Взвизгнула.
- Нет, - прошептала я, заворачиваясь в одеяло обратно, - нет, нет, нет, нет! Этого не может быть. Этого не может…
Я повернулась на бок в попытке найти выход из ситуации (или хотя бы из этой кровати) и обнаружила вместо, например, обшарпанной стены или спинки дивана, Женю. Спящего, улыбающегося сквозь сон и совершенно довольного на вид Женю.
- Нет, - повторила я, как будто это могло что-нибудь изменить. – Этого не может быть! Потому что… Потому что этого не может быть.
Я спешно повернулась на второй бок. К счастью, никаких других неожиданностей, а тем более неожиданных мужчин там не было, просто окно и свободное пространство, ну, тумбочка ещё, но уже и Евгения в непосредственной близости от себя было… Вот с головой. Правда, с головой.
Первым адекватным, осознанным желанием оказалось тихонько слезть с кровати и сбежать. Я не была уверена, что это мне чем-то поможет, но надеялась, что, как минимум, приду в чувство, ополоснувшись холодной водой. И приведу себя в более-менее приличное состояние…
Однако, моим планам не суждено было сбыться. Стоило только сдвинуться на несколько сантиметров, как на талию легла тяжелая Женина рука, и он бесцеремонно сгреб меня в свои объятия и уткнулся носом в волосы.
- Доброе утро, - пробормотал он.
- Оно не доброе, - зашипела я. – Оно злое. Убери руки, Антонов!
Надо было, наверное, для острастки добавить ещё какое-нибудь возмущение или нецензурное выражение. Может быть, тогда Евгений бы хоть немного впечатлился. А так, он только обнял меня покрепче и хрипло рассмеялся, показывая, что видал мои претензии в гробу в белых тапочках.
- Вчера, - прошептал он, осторожно касаясь губами моей шеи, - кажется, ты была гораздо сговорчивее, Мари.
- Не называй меня Мари.
- Назвать Маней?
- Не вздумай!
Маней звали ту самую кредитную корову, и я как-то не хотела себя с нею ассоциировать.
- Тогда будешь Мари, - решительно заявил Женя.
Его ладонь скользнула по моему животу, спускаясь чуть ниже, и я вздрогнула от неожиданности – и от того странного ощущения, которое моментально появилось в теле. Приятная истома, слабость дурацкого, запретного желания, на которое я навесила в своей голове тридцать три ограничительных знака, чтобы потом успешно утопить все в вине.
Если честно, это было странно. Я вроде и выпила вчера не так уж и много, а дурмана всё равно хватило для того, чтобы натворить глупостей, а теперь желать в объятиях Жени и млеть вместо того, чтобы оттолкнуть его от себя и просто убежать.
- Ты скотина, - пробормотала я, совершив слабую попытку выбраться из его объятий и отмахнуться от жарких поцелуев. – Руки от меня убери… Ну Женя!
Последнее прозвучало так кокетливо-капризно, что мне аж самой от себя смешно стало. Ну да, сопротивляется она! Так сопротивляется, что разве что осталось потребовать, чтобы он ни за что ко мне не придвигался…
Удивительно, но протрезвило меня только то, что после страстного поцелуя в губы Женя навис надо мной, кажется, с намерением повторить опыт вчерашнего вечера.
- Даже не думай! – прорычала я, откатываясь в сторону. – Это было в первый и в последний раз! Забудь! Забудь вообще о том, что между нами что-то было!
- Да? – изогнул брови Женя. – Вчера ты была совершенно другого мнения.
Вчера у меня вообще никакого мнения не было. Понятия не имею, чем я думала, когда творила все эти глупости, но точно не головой. Потому что если б её включила, то точно не совершила бы такие отвратительные глупости.
А теперь смотрела на Женю и, признаться, была уверена, что бежать мне от него надо куда подальше. Ни к чему хорошему эта история не приведет точно.
И в искренность этого мужчины я не верю!
- Отодвинься от меня, - зашипела я, добавляя в голос нотки уверенности. – Немедленно отодвинься и, говорю тебе, забудь, что между нами вообще что-то было. Произошла досадная ошибка, но не переживай, я не буду требовать, чтобы ты на мне женился.
