заточкой угрожала. Одной нанесла телесное повреждение, слава Богу незначительное! Сейчас Архипова в карцере. Я как раз составлял доклад обо всем этом, чтобы приобщили к судебному делу… И тут ваш звонок…
— Значит она в карцере? — перебивает Меченый.
— Да, разумеется.
— Так отлично.
Стиснув зубы, смотрю на приятеля. Новость про карцер еще больше подливает ярости в котел моего бешенства. Нельзя оставлять ее там.
— Можно оставить ее там подольше? — тем временем испытывает мое терпение Меченый.
— Вы на что намекаете? — испуганно бормочет начальник.
— Пусть для всех будет в карцере. Сколько потребуется. Ты соображаешь, что тебе бабки сами в руки плывут? Охуенно огромные. Ни за что, считай.
— Угу, только сам на нарах могу оказаться.
— У тебя нет человека надежного? Архипова в карцере, никаких свиданок, адвокатов и так далее. Пусть надежный конвойный ее типа навещает. Ой, только не свисти, что не делал так никогда. Я сам так на неделю на море летал, когда сидел «типа», — посмеиваясь говорит Меченый.
— Это ненадолго. Мы готовим документы, ее скоро выпустят, — цежу сквозь зубы.
— Так и пусть посидит, я никого к ней не пущу, — торопливо произносит Игорь Петрович.
— За «посидит» тебе не заплатят, — рявкаю в ответ. — Ты хочешь виллу или нет?
— Ладно, — нервно оглядываясь по сторонам, кивает мужчина. — Задаток?
— Ты чего? — Меченый качает головой. — Ты что, корову продаешь?
— Деньги привезет мой человек, через пару часов. Веди к ней. Быстро.
Все это время я давил собственное воображение. Не позволял себе рисовать картину, которая мне не понравится. Ясно, что девчонке через многое пришлось пройти. В чем-то заслуженно, в чем-то нет. Главное сейчас все закончится. Анализировать почему столько делаю для фактически малознакомого человека, более того, врага, потом буду.
То что вижу заставляет крепче стиснуть зубы. Маленькая фигурка в грязной рваной одежде. В глаза бросаются пятна крови на спортивных серых штанах. Даже матраса нет, лежит на голом каркасе, обхватив себя руками.
— Пальто дай, — поворачиваюсь к Меченому. На мне короткая куртка. Не подойдет. Хочется завернуть девочку во что-то теплое и верхняя одежда моего спутника идеально подходит — длинное кашемировое пальто.
Меченый усмехается. Скидывает пальто мне в руки. Подхожу к девочке. Такая маленькая, хрупкая, совсем ребенком выглядит. В сердце щемит что-то, странное ощущение. Такого прежде никогда не испытывал.
В камере прохладно, а она горячая как печка. Температура, похоже. Надо будет врачу позвонить первым делом.
Выношу на руках, полностью в пальто закутав. На улице мороз, Меченый хлопает себя по предплечьям, обгоняет нас, спеша к машине.
— Если я позвоню, вы должны ее привезти, — торопливо говорит мне в спину Игорь Петрович.
Киваю, хотя знаю, что ни за что не верну ее в это место.
Она до сих пор спит. Постанывая во сне, словно ей снятся кошмары. Сейчас это к лучшему, если очухается может заорать с испугу. Не поймет ничего. Хотя пару раз открывала глаза пока по мрачным коридорам служебных помещений ее нес, к запасному выходу. Наверное, приняла происходящее за сон.
— Сядь за руль, — говорю Меченому. — Отвезешь нас куда скажу, оттуда мой человек довезет тебя до твоей машины.
— Твой долг растет, Огнев.
— Не сомневаюсь.
* * *
— Мне нужно чтобы вы срочно приехали в «Дубы».
Личный врач моей матери немного шокирован таким обращением. Я позвонил ему по дороге, сообщил что срочно требуется его помощь.
— Виолетта Геннадьевна приехала из Стамбула? — первое что спрашивает с тревогой. — С ней что-то?
— Нет, моя мать по-прежнему в Турции, тамошний климат ей наиболее подходит, — отвечаю коротко. Но мне срочно нужна ваша помощь. Надеюсь на понимание.
— Да, конечно, я буду.
— Отлично.
«Дубы» — название элитного поселка, где находится дом моей матери. Я решил пока отвезти Архипову туда. Это ближе к тюрьме, кто знает, возможно придется туда еще несколько раз съездить. Хоть и пригрозил начальнику, чтобы и думать не смел беспокоить нас и требовать обратно Архипову, но… Все может случиться. Объявят побег — тоже ничего хорошего.
Как получилось, что все сплелось в настолько тугой узел?
Ладно, плевать. Главное сейчас привести ее в чувство.
* * *
Осмотрев в гостевой комнате Архипову, врач довольно быстро выходит ко мне.
— Что с ней, Федор Константинович? — спрашиваю требовательно.
— Девушка здорова, просто устала. Синяки на теле заживут, больше ничего существенного. Она проснулась и очень напугана. Что происходит, Влад? Вряд ли это законно… Не понимаю, зачем тебе это… Она похожа на жертву преступления. Ее словно в плену в подвале каком-то держали. Дрожит, плачет… Так нельзя. Еще и в доме Виолетты Геннадьевны!
— Я сам разберусь, — перебиваю врача. — От вас требовался только диагноз.
— Мне кажется тут больше есть работы для психолога… и все же…
— Спасибо, я об этом подумаю. Вот ваш гонорар. Тут больше, но вы же понимаете, что нужно язык держать за зубами? И ни слова моей матери.
— Конечно, я ничего не скажу… Разве можно ее так напугать.
Всем видом показывает, как не нравится ему ситуация. Очень сильно. Нервничает, аж трясет.
— Успокойтесь. Не надумывайте себе того, чего нет, Федор Константинович, — произношу как можно убедительнее. — Я не похищал девушку, наоборот спас. Она попала в сложную ситуацию. Скоро все уладится, и мы отсюда уедем.
— Да, конечно. Понимаю. Просто и ты пойми, Влад, твоя мать много чего о тебе рассказывала. Непростым ты парнем рос, много всего было.
— По молодости? Да уж, — усмехаюсь.
Мать и правда со мной помучилась. Хлебнула всякого. Я и в банду успел попасть, и в нелегальных боях участвовал. Первый капитал заработал далеко не легальным путем.
Но матери грех жаловаться. В конце концов я взялся за голову и стал богатым, как она всегда мечтала. Она родилась в обеспеченной семье, но ее выгнали, когда моего отца встретила и сразу залетела.
Отбрасываю воспоминания. Ненавижу ворошить прошлое.
— Спасибо, что приехали, еще раз, Федор Константинович.
— Дай девушке отдохнуть. Она очень измотана. Ей нужно хорошо питаться. Это правда, что она попала в тюрьму?
— Почему спрашиваете?
— Она что-то такое сказала… Но странно поверить. Такая куколка, ребенок совсем.
— Всякое случается. Даже с куколками.
Стася
Поверить не могу, что это он держит сейчас
