После принятия главного решения стало немножечко легче. Совсем чуть-чуть, но все-таки уже можно было дышать полной грудью, а не хватать воздух мелкими глотками. Да, теперь все будет иначе. Ей предстоит научиться жить без Влада. Не надо больше ждать, когда же он вспомнит о ее существовании, не надо безвылазно просиживать все выходные дома. Теперь она будет жить только для себя, ведь Влада в ее жизни больше нет, а другой мужчина ей не нужен. Она никогда не подпустит к себе другого мужчину, ведь, что бы ни говорил Влад — она не шлюха. И она останется верна Владу. Только он об этом не узнает.
Тамара опоздала. В коридоре заводоуправления было совсем тихо, народ уже разбежался по кабинетам и трудился в поте лица. Тома постаралась незамеченной проскользнуть на свое рабочее место, но не успела даже открыть двери кабинета. Только было потянула ручку, как ее окликнул Косилов. Станислав Борисович — ее непосредственный начальник. В ожидании заслуженной выволочки Тома сжалась, втянула голову в плечи, но вместо распекания услышала нечто иное:
— Сушкова, ты сегодня не работаешь. Иди в бухгалтерию, получи командировочные и потом зайди ко мне. Я сейчас спешу, потом все объясню. Если что — подождешь меня, я постараюсь освободиться поскорее, — выпалил на ходу и проскочил мимо ошарашенной подчиненной.
Плохо соображая что к чему (сказалась очередная бессонная ночь, проведенная в рассуждениях и анализе произошедшего), Тамара отправилась в бухгалтерию. Сначала пришлось ждать бухгалтершу, умотавшую в банк, потом ждала под кабинетом Косилова. В итоге освободилась лишь к обеду. А ведь предстояло еще ехать в аэрокассы за билетом, потом собираться в дорогу. А вечером — самолет. Завтра она будет в незнакомом городе Красноярске.
Пока ехала в кассы, хоть немного привела в порядок мысли. Итак, ей предстоит поездка в Красноярск. Чужой город, где ее никто не будет встречать. Придется самой добираться из аэропорта в город, самой искать гостиницу и завод. Надеяться не на кого. Это плохо. Немножко страшно вот так, наобум, ехать в незнакомый город, где не к кому обратиться за помощью. Более того, в этом городе ей предстоит провести не менее двух недель. Во-первых, надо срочно отвезти документы смежникам, коллегам по военно-промышленному комплексу. Документы довольно секретные, а почта знамо, как работает. Но для подобных поручений вообще-то существуют курьеры. И, если бы не было во-вторых, именно курьеру и пришлось бы выполнять эту работу. Но совершенно случайно в это же время на красноярском заводе устраивали курсы повышения квалификации для юристов, так сказать, делились наработанным опытом. Решили собрать со всего региона представителей заводов-смежников и обсудить текущие юридические проблемы. А на Тамарином заводе это мероприятие совпало с запуском крупного проекта: горячая пора, специалистов не хватает, работы — непочатый край. Кого можно отпустить в такое неподходящее время, если пришлось даже людей из отпусков отзывать? Правильно, единственно верное решение — отправить самого малоценного работника, который, в силу пока еще малого опыта, не может пригодиться на рабочем месте. Вот и пусть едет, опыта набирается…
Тому бил мандраж. Она еще никогда в жизни не выезжала за пределы родного края. Было очень страшно отправляться в такую поездку одной. С огромным удовольствием она отказалась бы от этой командировки, если бы это только было возможно. Но в том-то и дело, что никого другого в данный момент отпустить не могли, а прислать своего представителя завод был попросту обязан. Нет, не открутиться ей от поездки…
А зачем, собственно, откручиваться? Ведь у нее сейчас очень тяжелый период, ей ведь так тяжело жить в одном городе с Владом. Она же каждый день трясется в ожидании его звонка или непосредственного появления, она же так боится вновь не устоять, вновь уступить его требованиям. И что тогда? Тогда она точно всю жизнь будет его любовницей, его бесплатной дежурной давалкой. Только мечтать ей больше будет не о чем, ведь теперь она очень хорошо знает, что ему от нее нужно… Нет, наоборот очень хорошо, просто замечательно, что именно сейчас, сегодня, ей надо уехать из Хабаровска. Все равно куда, хоть в Москву, хоть в Магадан, хоть в Болотную Падь. Бежать, бежать, бежать без оглядки из Хабаровска, бежать от Влада, бежать от любви, бежать от собственной слабости, от себя! Красноярск? Пусть Красноярск, какая, в конце концов, разница? Лишь бы ее не было в Хабаровске, когда он позвонит, когда он придет, когда будет разыскивать ее на работе. Спасибо тебе, Господи, за эту командировку! Это лучшее, что произошло с ней за последние два года!
Красноярск встретил тридцатиградусной жарой. Видимо, дождя не было довольно давно и земля с клочками желто-серой пожухлой травы потрескалась, как лицо столетней уставшей от жизни старухи. Слабый ветер мел поземкой кучки пыли с места на место. Пыль носилась в воздухе, оседая на волосах, обнаженных руках и потных лицах горожан, поскрипывала песком на зубах. Толпы людей, обезумевших от жары, плавились под безжалостным августовским солнцем на берегах могучего Енисея. Особенно пользовался успехом у жителей Красноярска Островок Отдыха, живописно расположившийся прямо посередине реки.
Лишь к вечеру жара стала понемногу отступать под натиском более прохладного речного бриза. Гостиница "Турист", довольно современное и солидное с виду здание, сооруженное из бетонных блоков, не была снабжена кондиционерами и за день нагрелась так, что горячий воздух около стен ломал солнечные лучи, искажая "картинку" до такой степени, что мелкие колоски, нарисованные на обоях, казались живыми, колышущимися под легкими порывами ветерка. Открытые настежь окна мало помогали освежить тесный двухместный номер. И Тома с соседкой Ларисой вышли на улицу. Гулять по пыльным красноярским улицам после трудового дня не было ни малейшего желания и девушки устроились на удобной массивной скамейке почти напротив входа в гостиницу.
Болтать было, в принципе, лень. Разморенным жарой, больше всего на свете в эту минуту девушкам хотелось спать. Но было еще довольно рано, к тому же в номере было настолько душно, что ни о каком сне не могло быть и речи. А впрочем, можно и поболтать. Ведь познакомились они только вчера, когда обе и заселились в тот непрезентабельный тесный номер, так что надоесть друг другу еще не успели.
Лариса, высокая рыжеволосая девушка, довольно эффектная и привлекательная особа, приехавшая по делам из Омска, заливалась соловьем, красочно описывая свою богатую событиями жизнь. Что из рассказанного правда, что — чистой воды вымысел, Тома даже не пыталась понять. А зачем, ведь судьба свела их всего лишь на две недели, а потом они никогда больше не увидятся. Так какая, в сущности, разница — действительно ли мужики штабелями падают при виде сногсшибательной Лариски или же она выдает желаемое за действительное? Пусть тарахтит, сколько угодно, лишь бы не выпытывала Тамарины секреты. Оно-то, конечно, уж коли их пути никогда больше не пересекутся, можно бы и пооткровенничать, но говорить о Владе с посторонним человеком Томе не хотелось. Тем более делиться своей болью. Нет, Влад — это ее самое сокровенное, самое личное, это ее самая больная и незаживающая рана. Нет, пусть уж лучше Лариска живописует свои приключения.
