— Его не обрезать, а спилить нужно. Он же высох уже. Я завтра пришлю бригаду, и всё сделают.
— Спиливать не нужно, лишь обрезать ветки. Папа любил этот клён.
— Хорошо, спилить лишнее, — соглашается Динар и приподнимает уголок губ, снова поворачиваясь ко мне.
Видеоняня на столе оживает и показывает изображение, что Тимур встал. Динар тоже это замечает, и в нём резко что-то меняется. Взгляд становятся мягче, на лице появляется растерянность. Мне нравится видеть эти эмоции, и, как зависимому наркоману, хочется ещё...
— Подожди нас здесь, мы скоро спустимся.
— Оставь, — просит Динар, касаясь моей руки, когда замечает, что я тянусь к видеоняне и хочу её выключить.
— Подглядывать нехорошо, знаешь ведь?
Он поднимает глаза, и у меня перехватывает дыхание, кожу на руке покалывает от его прикосновения.
— А впрочем... смотри, мне всё равно.
Я отдёргиваю руку и поднимаюсь наверх, переодеваю Тимура, и мы ещё какое-то время обнимаемся с ним на диване и разговариваем, — это наш обычный ритуал после пробуждения — а потом идём вниз.
22 глава
Наташа
Я выключаю видеоняню и спокойным взглядом смотрю на сына.
— Тим, к нам в гости пришёл один человек, и он очень хочет с тобой познакомиться.
Тимур задумчиво сдвигает брови. Как и его отец. Они так похожи. Мне очень интересно посмотреть на реакцию обоих, когда они увидят друг друга. Глаза в глаза. К Максу сын так и не пошёл — просидел весь вечер на моих коленях, лишь изредка поглядывая на незнакомого дядю. Но у Макса и не было двух пакетов игрушек...
— Он мой хороший друг. И я надеюсь, что вы с ним тоже подружитесь. Идём?
Тимур молчит какое-то время, озадаченное выражение не сходит с его лица. Мой маленький серьёзный сын. О чём задумался?
— Пойдём, — говорит он спустя паузу, и мы направляемся к двери.
Динар стоит в гостиной, но я слежу сейчас не за ним, а за тем, как Тимур спускается с лестницы. Самостоятельно. Без поддержки. Попеременным шагом. Первые два дня он ходил вверх и вниз бессчётное количество раз, и мы с Симой ничем не могли отвлечь его от этой забавы, даже падения и слёзы не сдерживали его интереса. Тимур доходит до конца лестницы и замечает Динара. Поднимает голову и долго смотрит на него. Мы оба смотрим. Асадов опускается на корточки и протягивает к сыну руки. Касается ладонями крошечных плеч, проводит костяшкой пальца по пухлой щёчке, жадно следит за выражением глаз Тимура, как он хмурит бровки и поджимает губы. Я до боли сжимаю кулаки, наблюдая за этой сценой.
Как мне было забыть о тебе, Динар, когда у меня подрастала твоя маленькая копия?
Тимур обхватывает меня за ноги двумя руками и прячется.
— Испугался? — Я ласково глажу сына по чёрным волосам.
Он отрицательно качает головой. Смутился.
Динар так пристально его разглядывает, что даже мне не по себе в это мгновение.
— Всё хорошо, Тим. Дядю зовут Динар, и он теперь часто будет к тебе приезжать. Пойдём, посмотрим, что он привёз тебе?
Тимур неуверенно кивает и снова смотрит на «дядю».
— Идём, сынок. — Динар протягивает Тимуру руку, а тот смотрит на неё. Долго. Оценивающе. Потом на меня.
Я одобрительно киваю, и он выходит из укрытия, но руку Динару не даёт. Сам направляется в гостиную.
А ты как думал, Динар? Никого не напоминает? Даже в своей упёртости он твоя копия.
Улыбка на губах Асадова становится шире. Такая искренняя, тёплая, настоящая. На его лице видны все мысли, и от них пробирает дрожью. Ведь он действительно больше никуда не исчезнет...
Динар идёт в прихожую и возвращается с яркой коробкой, вытаскивает из неё робота на пульте управления, и Тимур заинтересованно садится рядом. Не сводит горящего взгляда с игрушки в руках Динара, пока тот показывает, как ей управлять. Затем Динар протягивает пульт Тимуру и просит попробовать самому. Спустя полчаса попыток у Тимура получается, и он радостно хохочет, а Динар гладит сына по голове и всё же не сдерживается — обнимает за плечи и прижимает к себе.
