только дед жив остался. Бабушка умерла, когда я маленьким был. С ним мы не часто видимся. Он на пенсию на юг переехал.
Образ Адрианова младшего начал пазлом выстраиваться в моей голове. Во-первых, теперь понятно в кого у него такая восхитительная вьющаяся шевелюра и красивые черты лица. Во-вторых, стало ясно почему у него такой характер. Судя по описанию его отца и того факта, что мать оставила его в достаточно раннем, но при этом уже сознательном возрасте, он просто недолюбленный ребенок, который не получил достаточно ласки, заботы и любви от своих родителей. А теперь во взрослом возрасте пытается это компенсировать, как спасатель, приходя на помощь, в частности, ко мне, и проявляя заботу.
Не зря я называю его суперменом. Конечно, задатки тирана в нем тоже есть, но, судя по всему, это проявляется у него в работе и стрессовых ситуациях. Было бы интересно посмотреть на него в рабочей среде…
— Мне нравится твой пытливый ум, способность анализировать и все подмечать, но давай не будем это распространять на мой психологический портрет. Ты во мне своим взглядом ученого, который смотрит на подопытного кролика, скоро дырку прожжёшь, — прерывает мои размышления Марк и встает с дивана, направляясь в сторону кухни.
Неужели я так явно пялилась на него и легко читаюсь? Я краснею и смущенно отвожу взгляд.
— Прости, это моя слабость исследовать людей и определять их психотипы. С детства с мамой любили наблюдать за окружающими и анализировать их по жестам и поведению, — чистосердечно признаюсь я.
Андрианов берет кружку остывшего чая со столешницы и делает глоток. Морщится. Выливает жидкость в раковину и ставит кружку в посудомойку.
— Ладно, юный психиатр с молнией на лбу, снимай свои круглые очки и пошли спать. День был долгим, а мне еще завтра вставать рано на совещание.
Я весело хихикаю из-за его каламбура. Марк протягивает мне руку, помогая подняться с дивана и ведет за собой в спальню. Пристраиваюсь под боком Марка и долго не могу заснуть, несмотря на пережитые эмоции этого длинного дня. Анализирую его краткий рассказ о семье и сопоставляю с его поведением. Понимаю, что скорее всего, сбежав от него, сковырнула незажившие детские раны после ухода его матери. Такое не проходит бесследно. Чувствую себя из-за этого виноватой. Потом в голову неожиданно приходит мысль, что он так и не рассказал, как нашел меня посреди лесополосы в полицейской машине. Хотя, судя по всему, ему это не составило особого труда.
Чувствую, как Марк переворачивается на бок и обнимает, ближе притягивая к себе. Мысли, как всегда, улетучиваются при его прикосновениях, и я проваливаюсь в сон, разморенная теплом его тела. С осознанием того, что несмотря на все пугающие меня обстоятельства его жизни, в груди сладко ноет от зарождающихся чувств.
Глава 20
Марк.
Просыпаюсь за полчаса до будильника, ощущая на своем плече мирно сопящую голову Лизы, а на губах ее волосы. Аккуратно убираю их другой рукой и легонько глажу девушку по голове. Ухмыляюсь. Мда, Марк, вот ты и посыпался. Скажи мне пару недель назад, что я буду бегать, как умалишённый за девчонкой, посмеялся бы в лицо этому человеку. Но вот я тут, просыпаюсь с затекшей рукой, смакуя вкус ее волос, с радостной улыбкой на губах просто потому, что она рядом, никуда не сбежала и в полной безопасности, хоть и не совсем в целости.
Выключаю будильники, чтобы не разбудить девушку, и аккуратно высвобождаюсь из ее объятий. Лиза кряхтит во сне и переворачивается на другой бок, обхватывая подушку руками. Волосы рассыпались по подушке, губы слегка приоткрыты, одеяло наполовину сползло, а моя гигантская для нее футболка задралась и слегка прикрывает аппетитные ягодицы. Член тут же напрягается и желание разбудить ее своими ласками, все больше увеличивается, пропорционально ответственным за это органом. Но я сдерживаюсь, как и вчера, когда хотел вколачиваться в ее тело, разрываемый яростью при мысли, что мог опоздать и хрен знает что бы эти мудаки могли с ней сделать.
Улыбаюсь своим мыслям и качаю головой, смотря на крошечный силуэт в кровати. Она действительно маленькая. Метр шестьдесят в худеньком теле, не больше. За глаза дьяволенком прозываю, когда ведет себя плохо. Укрываю девушку поплотнее и выхожу из комнаты, закрыв дверь. Пусть отдохнет после вчерашних потрясений. Принимаю душ, разгружая свою голову от похотливых мыслей с помощью нехитрых манипуляций рукой и одеваюсь.
Обдумываю планы на день, пока делаю заказ в кофейне. Понимаю, что надо объяснить Лизе ситуацию в которой она оказалась и что ей не стоит выходить из дома парочку дней, чтобы не светиться. Да и мне будет спокойнее, что она под моим контролем и присмотром. Звоню Серому, чтобы он вызвал своего лучшего человека. Пусть охраняет бунтарку двадцать четыре на семь и отзванивается мне каждые два часа с отчетами.
Возвращаюсь домой с добычей в виде сырников и заглядываю в спальню: Лиза лежит в той же позе и мирно посапывает. Решаю дать ей возможность поспать еще несколько минут и ухожу в кабинет, разбираясь с важными рабочими вопросами.
Открываю окно и закуриваю. Делаю несколько звонков по работе, прошу секретаря распечатать документы и подготовить конференц зал для утреннего совещания. Убираю все лежащие на столе файлы в сейф от чужих глаз. Смотрю на часы и понимаю, что лишнего времени больше нет, тушу сигарету в пепельнице на подоконнике и возвращаюсь в спальню.
— Соня, просыпайся, — сажусь на край кровати и убираю волосы с лица девушки.
— Я Лиза, — ворчит она сквозь сон, зажмуривается и потягивается, выпрямившись всем телом. Ухмыляюсь ее ответу и наблюдаю за движениями, словно голодный зверь. Лиза открывает глаза и ловит мой взгляд. Чудом останавливаю себя от того, чтобы не утонуть в ее омутах вновь, а затем наброситься и остаться на весь день дома. Она хмурится и тут же ойкает, резко садясь на кровати и хватается за лоб.
— Больно? — перехватываю ее руку и убираю ото лба, чтобы осмотреть рану. Слегка припухла, но в целом выглядит неплохо. Думаю, Эльвиру вызывать не придется.
Вспоминая о мачехе, делаю
