— А я останусь, — добавил Митя, сыто улыбаясь.
— Хорошо, но кушаете вы у меня! — припечатала бабушка Бориса так, что спорить с ней никто не стал, да и не очень-то хотелось, вкусно было — пальчики оближешь!
Комната, которую мне выделили, была небольшой, но я и никогда не кичилась размерами того, где жила. Одноместная кровать, которая стояла напротив окна, была очень мягкой, а подушка безумно удобной. Бросив портфель с одеждой на пол, я, не включая свет, достала пижаму, которую так удачно недавно приобрела, и быстро переоделась. Конечно, очень хотелось принять ванну, но я лишь махнула на эту затею рукой. Завтра, все будет завтра. Сейчас же я улеглась и, устроив под подушкой телефон, долго думала, нужно ли писать Борису или нет. Честно признаюсь, что хотелось пожелать ему чего-то приятного и доброго, но глаза закрылись как-то слишком быстро, а проснулась я уже утром.
Достав телефон, чуть прищурив глаза, разочаровано поняла, что и мужчина мне не написал, хотя, с другой стороны — и не должен был. Мучилась недолго, быстро открыла нужного адресата и написала то, что было в моей голове с самого утра:
«Доброго утра и удачного дня, скучаююююю!»
Детская выходка, но я быстро отправила сообщение, не давая себе и шанса на сомнение. Потом, я подумаю об этом потом.
Быстро переодевшись, я выскочила из комнаты. Небольшой коридорчик, и вот она, гостиная, где собрались уже знакомые лица и две вихрастые макушки, обладатели которых, как только увидели меня, бросились навстречу.
— Лёна! — обрадовались мальчишки, обнимая меня за ноги.
— И вам доброго утра! И всем! — добавила, широко улыбаясь.
— Они без тебя за стол не шли! — сдал племянников Митя.
Дети мгновенно притихли и задрали свои головки, смотря на меня.
— Больше не будем, — четко произнес Миша за себя и брата, который только кивнул, соглашаясь.
— Тогда за стол! — послышался довольный голос Веры Петровны.
В комнату я попала только после того, как позавтракала, умыла мальчуганов и собрала их для прогулки во дворе. Борясь сама с собой, достала телефон из-под подушки и заметила сразу несколько оставленных мне сообщений.
«Спасибо, взаимно!»
«Выспалась?»
«Если не отвечаю, то очень сильно занят».
«Тоже скучаю, но, надеюсь, скоро увидимся».
Улыбка расцвела на моем лице, а нижнюю губу пришлось даже прикусить, чтобы не издать победный возглас. С ответом нашлась быстро, рассказав, в какой комнате ночевала, что выспалась на жутко удобной кровати, да и вообще чувствую себя как дома.
«Моя комната — твоя комната», — гласило следующее сообщение, заставляя щеки запылать. Вот как? Ладно, мне даже было приятно… Проведя рукой по подушке, посмотрела на убранство вокруг себя совершенно другими глазами. Все, нужно выходить, иначе проведу тут в обнимку с одеялом весь день.
«Звони сам, как сможешь», — попросила, прежде чем спрятать телефон в карман штанов и глубоко вздохнуть.
Моя жизнь однозначно налаживается, но как там Боря? Все ли хорошо? Узнал ли Денис о том, кто мне помог скрыться, знает ли он, где именно? Холодок прошелся по спине, но я отогнала от себя плохие мысли. Все будет хорошо, хватит уже с меня черной полосы, пора бы ее перекрашивать в белую или яркую, как радуга.
День, который начался хорошо, был потрясающим до самого вечера.
Дети резвились на улице, а мы с бабушкой Бориса сидели в плетеных креслах и разговаривали обо всем на свете. Мне было приятно делиться с ней воспоминаниями о местах, в которых успела побывать, рассказывать о детстве, но еще больше импонировало, что женщина очень деликатно обходила вопрос, почему ее внук прислал меня сюда и чем занимается там, в городе. Сердце наверняка ей подсказывало, что все не так просто, но она, даже несмотря на свой возраст, держалась молодцом.
Борис звонил и мне, и Вере Павловне, но наши разговоры были короткими, однако хоть такая малость уже радовала меня.
— Никогда ранее Боря меня ни с кем не знакомил, — признала женщина, когда мы с ней пили вечером чай и смеялись над детворой, — это что-то да значит.