Сима появляется в гостиной через час. Я знакомлю их с Динаром, и она уводит Тимура на кухню — покормить свежеприготовленной творожной запеканкой.
— Спасибо, Наташа, — вдруг благодарит Динар и этими словами снова сбивает с толку.
Всего ожидала, но явно не благодарности.
— Он даже лучше, чем я представлял.
— Представлял? — переспрашиваю я, ничего не понимая.
— Да, только в мечтах проскальзывал образ маленькой девочки с белыми волосами, но никак не черноволосого сына, — усмехается он.
В груди становится тяжело, как будто сердце зажали в тиски. А вот этого не нужно, Динар. Это лишнее. И больно такое слышать. Как ты мог мечтать о таком, когда так обошёлся со мной?
— Он со всеми осторожничает?
— Да. К Максу даже не пошёл и весь вечер просидел у меня на коленях.
— У него твоя улыбка и разрез глаз, — произносит Динар, не сводя с меня горящего взгляда.
— А всё остальное — твоё. Хотя нет, не всё. Зеркальное расположение органов ему досталось от меня.
— Погоди, — хмурится Динар. — У тебя, как и у матери, что ли? — удивляется он. — А с сердцем...
— Со мной и Тимом всё хорошо. Сын родился раньше срока, но в целом здоровый и крепкий малыш.
Асадов долго смотрит на меня задумчивым взглядом. Чувствует, что подробности не скажу, и потому больше не задаёт вопросов? Напрасно. Я бы ответила.
— Я посмотрю, как он ест?
— Конечно. А сам? Будешь что-нибудь? Ты голоден?
— Нет, спасибо, — отказывается Динар.
Мы проходим на кухню, он садится рядом с сыном и всё же соглашается на чашку кофе. С Симой бесполезно спорить. Она та ещё болтушка и любого разговорит, а ещё уговорит сделать так, как ей нужно. Я наблюдаю за её попытками понять, что же за человек Асадов, и усмехаюсь про себя. Бессмысленно, Сима. Всё равно не поймёшь. Замечаю, что симпатии к Динару она не испытывает, но и явного раздражения, как к Илье, тоже нет.
— Мы через несколько дней домой возвращаемся. Вы планируете к нам прилетать? — спрашивает Сима.
Хочется закатить глаза от её прямолинейности и попросить, чтобы она поднялась в детскую и принесла Тиму сменную одежду, — он снова испачкался, пока ел — но я молчу. Мне самой интересно услышать, как Динар представляет наше дальнейшее общение и встречи.
— Да. Не вижу в этом никакой проблемы. Прилечу, как здесь улажу дела.
— Не самая лучшая идея.
Динар переводит на меня вопросительный взгляд.
— Никто на работе не знает о том, что у нас была связь в прошлом. К тому же ты расторг с Градским контракт, — поясняю я. — Как будет выглядеть со стороны, если об этом узнают?
— Градский получил хорошую сумму за причинённые неудобства, мы понесли убытки, Паша ищет новых партнёров. Кто и что будет думать, если увидят меня рядом с вами, мне плевать. И тебе должно быть так же.
Наверное, он прав. Но Виктор Валентинович будет вне себя от злости, если узнает, что Асадов из-за меня расторг контракт с нашей компанией. Мне бы этого не хотелось. К тому же я не только с Градским работаю, но и с его женой. И портить отношения с Яной не входит в мои планы.
— С большей долей вероятности тебе припишут со мной романтическую связь, решив, что я увлёкся очаровательной переводчицей и прилетел отбить её у жениха. В целом не ошибутся, — нагло усмехается Асадов, а я сжимаю челюсти и бросаю на него гневный взгляд.
— Динар, а у вас есть дети помимо Тимура? — продолжает Сима допрос. — Может, у Тимурчика братик или сестрёнка имеются?
— Нет, — отвечает Динар. — Ни семьи, ни детей. Наташа и сын — мои единственные близкие люди.
Единственные близкие люди? Нет семьи? А как же Катина? А Берг? А бумаги, которые я видела в тот вечер? На незнакомых столько всего не оформляют! Лицемер!
— Но, возможно, у Тимура будет братик или сестричка. Наташа ведь захочет ещё детей, да? — Динар смотрит на меня в упор, и краска заливает лицо. Можно было и не наносить румяна.
