— Заткнись! — выкрикнула она. — Заткнись! Слышишь?.. Я не хочу больше говорить об этом. Убирайся из моего дома и оставь меня в покое! — Она схватила с тумбочки мобильник. — Я вызываю полицию. У тебя десять секунд, чтобы убраться. — Она принялась набирать номер.
В течение секунды Зои думала, что Коннел попытается продолжить спор, но он только смерил ее долгим, тяжелым взглядом, повернулся и стал спускаться вниз, не произнеся ни слова.
Она слышала, как хлопнула дверь, потом раздался шум мотора. Зои подошла к окну как раз в тот момент, когда машина Коннела исчезла за поворотом.
Она неудержимо разрыдалась. Коннел чуть было не перешел роковую черту в их отношениях. И если бы это произошло, то произошло бы с ее согласия. Она хотела его так страстно, так мучительно!..
Теперь она ощущала нестерпимую боль потери…
Но она сама остановила его. Так почему же сейчас она чувствует себя виноватой? Почему стоит, как потерянная, а слезы льются и льются по ее лицу?
Что же значит для нее Коннел Хиллиер? Зои чувствовала, что ей не удастся больше уходить от ответа на этот вопрос.
На следующее утро Зои встала еще позднее, чем обычно, наслаждаясь возможностью поваляться в кровати. Позавтракав овсянкой и тостами, она отправилась за покупками.
Был ясный холодный день. Зои сидела в маленьком деревенском кафе и пила кофе с булочками. Деревья за окном стояли уже почти голые, но кое-где еще цвели осенние желтые хризантемы и поздние белые розы, темно-зеленый остролист радовал взор яркими красными ягодами. Говорили, что он предвестник надвигающейся суровой зимы. Природа словно заботится, чтобы у птиц был корм.
Эти мирные картины природы немного подняли Зои настроение, которое пришло в полный упадок, когда утром она вспомнила, что произошло накануне.
Ее депрессия была вызвана вовсе не Коннелом. Мужчины всегда поступали так. Она привыкла справляться с ними с небрежной легкостью, не обижаясь. В каком-то смысле ей даже льстили подобные случаи.
Вчера вечером она совсем не боялась Коннела.
Ее беспокойство вызывала она сама. Она хотела его, даже тогда, когда говорила «нет». Впервые в жизни она действительно хотела мужчину. Так сильно, что ей стоило большой внутренней борьбы остановить его. И она не понимала, что это означало.
Она была перепугана, смущена, изумлена, сбита с толку. Ей было трудно думать о чем-либо, кроме Коннела Хиллиера. С затаенной радостью она вспоминала его губы, его руки, его густые черные волосы…
Неужели она влюбилась?
Ну вот еще!
Просто смешно!
Но Зои даже не улыбнулась. Почему-то ей было совсем не смешно.
Вернувшись домой, она начала распаковывать продукты, одновременно прослушивая автоответчик.
— Привет, Зои. — При звуке голоса Коннела она вздрогнула и выронила коробку с яйцами.
— Черт! — пробормотала Зои, глядя на слизистую лужу. Теперь придется мыть пол!
— Извини за вчерашнее. Мы можем начать все сначала? У меня сегодня праздник. Марк и Санча приедут. Приезжай и ты с ними, хорошо? Пожалуйста, Зои!
Автоответчик отключился, а Зои все стояла, глядя в пространство.
Праздник?
Ни в коем случае! Нужно быть круглой дурой, чтобы после всего, что было, снова встречаться с ним. Слишком большой риск. Она не может себе это позволить.
Взглянув на свое отражение в зеркале и убедившись, что кровь все же прихлынула к лицу, Зои сказала себе:
— Кого ты хочешь провести? Тебя, видно, здорово зацепило. Ты за все сокровища в мире не откажешься от возможности увидеться с ним, как это ни грустно.
И это она, та, что всегда презирала женщин, которые позволяли себе оказаться в зависимости от мужчины? Что ж, теперь она могла презирать самое себя.
Четверть часа спустя, когда Зои ела бутерброды с сыром и салат, позвонила Санча.
— Ты приедешь сегодня вечером?
— Полагаю, что да, — нехотя ответила Зои.
— Знаешь, ты абсолютно несносна! Это же вечеринка, а не визит к дантисту! Могла бы хоть сделать вид, что собираешься на нее с удовольствием.
Зои кротко вздохнула.
— Извини, я сейчас ем и думаю о работе…
— Действительно, о чем еще ты можешь думать? — сразу вскинулась Санча.
Если бы ты знала правду, ты бы осталась довольна, подумала Зои, но вслух только спросила:
— И что я должна надеть?
— Марк велел мне надеть что-нибудь понаряднее. Джинсы — ни в коем случае. Там будут клиенты, на которых Коннел хотел бы произвести впечатление. В основном очень богатые люди. Они будут разодеты в пух и прах, так что, ради Марка, я прошу тебя, надень лучшее, что у тебя есть, Зои!
— Значит, платье, а не джинсы? — Экая скука! Богатые бизнесмены никогда не вызывали у нее симпатии. Она просто не знала, о чем говорить с ними. У них такая нудная жизнь.
— Конечно, я же сказала, никаких джинсов. Мы заедем за тобой в семь пятнадцать. Хорошо?
Санча отключилась, а Зои долго еще пила сок, представляя себе дом Коннела, его образ жизни и… его самого.
В шесть она начала собираться. Надев черные трусики и черный лифчик, Зои задумалась. В ее гардеробе было много красивых, нарядных вещей, но сегодня ей хотелось чего-нибудь особенного. Она выбрала короткое алое платье без рукавов, с низким декольте и открытой спиной. Полностью облегающее, оно едва доходило до колен.
Посмотрев на себя в зеркало, Зои заколебалась: не слишком ли вызывающе? Платье было куплено для церемонии вручения наград, когда необходимо быть замеченной журналистами. Оно предназначалось для того, чтобы ослеплять мужчин, привлекать внимание, заставлять оглядываться на нее не один раз. К тому же оно очень шло ей.
Зои надевала это платье один или два раза и знала, что на мужчин оно действует безотказно. Особенно если, забывшись, она наклонялась чуточку вперед, так что становилась видна грудь.
Может, лучше надеть что-нибудь поскромнее? Взглянув на часы, она застонала. Слишком поздно. Вот-вот приедут Санча с Марком, а ей еще надо подкраситься. Кинувшись к зеркалу, Зои принялась наносить на кожу крем-пудру.
Сестра и зять действительно не заставили себя ждать. Услышав шуршание шин по гравию, Зои сбежала вниз, захватив черный бархатный плащ и сумочку.
Когда она открыла дверь, Марк присвистнул, а Санча несколько минут не могла прийти в себя от изумления.
— Я никогда не видела у тебя это платье. Ты купила его специально для сегодняшнего вечера? Коннел будет поражен.
— И падет к твоим ногам, — сухо добавил Марк.
— Я не одеваюсь специально для Коннела Хиллиера, — огрызнулась Зои. — И платье совсем не новое. Я купила его весной, когда нам хотели дать премию за лучший игровой фильм, но в конце концов ее дали…
— Помню, помню, — воскликнула Санча. — Мы смотрели церемонию по телевизору.
