Я почувствовал, как мое тело движется вперед, пожирая последние дюймы пространства между нами, чтобы сделать то, чего я точно никогда не узнаю, потому что что-то остановило меня прежде, чем я смог это выяснить.
Нежные пальцы обхватили мое предплечье, потянув к себе. Когда я не отступил, они потянули снова, и во второй раз было трудно игнорировать то, что они означали. Остановись. Ты переходишь черту. Отступи. Но я не хотел. Мне никогда не нравились хулиганы.
Но Рози снова потянула меня к себе, так мягко, что я едва почувствовал это, и у меня не было выбора, кроме как вернуться на ее сторону.
— Как невоспитанно. Ну у вас и друзья, мисс Грэм, — пробормотал мужчина, стоявший перед нами с явным облегчением.
Я ожидал, что Рози встанет на его сторону, как, вероятно, поступил бы и я после того, что только что сделал, но вместо этого ее пальцы сместились, схватив мое запястье. Подушечка ее большого пальца скользнула внутрь рукава, прижалась к моей коже и нежно погладила ее. Как будто она пыталась сказать мне, что все в порядке и что она не сердится.
И поскольку я явно не уважал личные границы, я повернул свою руку и сжал ее в своей.
— В нем нет ничего невоспитанного, — мне показалось, что я услышал как Рози пробормотала.
Какая-то часть меня хотела обратить на это внимание, посмотреть на нее, но Психованный Домовладелец сказал: — Эйден, пошли. Мистер Браун ждет.
И с этими словами он развернулся и направился к двери.
Только после того, как этот человек исчез, Эйден сказал: — Он мудак, — вздохнул он. — Я постараюсь получить эту оценку ущерба как можно скорее, — и, кивнув головой, он исчез вслед за Психованным Домовладельцем.
Рози отошла, разорвав контакт между нашими руками. Когда я наконец взглянул на нее, она смотрела в потолок.
— Что ж, это отстой, — сказала она себе под нос, положив руки на талию. — Интересно... Сколько места займет команда и все оборудование или инструменты, которые они привезут?
От этого я нахмурился.
— Если подумать, — продолжила она. — Кухня, ванная и спальня... свободны.
Свободны? Мне не нравилось, к чему это вело.
И еще меньше мне нравилось, что брови Рози сошлись на лбу, когда она осматривала свой потолок, о чем-то напряженно думая. И...
Должно быть, из моего рта вырвался какой-то звук, потому что внимание Рози вернулось ко мне.
— Ты в порядке?
Был ли я в порядке?
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь остаться здесь.
Она поджала губы, но не ответила.
— Ты не можешь остаться здесь, Рози, — я попытался изогнуть рот в улыбку, но, судя по ее реакции, мне это не удалось. На самом деле, я, наверное, нахмурился.
Она скрестила руки на груди, ее лицо выражало недоумение.
— Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Или нянчиться со мной.
— Рози, — я выдохнул горький смех. — Я не нянчусь с тобой.
— Я просто лучшая подруга твоей кузины, — она о чем-то задумалась. — Ты уже достаточно сделал. Ты позволил мне остаться с тобой. Ты выслушивал мои... глупости. И ты даже вступился за меня перед мистером Алленом, хотя это то, что тебе действительно не нужно было делать.
Настала моя очередь смотреть с недоумением.
— Но мы же друзья.
— Правда?
Прежде чем я успел сказать что-то еще, раздался голос... над нами.
— Что это за крики?
Моя голова дернулась, мой взгляд поднялся вверх и обнаружил мужчину, одетого в клетчатый халат, который заглядывал вниз. Мои брови взлетели вверх по лбу, почти сливаясь с линией волос.
Он продолжил: — Мы пытаемся вести разговор здесь, наверху.
Не в силах поверить в то, что я вижу, я сделал шаг вперед. Я сузил глаза, осматривая мужчину и...
— Por el amor de Dios(исп. Ради всего святого), — я смеялся, содрогаясь от представленного вида. — Под его халатом ничего нет, — я оглянулся на Рози. — Рози. Его яйца свободно болтаются, как...
— Здравствуйте, мистер Браун! — вмешалась Рози, прежде чем пожать плечами. — Надеюсь, все идет хорошо!
