Оставив Спайка, Эльза несколько раз прошла вдоль стены, в которую была врезана потайная дверь. Она никак не могла отделаться от ощущения, что за ней следят, отчего сердце у нее колотилось как сумасшедшее. Помотав головой, чтобы избавиться от наваждения, она стала торопливо набирать на панели замка код. Дверь распахнулась — так быстро и неожиданно, что Эльза, потеряв равновесие, в прямом смысле ввалилась в находившееся за дверью помещение.
Как и следовало ожидать, Калум находился там. Но он не шпионил за своими гостями. Наоборот, в эту минуту он очень тесно общался с одним из них, вернее, с одной. Гостьей. Это была молодая хорошенькая старлетка, снимавшаяся в «мыльных операх». Самым примечательным в ней было то, что она числилась спутницей жизни одного очень известного и очень агрессивного по натуре футбольного обозревателя по имени Дэнни Риз.
— Я хочу поехать на вечер в «Клинику», — проворчал Финли, когда Лидия велела водителю такси остановить машину у входа в «РО». — Там сегодня будет весь Лондон.
— Мы приехали сюда, чтобы поддержать моих друзей, — сказала Лидия, потянувшись за своей сумочкой.
— А как же мой брат? Может, это его надо поддержать? — Финли баловался с пепельницей: то открывал ее, то закрывал и выходить из машины не торопился.
— Он тоже должен сюда приехать, — сказала, как отрезала, Лидия. Честно говоря, и сам «РО», и все связанные с его открытием проблемы основательно ей прискучили. Другое дело Калум. С ним скучать не приходилось. Он был мастер устраивать всякого рода каверзы. Лидия не сомневалась, что если на вечере открытия что-нибудь пойдет не так или случится какая-нибудь заварушка, то это будет следствием его происков. Уже одно то, что Калум председательствовал сейчас в «Клинике», хотя, по идее, должен был находиться в «РО», характеризовало его как завзятого интригана. Впрочем, Лидия считала, что Одетта отлично управится и без Калума, а скандальчик, коли уж ему суждено вспыхнуть, лишь послужит к вящей славе ее заведения.
— Со стороны выглядит совсем неплохо. — Лидия стояла на тротуаре перед «РО» и обозревала его фасад.
Она была права. Как это ни удивительно, но все, даже самые примитивные ухищрения, на которые пустились в последний момент устроители праздника, пошли заведению на пользу. В свете горевших при входе фонарей намалеванная готическим шрифтом вывеска смотрелась очень недурно. Даже шторы для ванной, которыми затянули плохо промытые стекла, пришлись весьма кстати. Полупрозрачная зеленая ткань сообщала окнам «РО» загадочность подсвеченного изнутри аквариума, а это наводило на мысль, что жизнь, которая протекает за этими окнами, тоже какая-то особенная и загадочная и доступна лишь избранникам судьбы. Неминуемо возникал соблазн проникнуть внутрь и присоединиться к кругу избранных.
В коридоре, за исключением пары скучающих репортеров, никого не было. Увидев входившую в двери Лидию, они оживились и навели на нее камеры.
— Можете себя не утруждать. Да, на мордочку я ничего себе, но ничем, кроме этого, не знаменита.
Услышав голос подруги, из гардеробной вылетела Джун, пытавшаяся с помощью маникюрных ножниц облагородить свой наряд, придав вырезу на груди треугольную форму.
— Джун, что это ты на себя напялила?
Джун всегда одевалась очень вызывающе, но на это раз на ней было нечто из ряда вон. А именно: большая скатерть с дыркой для головы посередине, стянутая на талии толстой белой веревкой. На макушке у Джун красовалась какая-то крохотная бежевая шапочка, напоминавшая мужскую накладку на лысину, а на шее висел на цепи большой деревянный крест.
— Ты, милочка, напоминаешь Мне участницу студенческого капустника, — хохотнул Финли.
— Я — прислужница жреца. Или, если угодно, епископа, — объяснила Джун, оправляя на себе скатерть. — Поначалу Стэн хотел, чтобы я походила на бредущую к костру Жанну Д’Арк, но мне не хватило сил таскать на себе шестифутовый крест. Слава богу, Стэн передумал и повесил этот крест в мужском туалете. Хорошо еще, что Одетта меня в роли Жанны Д’Арк не видела, а то она снова бы разрыдалась.
— С чего это ей рыдать, спрашивается? «РО» выглядит просто замечательно. — Лидия прошла к двери и заглянула в зал. — Это же настоящая готика, чудо что такое. Кстати, а где гости?
— В этом-то все и дело. Никого нет. Пришли только Вернон — банковский менеджер и старинный друг Одетты и ее шизанутые родственнички. Сейчас ее мамаша приканчивает вторую бутылку красного и рассказывает всем, кто соглашается ее слушать, о порочных наклонностях своей дочери: утверждает, что она лесбиянка. Одетта заперлась в кабинете и не выходит. И я ее понимаю. В зале едва наберется тридцать человек, а угощения приготовлено на триста. Короче, скучища и полный облом. Одна только мать Эльзы слегка разрядила обстановку. Стала петь хиты семидесятых. Сначала одна, а потом в компании с известным рок-музыкантом, которого вызвонил Йен…
— Неужели приехала Сид Френсис? — перебивая Джун, воскликнула Лидия. — Я должна с ней познакомиться. Немедленно.
Отвернувшись от Джун, она поспешила в зал. Очень уж ей не терпелось взглянуть на женщину, казавшуюся ей воплощением всех тех качеств, которые она хотела бы видеть в себе.
— Убирайся! — злобно оскалившись, взревел Калум.
— Общий привет, — сказала Эльза, закрывая за собой дверь и переводя взгляд на подружку Калума. — Тенди, если не ошибаюсь?
Она лукавила. Никакой ошибки. Перед ней была Тенди, спутница жизни Дэнни Риза собственной персоной; правда, персона эта стояла сейчас на четвереньках и смотрела прямо перед собой затуманившимися от страсти глазами.
Когда Калум оторвался от женщины, Эльза обратила внимание, что он входил к ней через задние ворота. То-то Дэнни порадуется, когда до него дойдет об этом слушок. Об этом и еще о том, что это происходило, когда он разгуливал по залу и попивал шампанское! Для такого старомодного, но крутого парня, как Дэнни Риз, выход из создавшегося положения мог быть только один: месть. Самая настоящая кровавая месть — как в кино, со всеми отсюда вытекающими. Эльза решила, что Калум понимает это как никто, обворожительно ему улыбнулась и сказала:
— Калум, душка, сделай одолжение, вызови в «Клинику» несколько такси. Прямо сейчас, по телефону. Чтобы не терять зря времени.
Калум в эту минуту как раз натягивал брюки. Он был настолько ошарашен всем происходящим, что невольно, сам того не желая, спросил:
— Сколько?
Тридцати машин, думаю, будет вполне достаточно.
Эльза ехала на своем «Саабе» в сторону Айлингтона во главе длинного кортежа, все еще недоумевая, как ей удалось поднять с места такую кучу народа. Разумеется, к делу приложил руку и Калум, который, собрав своих приятелей, заявил, что вечер в «Клинике» — это так, разогрев, а настоящее празднество состоится в новейшем заведении «РО», куда и предложил всем перебраться. Таким образом, один из лучших ресторанов в Лондоне неожиданно опустел, зато Одетте, чтобы напоить и накормить такую прорву гостей, предстояло основательно потрудиться.
