без пяти минут супруги… Ася очень на тебя обижена за вчерашнее.
– А если я подожду внизу, у твоего дома? Ты спустишься и отдашь мне «лейку»?
– Евгения, боже мой… Ты что, пару дней потерпеть не можешь? – с досадой спросил Толик. – Тебе почти тридцать лет, а ведешь себя, точно капризная девочка…
– Толик, мне нужна «лейка»! Прости меня, прости, прости…
Лицо бывшего мужа исказила трагическая гримаса. Он сел в машину, выехал со стоянки. Евгения, стиснув зубы, мрачно смотрела вслед…
Неожиданно Толик развернул машину и остановился перед Евгенией.
– Садись, – сказал он.
Второй раз повторять не пришлось – Евгения прыгнула на заднее сиденье.
– О, Толик, спасибо… – смеясь, произнесла она.
– Ты погоди спасибкать… Я не домой еду.
– А куда?
– Мне сейчас с матерью переговорить надо, а потом, в десять, я с Ластиком встречаюсь. Короче – около двенадцати будем у меня, – глядя на дорогу, деловито говорил бывший муж. – Гости наверняка разойдутся, и я отдам тебе «лейку». Согласна? Если нет, то я тебя могу сейчас подвезти до ближайшего метро. Как тебе такой план?
«Такой план» Евгении не очень нравился. Весь вечер хвостом следовать за Толиком, дожидаясь, когда ему, видите ли, будет удобно вернуть фотоаппарат… Но, с другой стороны, упускать эту возможность глупо.
Когда еще Толик выберет для нее, бывшей жены, время! Он такой весь из себя занято-ой… Даже противно.
– Я согласна, – сказала Евгения. – А что, Ластик теперь у тебя работает?
Смешной увалень, технарь (инженер по специальности), страшно неуверенный в себе, ходячий комплекс неполноценности (несмотря на то, что в армии служил, воевал даже!) – Ластик был другом детства Толика. Как на самом деле звали Ластика – уже не вспомнить и почему у него такое прозвище – тоже…
– Нет, – коротко ответил Толик.
– А зачем ты с ним встречаешься?
– Господи, Евгения, тебе-то что за дело… – разозлился Толик.
– Прости.
Некоторое время они ехали молча.
– Толик…
– Что?
– Толик, а почему ты сегодня такой добрый?
– Я не добрый. Я просто хочу, чтобы ты от меня отвязалась наконец, – устало произнес бывший муж. – Ты меня достала, Евгеника.
Евгеника – это уже ее прозвище. Так, кажется, называли лженауку, которую фашисты проповедовали при Гитлере. На этот раз Евгения помнила, когда именно бывший муж придумал ей это прозвище.
– Толик…
– Что?
– Мы пойдем к твоей маме вместе?
– Нет. Зачем? Ты меня подождешь в машине.
Они подъехали к старинному особняку напротив храма Христа Спасителя. Двор был огорожен. Толик показал пропуск охраннику на въезде.
Ознакомительная версия.
