обухом по голове бьет наотмашь.
— Ты хочешь сказать - сглотнув тяжелый ком смотрю сквозь пелену из слез. Она застилает обзор и я смаргиваю, позволяя соленым каплям обжечь щеки. - Ты уехал из -за меня? Из-за моих выкинутых фраз?
Он ничего не отвечает, да мне и не нужно. Его молчание - красноречивее любых слов.
— Ты хоть понимаешь, что я ляпала необдуманно? Я ведь не понимала, что это взаправду. Ты просто пошутил,я пошутила в ответ. Если бы ты сказал..если бы хотя бы намекнул..
— То что? - Язвилисто выплевывает он - Воспылала ко мне любовью? Продолжила делать вид, что ничего не произошло? Не обманывай себя, Лер. Ты бы сначала испугалась, потом отдалилась бы от меня, и в конце концов произошло ровно то, что произошло: наши пути бы разошлись. А молчать и делать вид, что я только твой друг у меня не было ни сил, ни желания. Пусть мой поступок опрометчивый, может даже глупый, но это был порыв души. Я бы умер, видя тебя каждый день без возможности обнять, поцеловать и улыбаться, когда на душе скребли кошки. Прости меня Лер, но вот такой я херовый оказался друг, да и как человек в целом - дерьмо полнейшее. Но теперь хотя бы ты знаешь, чем характеризовывался мой поступок. Наверное сейчас я бы так не поступил, не бросил тебя одну, не убегал как трусливый идиот. Вот только времени увы не вернешь. Но если ты хотя бы позволишь мне искупить свою вину, я… я сделаю всё…
— Хватит - шепчу, устало прикрывая глаза - Уходи, Матвей.
— Кнопка.
— УХОДИ! - Кричу срывая голос - Уходи, уходи! Видеть тебя не хочу, оставь меня одну. Пожалуйста!
— Хорошо, но пообещай, что мы вернемся к нашему разговору.
— Уходи!
И он уходит, слава богу больше ничего не говоря. Как только я слышу хлопок входной двери, изо-рта вырывается всхлип. Меня разрывает изнутри осознание услышанного, и я не понимаю, что со всем этим делать. Мне требуется время, чтобы переварить наш разговор, но для начала я должна хотя бы успокоится.
Мне понадобилось двое суток, чтобы осмыслить то, что мне сказал Матвей. Всё это время я практически не спала, мало ела и даже не заходила в социальные сети. Эмоции поутихли, злоба и ненависть сменилась удручающей тоской. Тоской по тому времени, когда я жила не заботясь ни о чем. Была поистине счастлива. А сейчас мне так плохо, что на стену лезть хочется. Он уехал, чтобы переживать свои чувства в одиночку. Это эгоизм? Возможно. Но если отбросить мои обиды, если поставить себя на его место - я понимаю Мота. Да, может не в полной мере, но черт возьми, понимаю. Когда я видела Диму в объятиях другой - ревела как прорванная водопроводная труба. А Матвей еще и другом моим был, это в сто раз хуже.
Но одно дело понимать чужие поступки, и совсем другое - принять их. Всё же он бросил меня как ненужный балласт, во имя себя любимого. Не подумал, какого мне с этим жить. Он стопроцентный эгоист. Но в какой-то мере, все мы эгоисты. Матвей думал о себе, и я сейчас думаю тоже лишь о себе. О своих потребностях, желаниях, не взирая ни на что. Взять даже Диму. Я собиралась сделать его своим, наплевав на его собственное мнение на этот счет. Мне хотелось, мне это нужно, а что он думает по этому поводу - меня не волновало. Да и сейчас, честно говоря не волнует. Я кстати все эти дни ничего о нем не слышала. Ни сообщений, ни звонков( хоть он и не знает моего номера, но всё же, это не проблема в наше-то время) Вывод из этого только один - я ему неинтересна. Точка. Что я при этом чувствую? Жжение в области груди, привкус горечи и разочарования, отчаяние. Думать пока не хочу, но кажется, я смогу отпустить Громова, если он мне скажет об этом. Как только я выйду из своего коматоза, хочу поговорить с ним. Прямо, без увиливаний, оголив все свои чувства, дав понять, что я влюблена. Но бегать больше не стану. Наверное, я просто устала биться в закрытые двери. Если человек хочет, он найдет время и на сообщения и на личные встречи. А Дима всё делает для того, чтобы я думала об обратном. Или даже не делает, он просто живет своей жизнью, в которой мне нет места. Живет так, как ему хочется. Вот захотел он позвать меня на прогулку - позвал. Захотел поцеловать - выполнил своё желание. В другое время в его списке я не числюсь. Вот пожалуйста - еще один эгоист.
Но в отличие от Измайлова, мне не в чем его упрекнуть. Как бы я не хотела, не возможно заставить кого-либо воспылать к себе чувствами, даже если это твоя
жизненно важная цель.
Ох, даже не верится, что я так размышляю. Еще несколько недель назад, моя позиция была куда более оптимистичнее, а сейчас я превращаюсь в вечно ноющего меланхолика.
На третий день мои попытки самоистязания прекращаются и возвращаюсь на работу. Еще недавно я планировала уволиться, сбежать, трусливо поджав хвост, но сейчас этому не бывать. Я смелюсь смотреть в глаза своему прошлому не смотря на тонны обиды, что гложут моё сердце. Матвей хочет второй шанс? Он его получит. Сама не понимаю, зачем мне это, ведь дважды в одну реку не входят, а жажду попробовать. Только оставшись один на один со всем этим потоком информации, я поняла, как остро нуждаюсь в Измайлове. Как все эти годы мне не хватало его, даже не смотря на свои убеждения. Пусть наша дружба уже не будет прежней, и возможно, у нас ничего не получится, но лучше попробовать и пожалеть, чем жалеть о том, что даже не попытался.
Переодевшись в офисную униформу, я направляюсь к своему рабочему месту. Ноги немного дрожат, руки ходуном ходят, но я иду уверенно, задрав подбородок, не выдавая не единой эмоции на своем замаскированном лице. Пришлось потрать больше времени, чтобы замазать пролегающие под глазами синие круги и убрать мертвенную бледность, прибегнув к ярким румянам. Губы я накрасила помадой цвета «Бордо». Она подчеркивает полноту и прячет мои переживания, от которых я истерзала их в кровь. Хвала макияжу, ведь по мне совсем не скажешь, на сколько сильно я подавлена, а холодность глаз, лишь глубже усиливает
