— Да, очень. — Нора отошла, чтобы он мог пройти.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась женщина, когда они поели и выпили горячий чай. — Я и не подозревала, что так проголодалась.
— Вам удалось найти адвоката?
— Да, и я записал адрес, который он дал. Узнал также о том, что денег он почти не унаследовал. То, что от них осталось, давно ушло на оплату медицинских счетов.
— Так у Уилли нет денег?
— Думаю, ваш бывший муж вернется к преподаванию.
— К преподаванию?
— Да. Это то, что он умеет делать лучше всего. Он преподаватель и станет им снова, если ему понадобятся деньги.
— А как же собственность? Если у него есть земля, она дорого стоит.
— Да, но вначале нужно продать ее.
— Тогда он обратится в местный школьный совет.
— Сомневаюсь, — сказал Дуг. — Скорее всего, он изменит внешность и имя, достанет фальшивые документы. Впрочем, сейчас уже поздно. Начнем все утром.
Однако они начали прикидывать возможные варианты: колледжи, младшие колледжи, начальные школы, средние школы, частные и государственные, и увлеклись этим. Была уже полночь, когда Дуг поставил на стол перед Норой чашку кофе.
— Расскажите о своей дочке.
— Ну, вы знаете, какая она, я показывала вам ее фотографии. У нее темные вьющиеся волосы и большие голубые глаза.
— А вы когда-нибудь шлепали ее?
— Иногда. — Она почувствовала какую-то неловкость и рассердилась. — Что вы хотите знать? Лучше спросите прямо.
Он не ответил. И тут ее осенило.
— Вы думаете, что я обижала ее? Что наказывала и причиняла боль своему ребенку? Боже мой, Боже мой! — Она смотрела на него полными слез глазами. — Я плохо обращалась с ней? — Нора больно прикусила губу, пытаясь сдержать рыдания. — Иногда я шлепала ее по рукам, чтобы она не хватала то, что не следует и заставляла есть овощи, которые она не любит.
Горячая слеза покатилась по ее щеке, задержалась у верхней губы, а потом скатилась в рот.
— Хуже другое — как я могла допустить, чтобы он забрал ее! Он ударил меня и велел выйти из машины. Лу плакала… Я и сейчас слышу, как она плачет…
— Довольно!
Дуг притянул ее к себе и обнял, чувствуя, как она дрожит, как пытается заглушить рыдания, и проклинал себя за то, что довел ее до такого состояния.
— Простите, — прошептал он. — Я знаю, вы хорошая мать. Не плачьте. Я мерзавец, что мог подумать…
— Нет, я не была хорошей м-матерью, — всхлипывая пробормотала Нора. — Будь я хорошей м-матерью, ему бы это не удалось. Это моя вина, что она у него.
Она посмотрела на Дуга несчастными, затравленными глазами.
— Что мне делать? Как жить, если он вдруг ей навредит?
Почувствовав, что Нора пошевелилась. Дуг с нежностью смахнул волосы с ее лица. Она уснула в его объятиях с красными от слез глазами.
Ясно, что она очень любила свою Лу. А вот он не имел представления, любили ли его родители. И не знал, любил ли он их. Для этого он слишком их боялся.
…Оглядываясь назад, он не был уверен в том, что няня Мейбл оказала ему услугу, забрав его у родителей. У него в душе все перемешалось.
Ему исполнилось тогда четыре года, и он не знал разницы между своей жизнью и жизнью других мальчиков и девочек его возраста. Не знал, что никто не сечет их до тех пор, пока ноги, ягодицы и спина не покрываются рубцами и не горят от боли. Или что другим детям разрешают смотреть телевизор и устраивают им праздник на день рождения.
Но однажды мать сказала, что Дуг простужен и не может встать, и тогда няне открылась ужасная правда. Она увидела — он лежит в постели на животе, потому что не может ни лежать по-другому, ни сидеть из-за страшных кровоподтеков. Дуг умолял ее ничего не говорить родителям, он боялся, что тогда они захотят избавиться от доброй женщины. Чем она больше думала, тем лучше понимала: нужно украсть у них Дуга, другого выхода нет. И однажды, воспользовавшись удобным случаем, она сделала это. Эти воспоминания проплывали перед ним, пока он держал Нору в своих объятиях.
Он знал, что ему следовало бы пойти в свою комнату.
Но не мог отвести от нее глаз. Дуг наклонился к ней. Она ему необходима. Его взгляд задержался на ее губах, приоткрывшихся во сне. Он не выдержал и, едва касаясь, провел пальцем по контуру ее рта.
Нора повернулась, пробормотала что-то невнятное и облизнула губы.
При виде ее маленького розового языка он почувствовал, как его снова охватывает возбуждение. Быстро наклонившись, он прижался лицом к ее щеке. Ее веки дрогнули, и она открыла глаза.
— Уже утро? — спросила она.
Дуг покачал головой.
Она посмотрела на него, и его лицо тут же потеряло свои четкие очертания — губы Дуга жадно накрыли ее губы, а руки приподняли ее и прижали к себе. Он сдержал свой порыв и теперь наслаждался ее губами, медленно лаская их.
Нора затрепетала. Она чувствовала каждый дюйм его длинного тела, уютно устроившегося рядом с ней. И когда его колено двинулось, она прижалась к нему плотнее.
Ее руки скользнули вдоль сильных бедер, поднялись по груди до плеч, добрались до шеи. Губы раздвинулись навстречу его языку.
Ладонь Дуга накрыла одну грудь, когда он нежно уложил ее на спину, а губы, обойдя подбородок, замерли у воротника ее свитера.
— Сними его, — шепнул он.
Нора послушно с его помощью стянула свитер с плеч. Руки ее двинулись к застежке бюстгальтера, а глаза, встретившись с его глазами, задали вопрос.
Его ответ был ясен. Через минуту на полу оказалась вся их одежда.
Они лежали в объятиях друг друга и не спешили, не торопили события, растягивая удовольствие, наслаждаясь всеми нюансами близости.
Дуг наклонился и поцеловал ее упругие соски. Нора страстно прижалась к нему и притянула его к себе.
— А теперь, — простонала она, — люби меня.
— Хорошо, — шепнул он, целуя ее плоский живот, погружая язык в ее пупок и чувствуя дрожь ее тела под собой. — Я…
Крепкие руки обняли ее бедра. Воспламененная его порывом, Нора сгорала от желания.
Он медленно соединился с ней, и весь мир взорвался огнем чистого экстаза. Ее губы были в его власти, язык проник в ее рот, руки нежно ласкали обе груди, околдовывая ее всю.
Нора стонала между поцелуями, тая, растворяясь в нем. Она тянулась навстречу его страсти, льнула к нему всем телом, дрожа от ожидания. Никогда не чувствовала она ничего подобного, никогда не парила так высоко над землей.
Жар опалял тело Дуга, высекая искры из его пальцев, языка, всего его существа. Он кружился в немыслимом водовороте чувств, в вихре ощущений, потеряв контроль над собой.
Оторвавшись от ее губ, он втянул воздух и выкрикнул ее имя. Он уже не мог сдержаться. Он дал волю своим чувствам, чтобы не взорваться. Его крик прозвучал в комнате, смешавшись со стонами Норы.
