— Нельзя же его держать под стеклянным колпаком. Я думал, ты доверяешь мне.
— Я доверяла, — поправилась Лора быстро, но не достаточно быстро.
— Доверяла, — повторил Гейб не столько с гневом, сколько с сожалением. — Ты приняла решение, Лора! В тот день, когда он родился, ты отдала его мне. А теперь забираешь назад?
— Нет. Но здесь все иначе. Хижина была…
— Превосходным местом для того, чтобы спрятаться. Для нас обоих. А теперь пришла пора принять то, что будет дальше.
— А что будет дальше?
Гейб взял пресс-папье, янтарный шар с более темными прожилками в центре. Поставил на место и подошел к ней. Как она похудела! Живот стал почти плоским, грудь высокой и полной, бедра невероятно узкими. Интересно, каково это обнять ее сейчас, когда ожидание закончено.
— Можем начать с этого!
Он поцеловал ее, сначала нежно, пока она окончательно не размякла. Именно к этому он стремился, к этому обещанию, к этому утешению. Когда он крепко прижал ее к себе, она не отшатнулась, а наоборот крепко прижалась к нему. Господи! Как он мечтал об этом! Волосы, связанные в хвост, легко распустились от быстрого движения его руки.
Лора что-то проворковала, не то удивленно, не то в знак согласия, и обняла его.
Поцелуй больше не был нежным.
Страсть, еле сдерживаемая, и голод, далеко не удовлетворенный, переливались от него к ней. Боль, глубоко запрятанная, зрела в ней, пока она, напрягшись, не прижалась к нему и не прошептала его имя.
Затем его губы принялись блуждать по ее лицу, щекотать шею, обжигая кожу, охлаждая ее, а затем снова обжигая, а его руки свободно гладили и исследовали ее тело.
Слишком быстро! Умом он понимал, что нечто большее, чем просто прикосновение, пока неуместно. Но чем более он наслаждался ею, тем более росло его нетерпение. Взяв Лору за плечи, он отстранил ее и перевел дыхание.
— Возможно, ты еще не доверяешь мне, как раньше, ангел, но поверь: я хочу тебя!
Повинуясь потребности, она ухватилась за него и прижалась лицом к его плечу.
— Гейб, это очень неприлично с моей стороны хотеть, чтобы нас было только трое?
— Ничего неприличного. — Он посмотрел через ее голову и погладил ее по волосам. — Просто это невозможно, да и не совсем справедливо по отношению к Майклу!
— Ты прав. — Переведя дыхание, она шагнула назад. — Надо пойти проверить его.
Потрясенная эмоциями, которые в ней пробуждал Гейб, Лора начала подниматься по лестнице. Дойдя до половины, остановилась, ошеломленная внезапным озарением.
Она его любит! И это не та любовь, которую она принимала как родившуюся из благодарности и зависимости.
Это даже не та крепкая, прекрасная связь, которая образовалась, когда они помогали Майклу появиться на свет, но гораздо более основательное чувство. Элементарная любовь женщины к мужчине! Вот что ужасно!
Любовь к Тони была короткой, болезненной. Она связывала ее, делала жертвой, брак лишь подчеркнул это и в конечном счете освободил ее. Когда настала необходимость, она научилась быть сильной и поступать правильно.
Она больше не похожа на ту слабую женщину, думала она, сжимая пальцами перила. Не сможет. И это беспокоило ее больше всего, когда она думала об этом доме и о том, что здесь произойдет.
Она уже бывала в такой ситуации, входила в подобную семью и совершенно не вписывалась в нее, постоянно ощущая полную беспомощность.
Больше этого не повторится! — сказала она себе. Никогда!
Какие бы чувства она ни испытывала к Гейбу, это не заставит ее снова стать беспомощной. У нее есть ребенок, которого надо защищать!
В дверь позвонили. Лора быстро обернулась и поднялась по лестнице.
Когда Гейб открыл дверь, его сразу же обволокли нежные меха и запах крепких духов. Это была его мать, женщина неувядаемой красоты и непоколебимых убеждений.
Она не верила в касание щеками, она верила в объятия, крепкие и долгие.
— Мне тебя не хватало! Я не знала, что может заставить тебя спуститься с этих гор, но никак не предполагала, что это будут жена и ребенок!
— Здравствуй, мама! — Он улыбнулся ей, мельком оглядев ее светлые волосы и гладкие щеки. У нее были такие же зеленые глаза, как у Майкла, только темнее и с сероватым оттенком. Видеть их доставляло несказанное удовольствие. — Ты замечательно выглядишь!
— Ты тоже, если не считать того, что сбросил фунтов десять! Но ты можешь себе это позволить! Ну так где же они? — С этими словами Аманда Брэдли стремительно вошла в дом.
— Да погоди ты, Мэнди! — Гейб обменялся медвежьими объятиями с отцом, высоким, худощавым человеком с испуганным выражением лица и острым как бритва умом. — Рад, что ты вернулся! Теперь она будет пилить тебя, а не меня!
— Я справлюсь с вами обоими! — Аманда уже короткими, быстрыми движениями снимала перчатки. — Мы принесли бутылку шампанского. Я решила, что, раз уж мы пропустили свадьбу, роды и все остальное, то надо, по крайней мере, отпраздновать возвращение домой! Ради бога, Гейб, не стой столбом! Я умираю от нетерпения увидеть их!
— Лора вышла проведать ребенка. Проходите в гостиную и садитесь!
— Пойдем, Мэнди, — сказал Клифф Брэдли, взяв жену за руку, когда та начала протестовать.
— Ну что ж! Можем присесть минут на пять, а ты расскажешь, как продвигается твоя работа.
— Хорошо. — Он усадил родителей, но сам, волнуясь, продолжал стоять. — Я уже позвонил Мэрион. Картины, которые я закончил в Колорадо, в конце недели должны быть в галерее.
— Это замечательно! Не могу дождаться, чтобы посмотреть их!
Засунув руки в карманы, он с беспокойством, знакомым обоим его родителям, начал ходить по комнате.
— Мне особенно нравится одна из них. Я собираюсь повесить ее здесь, над камином.
Аманда подняла бровь и посмотрела на свободное пространство над камином.
— Наверное, это что-то особенное?
— Скоро сама увидишь. — Он вынул сигарету, но тотчас засунул ее обратно в пачку, когда в дверях появилась Лора.
Она стояла молча, разглядывая пару, сидящую на кушетке. Так вот они какие, его родители! Очаровательная мать с гладкой кожей почти без морщин, тонкие, аристократические черты лица подчеркнуты убранными назад волосами. В ушах и на шее бриллианты. Розовый шелковый костюм с лисьим палантином, небрежно наброшенным на плечи.
Отец высокий и худой, как Гейб. На его мизинце Лора увидела бриллиант. Он выглядел печальным и тихим, но она заметила, что, когда он рассматривал ее, взгляд его стал более острым.
— Это моя жена Лора и наш сын!
С напряжением ожидая, что сейчас произойдет, крепко прижимая младенца к груди, Лора вошла в комнату.
