Но, как я поняла, здесь в практике была забота о каждом подчиненном. Неважно, какая у него должность. Тем более, меня с Виталием уже связывали совсем не должностные инструкции, наши отношения были немного ближе.
Лена все так же лежала на диване и изображала из себя умирающую. Я точно не уверена, но по мне, не все так плохо с ее здоровьем. Припухлость на лице и правда сошла, остался только огромный синяк.
Виталий подвел меня к креслу, которое стояло в стороне, и бережно в него усадил. Я еле сдержалась, чтобы не зашипеть от боли. Но сдержалась. Виктор сидел на диване возле нашей больной и держал ее за руку. Он наблюдал за мной откровенно враждебным взглядом. Как они успели спеться!
Видно, что он считал меня виноватой во всем произошедшем и очень сочувствовал несчастной избитой женщине. Вот тот момент, когда Елена могла бы получить свою толику внимания от обожаемого начальника. Жаль только, что ситуация настолько некрасивая.
Виновница торжества лежала с таким довольным видом, что ее трудно было заподозрить в болезни. Но, похоже, это видела только я. Даже Виталий, который остался возле меня на всякий случай, тоже жалостливо на нее косился.
— Нам нужно сегодня разобраться в том, что произошло. — начал Виталий. — В этом кабинете, сейчас, должно все решиться. Мне не нужна плохая репутация, мне не нужны судебные разбирательства. На моих предприятиях все должно быть чисто. Так что мы должны разобраться в ситуации немедленно.
Мы все промолчали. Елена приняла максимально жалобный вид. Выглядела она после вмешательства врача гораздо лучше, так что меня не впечатлило.
— Я хочу, чтобы вы понимали. Сейчас охранники проматывают все записи за сегодняшний день со всех камер. Это работа объемная и займет некоторое время. Пока они не отчитаются о результатах, никто из этого кабинета не выйдет.
— Вообще-то это мой кабинет и распоряжаюсь здесь я. — вдруг бросил Виктор, зло посмотрев на генерального.
— Вообще-то это мое здание и распоряжаюсь здесь все-таки я. — отрезал тот.
Коммерческий директор как-то стух под властным взглядом. Виталий положил руку на спинку кресла, в котором сидела я, будто выражая мне свою поддержку. Мы явно разделились на 2 лагеря.
— Но мне все-таки хотелось бы разобраться, что произошло. — выдержав паузу, продолжил Виталий. — Не факт, что охранники что-то найдут, камеры у нас есть далеко не везде. Сейчас я хочу послушать Елену.
Бедненькая-несчастненькая полоснула по мне взглядом. Я почему-то была на нее очень зла, хотя такое состояние для меня обычно не характерно.
— А почему не Катя? — ревниво переспросил Виктор.
— Катя уже рассказала мне свою версию. Теперь я хочу выслушать Елену.
Я опустила глаза. Значит, он все-таки мне не поверил.
— Лена мне тоже все рассказала. Это ужасная ситуация. Это женщина просто ее избила…
— Прекрати. Я четко сказал, что я хочу послушать Елену. Я ей ничего не сделаю.
— Но она очень слаба. Посмотри, что с ней сделали! Она еле может говорить! — он ласково погладил девушку по руке.
— Ничего страшного. Ты сам видел, что Катя получила не меньше травм, а возможно, и больше. Компании еще придется оплатить им лечение в частной больнице, чтобы избежать шумихи. Так что я внимательно слушаю вас, Елена.
Она мягко прикрыла глаза, показывая, насколько она слаба. Но задвигалась на диване, будто собирается привстать и не может. Виктор немедленно бросился на выручку и помог ей устроиться поудобнее.
— Это было ужасно… — срывающимся голосом начала она, снова прикрывая глаза. Виктор погладил ее по руке, поддерживая. Я поморщилась.
— Она… Она бросилась на меня, как дикий зверь… Я такого не ожидала… Я пришла просто поговорить, ведь мы почти стали подругами…
Ну да, ну да. Почти подругами. Вот как называется этот бойкот, который ты мне устроила. И все высказанные гадости идут в ту же копилку.
