Легкий ветерок, приятно обдувавший лицо, пение птиц, тихий шелест огромных пальмовых листьев действовали умиротворяюще, и вскоре Дэни немного успокоилась. На небе снова сгущались тучи, предвещая грозу, но не раньше, чем часа через два.
Дэни никогда не видела баньянов, только читала о них. Зрелище, открывшееся ей, оказалось более впечатляющим, чем она ожидала. Трудно было поверить, что эта роща в несколько десятков стволов на самом деле всего одно древо.
Дэни села на землю у одного из стволов, прислонившись к нему, и стала смотреть в небо сквозь густую сеть ветвей. Теперь Дэни поняла, почему к баньяну вела тропинка. Живи она здесь, тоже приходила бы сюда каждый день. Дэни ощущала себя словно в некоем величественном храме, созданном самой природой. В этом было что-то волшебное, наполнявшее душу покоем…
Но окончательно успокоиться Дэни так и не удалось. И дело было даже не в том чисто физическом дискомфорте, который ощущаешь, когда тебя почти довели до оргазма и в самый неподходящий момент помешали. (Что такое оргазм, Дэни до сих пор знала лишь понаслышке, но, наверное, это и было то блаженное ощущение.)
Как ни злилась Дэни на Сайласа, в том, что случилось, она винила только себя. Пусть она не провоцировала Сайласа – все фактически делал он сам, – но ведь и не противилась ему.
Дэни чувствовала, как вспыхнули щеки, когда мысли ее снова и снова возвращались к подробностям той ночи. Она даже не ощущала угрызений совести, просто смущение, которое ощущаешь, когда кто-нибудь подглядывает за тобой в ванной.
Не то чтобы Дэни была против внебрачных связей – в конце концов, для одинокой женщины ее возраста в этом нет ничего предосудительного, да и на дворе уже не девятнадцатый век. Но ведь она почти не знакома с Сайласом, и говорить о такой близости еще рано. Да и вообще ей это не нужно. Просто нет потребности. Может быть, это ненормально, но себя не переделаешь.
И все же Дэни была уверена, что, окажись сейчас Сайлас рядом и обними ее, она, как и в ту ночь, не стала бы противиться ему… Она готова была на все, чтобы снова испытать это блаженство. Почему природа распорядилась так, что столь приятные моменты сопряжены с какими-то психологическими проблемами?
Мысли Дэни мешались, кружась, как в водовороте. Она не могла сосредоточиться, да и не хотела. В этом тихом месте, под сенью дерева, слушая пение птиц, она жаждала наслаждаться всем этим. Дэни не заметила, как уснула.
Как могла Дэни обвинять его в том, что он воспользовался ее минутной слабостью? Он достаточно опытен, чтобы понять, хочет его женщина или нет, и ни за что не вступит с ней в связь против ее воли. Даже охваченный страстью, Сайлас не терял над собой контроль и способность оценивать ситуацию.
Он уверял себя в том, что странная реакция Дэни вызвана появлением полиции в доме в самый неподходящий момент и что эта реакция скоро пройдет. Но он ошибся, Дэни по-прежнему при встрече с ним испуганно отводила взгляд.
Увидев в окно, как Дэни выходит из дома, Сайлас облегченно вздохнул. Приглушив магнитофон – теперь, когда Дэни ушла, в этом уже не было нужды, – Сайлас снова попытался углубиться в работу. Но мысли его вновь и вновь возвращались к Дэни. Дело было даже не в неудовлетворенном сексуальном влечении. Сайлас чувствовал себя виноватым перед Дэни, хотя ничего плохого ей не сделал. Решив наконец, что поработать сегодня как следует не удастся, Сайлас сохранил в памяти компьютера то немногое, что удалось написать, выключил его и пошел искать Дэни. Скорее всего она у баньяна – Сайлас видел, как она шла в том направлении.
Сайлас хорошо знал дорогу к баньяну – он был там, когда пару лет назад гостил у Морриса.
Войдя под густые ветви дерева, Сайлас словно попал в другой мир. Ему казалось, что он находится внутри какого-то живого существа. В этом было что-то магическое, отгонявшее любые дурные мысли.
Сайлас быстро нашел Дэни – она спала, прислонившись спиной к одному из стволов. Лицо у нее было безмятежным – очевидно, ей снилось что-то очень приятное. Сайлас невольно залюбовался ею. Ему хотелось остаться здесь и по-рыцарски охранять ее сон, но еще больше хотелось разбудить ее поцелуем, как Спящую красавицу.
Именно это он и сделал, не в силах удержаться.
Дэни открыла глаза.
– Сайлас? – В голосе ее было удивление, но ни малейшего намека на гнев.
Сайлас помялся. Можно ли считать, что они помирились? Сайлас вспомнил, что шел сюда, чтобы извиниться перед Дэни.
– Дэни, – начал он, – прости меня за ту ночь. Просто я думал, что ты… что я… что мы… – Сайлас совсем запутался.
Их губы снова потянулись друг к другу. Сердце у Сайласа бешено колотилось. Он знал, что теперь уже ничто его не остановит…
– Вот, значит, вы где! – раздался вдруг над самым ухом у Сайласа ехидный голос, показавшийся ему знакомым.
Сайлас поднял глаза. Перед ним стоял человек, которого ему сейчас меньше всего хотелось видеть. Эрни Хазлетт. Как и в прошлый раз, он был облачен в темно-синий костюм, сальные волосы были все так же стянуты в хвостик. Сайлас едва сдержался, чтобы не убить его.
– Что вам здесь надо, черт возьми? – прорычал Сайлас.
– Нечего на меня кричать, – обиженно произнес тот. – Я не виноват, что помешал вам.
– Простите, – пробормотал Сайлас, подумав, что Хазлетг, может быть, действительно не виноват. – Итак, что вы хотите?
– Я пришел узнать, не передумали ли вы насчет моей просьбы.
– Чтобы мы взяли к себе вашу тетушку?
– Да. Я ей сказал, что вы не согласны, но она просила поговорить с вами еще раз.
– Нет, не передумали, – произнес Сайлас тоном, не терпящим возражений. Он пристально посмотрел на Эрни. – Послушайте, Хазлетт, скажите, что вам нужно на самом деле?
Немного помявшись, тот произнес:
– Тетя Герта забыла здесь флакон очень дорогих духов, подаренный ей некогда Моррисом, и свой дневник.
– Как он выглядит, этот дневник?
– Видите ли, мне не хотелось бы, чтобы вы его читали…
– Дневник старухи? Что может быть там интересного? Но я не знаю, как он выглядит, и могу его случайно прочесть. Так что лучше скажите.
– Обещайте, что не станете его читать.
– Клянусь. Итак, как он выглядит?
– Тетрадь в черной клеенчатой обложке под мрамор. Когда-то такими тетрадками пользовались школьники.
– Знаю, – кивнул Сайлас, – у меня самого была такая тетрадь. На обложке что-нибудь написано?
– Не помню. Может быть, “Дневник”, а может, ничего.
– Хорошо, – кивнул Сайлас, – если найду такую тетрадь, позвоню вам. Оставьте свой телефон.
Хазлетт вырвал из блокнота листок, нацарапал на нем номер телефона и протянул Сайласу.