Я лишь прикусила щеку изнутри, но все равно сдержать улыбку не удалось, хотя, возможно, она вышла немного грустной, но вера Павловна только кивнула каким-то своим мыслям и, поднявшись на ноги, осторожно погладила меня по голове.
— Уморили вы меня, — рассмеялась она, глядя на Мишку с Матвеем, — нужно прилечь.
— Отдыхайте, — кивнула ей, — мы еще немного пошумим и пойдем читать сказки, да?
Мальчишки послушно закивали, хоть на мордашках читалось, что они не были со мной согласны. Но мы действительно уже через двадцать минут были в комнате, где ребята расположились на кровати, приготавливаясь ко сну. Я же, как только прочитала им сказку, на ходу стала выдумывать другую, и вот так, незаметно для меня, да и для себя, детки уснули.
Осторожно закрыв в их комнату дверь, я прошла к себе и уставилась в телефон, думая над тем, стоит ли звонить Борису или нет, но он меня опередил.
— Да? — у меня от волнения даже губы пересохли.
— Не спишь? — его тихий и приглушенный голос заставил мое сердце колотиться с такой силой, что я уже стала переживать за его здоровье.
— Нет, тебя ждала, — я уселась на кровать и уставилась в окно.
— Долго ждала? — мне показалось, что он курил, потому что слышала его выдохи в трубку.
— Наверное, всю жизнь, — я даже глаза прикрыла, сдерживаясь из последних сил.
— Вся жизнь — это очень долго, — глубокомысленно заметил Борис, — но ты подожди меня еще немного, ладно? Просто дракон, который заточил тебя в башню, хоть и не слишком ядовитый, но очень противный, — чуть слышно рассмеялся, — готова ждать еще, принцесса?
— Столько, сколько нужно, — подняла голову к потолку, чувствуя, как слезы медленно стекают по щекам.
— Плачешь? — усмехнулся.
— Немного, — сжала губы, сдерживая всхлип.
— Не надо плакать, принцесса. Все будет хорошо, доброй ночи! Я всегда и везде рядом с тобой.
Он не дождался моего ответа, но не перезвонил ни утром, ни на следующий день. Митя молчал, отводя взгляд, на все мои вопросы пожимал плечами, говоря о том, что ему тоже ничего не рассказывают, даже сестра держит в неведении. А Вера Павловна, она словно что-то чувствовала, но утешала нас обеих:
— Он сильный мальчик, он справится со всем.
Я ей верила, но прошел день, и моя вера стала угасать, на месте ее появился страх, а ночные кошмары стали возвращаться.
Глава 19
Борис Морозов
Разговор с той, что меня родила, выбил всю почву из-под ног, и мое настроение, которое утром было более-менее нормальным, испортилось окончательно. Я много хмурился, думал, опять хмурился и усмехался человеческой наглости и глупости. Ладно, нужно всего-навсего выбросить из головы ее слова, вот только что-то не выходило, горечь какая-то собралась в горле, руки сами собой сжимались в кулаки, и ржать хотелось истерически.
На часах не было и восьми, а я пил уже второй стакан коньяка и смотрел в глухую стену напротив себя. Меня никто не трогал, все делали вид, что не замечают моего состояния, потому что скажи сейчас хоть кто слово — я буду орать, буду крушить, я даже сам не знаю, на что способен в эти минуты. Челюсть сводило от того, что приходится крепко сжимать зубы, не показывая гримасу отвращения, которая так и пыталась вылезти наружу.
Поставив полупустой стакан на стол, я поднялся на ноги.
— Дайте мне полчаса, — попросил ожидавших меня ребят, которые готовы со мной лезть хоть в огонь, хоть в воду.
Поднявшись в комнату, подхватил полотенце и побрел в ванную, где стоял под теплой водой минут пятнадцать, уткнувшись лбом в плитку, расставив руки с двух сторон от головы. Внутри растекалось знакомое чувство ненависти, когда хочется переть напролом, не останавливаясь, идти по головам, расчищая себе дорогу. Пожалуй, эта злость мне понадобится для того, чтобы растоптать Николаева и закопать рядом с ним Смирнова. Усмехнулся, но при этом ударил несколько раз кулаком в стену, как будто это могло облегчить мои мучения. Наивный ты, Боря, очень наивный.