— А когда я заговорила про странную пропажу контракта… Нас же всех допрашивали, абсолютно всех… вся компания говорит только об этом… мы волнуемся за свои места… я просто хотела поговорить об этом… Она… она…
Елена бурно показательно зарыдала, прикрыв руками лицо. Ей даже пришлось забрать свою руку у Виктора. Сочувствующий мужчина сразу принес ей стакан воды, чтобы помочь успокоиться. Только я вот сухо отметила, что никакой влаги на лице видно не было, когда она вцепилась в стакан.
— То есть ты пришла к Екатерине поговорить, а она внезапно на тебя кинулась, я правильно понимаю? — уточнил Виталий.
— Да! — надрывно крикнула жертва моего произвола.
— И что было дальше?
— О-о-о-о… Ы-ы-ы-ы…
Но мы молча подождали, пока возобновится связная речь. Виктор прижал ее к себе и начал нежно убаюкивать. Я заподозрила, что у них все-таки были какие-то отношения романтического характера. Или до сих пор есть.
Но рассказывать Елене все равно пришлось, потому что Виталий все так же требовательно на нее смотрел. Как она не прятала глаза, но выбора не было.
— Я пыталась защищаться… как могла… но она сильнее…
Ну, хоть тут правда. Я оказалась и правда немного сильнее.
— Мне было очень больно… и страшно… но она била и била меня… толкала на стены… я смогла вырваться и убежала к вам… я боялась где-то оставаться, вдруг она бы снова меня нашла…
И главное, как складно все это звучит! И отлично подходит под видео. Прямо вот тютелька в тютельку. И в каморку сама пришла, и звуки драки оттуда, и выбежала первая очень быстро…
Елена во время разговора вошла во вкус и начала даже распаляться. А что, все внимательно слушают, некоторые даже сочувствуют. Как тут не войти во вкус. Она даже забыла о своем прерывающемся слабом голосе. Прочувствованную речь прервал звонок мобильника.
Виталий сделал рукой останавливающий жест, и Елена остановилась буквально на полуслове. Будто фонтан заткнули. Вот что значит авторитет руководителя.
— Вот и документальное кино подъехало. — довольно сказал генеральный. У него вообще после короткого разговора резко поднялось настроение. Он стал активным, веселым и старательно сдерживал улыбку. Он бросал какие-то загадочные взгляды на Виктора и Елену, пока шел к компьютеру.
Видео он включил на огромном телевизоре, который висел у него над столом. Решение оказалось правильным — во всем подробностях было видно, как Елена бежит по одному коридору, другому, поворачивает в какой-то закуток. Это была нарезка из разных камерах, но по времени действие шло беспрерывно.
А вот в коротком закутке, который видно было достаточно плохо, Елена и развернулась в полную мощь. Это был небольшой коридорчик, где не было даже дверей. Только какое-то растение и пожарный щит, ящик с песком. Камера задевала только часть этой площади, поскольку была направлена на основной коридор.
Но и увиденных отрывков хватало с головой. Лично у меня волосы вставали дыбом. Я поверить своим глазам не могла, ведь нормальный человек просто не способен на такое поведение. Елена просто лупилась головой о стену, пожарным багром наносила себе побои по телу, делала что-то еще, но видно было плохо. Оттуда она уже выковыляла в знакомом нам виде.
После завершения недолгово просмотра запала оглушительная тишина. Мы все повернулись к Елене, смотря на нее во все глаза. Невозможно представить, чтобы нормальный человек смог такое сделать.
Уборщица посмотрела на наши изумленные лица и внезапно с диким криком, прямо с места, бросилась на меня.
— Сволочь! Стерва! Сука!
Она еще что-то бессвязно визжала, мужчины бросились ее ловить, а я инстинктивно отшатнулась, но от первого же удара опять потеряла сознание. Похоже, это уже входит у меня в привычку.
Глава 33
На этот раз я пришла в себя уже в больнице, в пустой палате. Сначала я испугалась, потому что не поняла, что происходит. Помещение не сильно было похоже на традиционную палату, скорее на номер в гостинице. Хороший пышный ковер, столик с сухой композицией, красивые шторы.
Кровать тоже не похожа на больничную — несколько больших подушек, качественный матрас, чистое дорогое белье. Удобная. Особенно мне понравилось теплое уютное одеяло. О больнице я догадалась только тогда, когда увидела возле кровати на тумбочке кнопку. Мои подозрения оказались правильными — вскоре после нажатия прибежала медсестра.
