— На тимбилдинг все едут?
— Он же в мае, а сейчас только апрель начался, — недовольно заметила Жанна.
— Я заранее списки формирую. На всякий случай. — Зина скользнула взглядом по двери кабинета Ларского. — Так что, все едут?
— Можно подумать, у нас есть выбор, — пробормотала Жанна.
Зина сделала несколько пометок на листе и ушла. Не прошло и минуты, как Оксана поинтересовалась:
— А что за тимбилдинг?
— Это такая гадость, которая призвана сплотить коллектив, — пояснила Жанна, оторвавшись от монитора. — Каждый год на майских праздниках мы едем за город и там…сплачиваемся.
— Из твоих уст это звучит как-то двусмысленно, — усмехнулся Никита.
— Никакой двусмысленностью тут не пахнет. — Жанна отрицательно покачала пальцем. — Это просто командные соревнования коллектива на природе. Единственная отрада — это шашлыки и выпивка вечером у костра и, если не обращать внимание на уже приевшиеся лица коллег — без обид, ребята, — то некоторое удовольствие получить все-таки можно.
— И тимбилдинг этот добровольно-принудительный? — уточнила я.
— Именно! — кивнул Никита.
— Какой ужас… — прошептала Оксана.
— Ага, — кивнула Жанна. — А еще там будет все начальство: Галина Юрьевна, Алексей Николаевич и Тирекс. Полностью расслабить булки вряд ли получится.
В тот момент я слушала разговор коллег и особенно не переживала насчет этого тимбилдинга. Наверно, отчасти из-за неверия в то, что продержусь на работе еще целый месяц, отчасти из-за неосведомленности о том, как коллектив может сплотиться во время подобных мероприятий. Если бы мне заранее сказали, что со мной произойдет на этом тимбилдинге, то я бы притворилась больной и никуда бы не поехала, но, увы, нам не дано знать наперед ход всех событий.
Глава 12
В каждом из нас слишком много винтов, колёс и клапанов,
чтобы мы могли судить друг о друге по первому
впечатлению или по двум-трём признакам.
Антон Павлович Чехов
На следующий день странность в поведении Ларского никуда не ушла, и я сделала вывод, что эти перемены вовсе не из-за похмелья.
Одна из самых больших странностей Тирекса заключалась в том, что он перестал орать. Нет, он, конечно, покрикивал, но не так, как раньше. Например, перед летучкой я уронила его планшет. Приготовившись к целому потоку ругательств, я скукожилась, но Ларский лишь покряхтел и недовольным тоном заметил:
— Руки у тебя явно не из нужного места растут.
И все! Ни криков, ни обзывательств, ни угроз увольнения. Ни-че-го!
А после летучки вообще случилось нечто из ряда вон выходящее. Мало того, что все совещание Ларский расхваливал новый дизайн упаковки, так еще и несколько раз упомянул, что к его созданию приложила руку я. Когда все разошлись, и в зале остались только я, Никита и Ларский, последний вдруг сказал:
— Попробуй придумать еще какие-нибудь дизайны. Например, к той линейке средств, которая уже давно на рынке. Удачная новая упаковка привлечет внимание и повысит уровень продаж.
От таких слов я буквально обалдела. Глазела на Ларского, силясь понять, шутит он или говорит правду.
— Вы что, меня к дизайнерам переводите? — пролепетала я.
— Нет, — категорично ответил Ларский. — Пока нет. Тебе надо зарекомендовать себя лучше, чтобы я пошел на такой шаг. Лишней должности дизайнера у нас нет, а увольнять кого-то я не собираюсь. Но и держать тебя рядом с собой в качестве секретаря я тоже долго не намерен — от тебя одни неприятности, и, похоже, это заразно. Так что давай, трудись. Рисуй в свободное время и показывай мне свои каляки-маляки, поняла?
Я усиленно закивала, не в силах сказать и слова от удивления. Что происходит? Это вообще Ларский передо мной или его добрый двойник? Может, он в ночь попойки еще и головой ударился, а я не заметила?
Ничего больше не сказав, Ларский покинул зал совещаний, а я перевела свой взгляд на Никиту. В отличие от меня, Подольский совсем не выглядел удивленным. Будто то, что только что сказал мне Ларский было полностью свойственно Ларскому.