— Рози, — простонал я. — Почему... — начал я, слишком озадаченный, чтобы продолжать. — Господи Иисусе.
— Все в порядке, — она закатила глаза. — Я не в первый раз это вижу.
Мой рот открылся, затем закрылся. Я даже не знал, что сказать. Единственное, что я знал, это то, что мой переключатель бегства переключился, и он умолял меня схватить Рози за талию, закинуть ее на плечо и как можно скорее увести ее оттуда.
— Рози, — сказал я медленно. Осторожно. — Пойдем домой.
Дрожь сотрясла ее, и она сказала: — Но все мои вещи здесь.
— Я приготовлю что-нибудь на ужин, и хватит на сегодня, — сказал я, внимательно за ней наблюдая. — А завтра ты будешь свежа, как роза, и готова переносить слова из своей головы на бумагу.
— Конечно, — она надулась от разочарования, выражение ее лица стало побежденным. Измученным. — Потому что это то, что я могу сделать.
Это привлекло мое внимание.
— Что ты имеешь в виду?
Она покачала головой.
— Почему ты так сказала? — я смягчил свой голос, догадываясь — зная — что она чего-то не договаривает. — Ты можешь доверять мне, Рози.
Она снова покачала головой и обхватила себя руками за талию.
— Рози? — я подошел немного ближе, становясь все более обеспокоенным. — Что случилось?
Она не ответила, она даже не смотрела на меня.
Я наклонил голову.
— Эй, Ро...
— Ничего! — громко воскликнула она, поразив меня до глубины души. — Ничего не случилось! — ее голос прозвучал пронзительно, дрожь подрагивала на губах и заставляла ее челюсть стучать. — Все хорошо и прекрасно!
— Рози, — прошептал я, быстро сокращая расстояние между нами. — Эй, cariño(исп. дорогая), что происходит?
Из нее вырвался дрожащий вздох, ее плечи опустились, а глаза с каждой секундой наполнялись слезами.
— Ничего не случилось, — повторила она, как раз перед тем, как её прорвало. — В потолке моей квартиры чертова дыра. Этот дурацкий ремонт займет гораздо больше времени, чем я думала. Я доставляю тебе неудобства, потому что уже несколько месяцев вру отцу и не могу оставаться у него. Я уверена, что мой брат занимается каким-то странным бизнесом. И у меня осталось меньше восьми недель до сдачи рукописи, которая еще не готова, потому что я застряла. Я не могу писать, Лукас! И вот ты здесь, свидетель полного и абсолютного беспорядка, которым является моя жизнь. О, и в добавок, я жажду пончиков с тех пор, как сегодня утром у меня начались месячные, а когда мы уедем отсюда, будет уже слишком поздно, чтобы их купить, потому что «Holy Cronut» будет закрыт!
Прикованный к месту, я мог только наблюдать за ней, пока она переводит дыхание.
— Так хорошо! Ладно! — продолжила она, снова поразив меня. — Возможно, есть больше, чем пара вещей, которые происходят не так. Но я Рози. Я должна держать себя в руках, — икота вырвалась наружу. — Потому что это то, что я делаю лучше всего. Держусь. А сейчас я просто... я просто...
Одинокая слеза, упавшая из уголка ее глаза, заставила мои ноги сократить оставшееся расстояние между нами.
Через две секунды мои руки обхватили ее плечи, и я прижал ее к своей груди.
— Всё будет хорошо, — сказал я, переместив одну руку на ее затылок, чтобы прижать ее к себе.
— Я не выхожу из себя, — пробормотала она, прижимаясь к моей толстовке. — Я Рози, и я не могу позволить себе срываться.
Сжав ее немного крепче, когда ее тело задрожало под моими руками, я позволил своему подбородку упереться в макушку Рози.
— Ты можешь выходить из себя, Грэм, — сказал я ей, покачивая нас влево-вправо. — Ты имеешь на это право время от времени.
— Но я ненавижу, когда это происходит. Я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой. Особенно ты, — она снова икнула. — Я такая уродливая плакса.
— Уродливая? Невозможно.
Посторонний звук вырвался из её рта, согревая кожу под тканью моей толстовки.