- Да, - изогнул брови Женя. – Может быть, меня ещё ждет таинственная история о взращенном родителями цветке и о прекрасном принце, которого ты из-за сволочи-меня так и не дождалась?
Я помрачнела. На самом деле я никогда не ждала прекрасного принца и даже не верила в его существование, но почему-то не находила никак времени для достаточно серьезных отношений, чтобы они закончились в постели. Впрочем, какое там серьезных! Всё, чем ограничивались мои отношения с парнями – это тот самый злосчастный поцелуй у общаги.
Все.
Большего мне, собственно говоря, и не хотелось даже. Я не искала любви, не хотела никаких неземных чувств. Хотела, наоборот, выбраться из того кошмара, в котором я жила, найти себе нормальное жилье, хорошую работу, а потом уже позаботиться о любви и чувствах.
Или вообще о ней не задумываться ближайшие лет эдак…
Пятнадцать, например. А лучше двадцать.
Откуда Антонов с сомнительными карьерными перспективами свалился мне на голову, я до сих пор не понимала. Правда, в эту секунду я была готова обвинить его в чем угодно, например, в отвратительном сговоре с Вась-Васем и в том, что он нарочно меня подставил, нарочно уговорил с ним поселиться, но…
Черт, ну, смешно отрицать, что мне было с ним хорошо. Смешно отрицать, что он мне ужасно нравился, даже если я изо всех сил убеждала себя в том, что терпеть не могу Антонова.
- Не сердись, - пробормотал мне на ухо Женя, верно истолковав моё молчание как растерянное. – Ну правда, Мари. Мы взрослые люди. Мы, в конце концов, с тобой почти семейная пара благодаря нашему драгоценному шефу…
Последнее было правдой.
Я хотела сказать Жене, что мы как-то слишком уж старательно притворяемся, но не успела выдохнуть ни слова – он нагло заткнул мне рот поцелуем. И я, вместо того, чтобы ударить Женю посильнее, ответила на этот поцелуй, подаваясь вперед и позволяя ему обнять меня так крепко, что путей для отступления просто не осталось.
- Ай! – вскрикнула я, вспоминая вдруг о том, что есть же на свете какие-то меры предосторожности, а самое главное, мне б сейчас не стоило... – Больно же!
- Прости, - виновато прошептал Женя, отодвигаясь и переворачиваясь на бок. – Можешь исцарапать мне всё лицо и назвать дебилом.
- Ты дебил, Женя, - послушно заявила я. – Ты козел и сволочь, воспользовался девушкой, а теперь ещё и пытается притвориться, что всё это было по обоюдному согласию.
- А ты была против?
Нет, я была не против, но не говорить же мне ему об этом!
- Прекрати меня дразнить, - хмуро промолвила я.- И вообще, прекрати ко мне приставать и… И отодвинься от меня, Женя. Чем дальше, тем лучше!
- Ты такая смешная, когда притворяешься, что злишься, - усмехнулся Женя.
- Придурок! – огрызнулась я. – Лучше б ты о последствиях подумал!
- Это ж о каких?
Я покраснела. Перечислять возможные последствия мне не хотелось. Меж бедер саднило – я теперь наконец-то почувствовала это, окончательно вырвавшись из винного полубреда, - голова покруживалась, и мне срочно надо было в душ.
Спутанные воспоминания подсказывали, что Женя был довольно осторожен. Какая-то надежда на его адекватность шептала, что, скорее всего, никаких непредвиденных последствий быть не должно, но…
- Я не первый год живу на свете, Мари, - рассмеялся Женя, наконец-то верно истолковав мои опасения. – Можешь не беспокоиться об этом.
- О том, что ты старик, старше меня на семь лет? Вот об этом, кажется, мне и стоило бы сейчас побеспокоиться!
- Нет, ну можешь попсиховать, - Женя перевернулся на спину и закинул руки за голову. – Если хочешь, конечно. Но о безопасности всего, что было ночью, переживать не стоит.
- Да? Принесешь мне справку от венеролога?
- Её тоже могу.
Я покраснела.
- А от меня ответную не потребуешь?
- Да вроде повода нет, - ухмыльнулся Женя. – Хотя… Что-то ж передается и воздушно-капельным…
- Дурак! – возмутилась я. – Отвернись! И глаза закрой! Мне одеться надо.