— Тебе не кажется, что с ним что-то не то? — тихо спросила я.
— Не кажется.
— Серьезно? — воскликнула я. — Твой лучший друг кардинально изменился, а ты этого не замечаешь?
Никита выровнял стопку документов, лежащих на краю стола и спокойно сказал:
— Он не поменялся.
Никогда не думала, что немногословность может так раздражать!
Вернувшись в приемную, я заметила на своем столе розовую бабочку, сложенную из бумаги. На крыле бабочки было написано «разверни». Уже поняв, от кого она, я с улыбкой развернула бабочку и прочла следующее:
«Сегодня предлагаю устроить попытку номер три. Три — хорошее число, счастливое. В третий раз у нас точно получится. Жду тебя в обед в кофейне через дорогу. Алек».
Не переставая улыбаться, я несколько раз перечитала записку и сунула ее в карман. Наступление обеда я теперь ждала с удвоенной силой.
— Ань, — обратилась ко мне Оксана. — Тебе вчера от Ларского сильно досталось?
— За что? — Я выглянула из-за монитора и непонимающе уставилась на девушку.
— За рисунки.
— А-а-а! — поняла я. — Нет, все хорошо. Напротив, они ему понравились, и он показал их команде дизайнеров.
— Ты же раньше работала дизайнером, так? — влилась в разговор и Жанна.
— Да, в Чехии. Тоже в косметической компании.
— Жаль, что у нас нет вакансии дизайнера. Это подошло бы тебе больше, чем быть секретарем у него. — Жанна кивнула подбородком в сторону кабинета Ларского.
Я угукнула ей в ответ. Да, быть секретарем Ларского — это то еще бремя. Каждое утро мне с такой силой не хотелось идти на работу, что я даже думала притвориться больной и уйти на больничный. Останавливала меня лишь мысль о зарплате.
В Чехии же все было иначе. Хоть я вставала раньше и добиралась дольше, у меня было желание. Мне хотелось работать со страшной силой. Мне нравилось работать.
Здесь же я шла на работу с такими же подавленными чувствами, которые испытывала, когда плелась в школу в дни контрольных по математике, физики и химии.
Еле дождавшись обеда, я со скоростью метеора понеслась в кофейню, где меня уже ждал Демидов — он ушел из офиса двумя часами ранее, чтобы встретиться с новым предполагаемым инвестором.
Увидев меня, Алексей заулыбался и, встав с места, протянул мне большой букет красных роз.
— Ого! — воскликнула я. — Думала, мы просто перекусим…
— Раз у нас не получается устроить свидание вечером, то надо устраивать его днем. — Демидов подмигнул мне и, отодвинув стул, жестом пригласил меня сесть.
Я была и удивлена, и польщена одновременно. Придерживая букет, я неловко принялась листать меню. Заметив это, Алек подозвал официанта и попросил принести вазу с водой. Вскоре мои руки освободились, и я с удобством могла рассматривать аппетитные десерты.
— Как с работой? Справляешься? — спросил Алек, когда мы сделали заказ.
— Вполне, — кивнула я. — Кстати, Ларский увидел, что я делаю наброски дизайна упаковки нового крема и они ему понравились.
— Понравились? Сашке? — удивился Демидов.
— Угу. Он даже отдал их дизайнерам и тонко намекнул, что, возможно, когда-нибудь переведет меня к ним.
— Не похоже на него, — задумчиво пробормотал Алек.
— Вот и я так думаю!
Хоть кто-то подтвердил мои догадки касательно поведения Ларского. Он действительно стал вести себя странно, а Никита же просто его защищает — как никак, Ларский его друг.
Нам принесли кофе с десертами, и я накинулась на свой кусочек торта. Умяв половину, я заметила, что Алек к своему брауни даже не притронулся.
— Почему не ешь? — поинтересовалась я.
— На тебя смотрю, — ответил он, чем страшно меня смутил — я даже невольно отвела взгляд в сторону.
— Ешь десерт, — пробормотала я, чувствуя, что краснею.
— А на тебя смотреть нельзя?
