— У меня есть ты.
Это было автоматически и само собой разумеющимся. Конечно, мой брат был бы на моей стороне. Конечно, он бы заступился за меня. Конечно, он не согласился бы с возмутительными требованиями моего отца.
Он снова вздохнул.
— Я не думаю, что мой голос имеет значение, Ло.
— Я не собираюсь устраивать свадьбу.
Именно в этот момент я была невероятно благодарна и Оуэну, и мне, что мы были слишком заняты, чтобы планировать какие-либо более мелкие детали. Мы выбрали дату, внесли задаток за понравившееся место, и я примерила несколько платьев, когда Риз навестила меня на Рождество… но мы оба ждали открытия во Флориде, прежде чем начать какое-либо серьезное планирование. Закрепить детали. Выбрать цвета, цветы и группу.
Но теперь, по другую сторону правды, я не могла понять, почему он хотел сделать что-то из этого. Почему Оуэн вообще сделал предложение? Давление семьи? Он был старше меня, но всего на два года. Он пока не мог беспокоиться о своем семейном наследии. Он даже не хотел говорить о детях всякий раз, когда я поднимала эту тему. Он всегда говорил:
— Мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему.
Была ли это я? Неужели я каким-то образом, неосознанно, оказала на него давление, чтобы вывести наши отношения на новый уровень? Мне хотелось плакать. Я не могла вспомнить ничего конкретного. Все наши воспоминания теперь имели неприятный оттенок. Было невозможно просеять наши шесть лет вместе и увидеть что-то, кроме лживого, обманывающего ублюдка.
Но это все еще не давало ответа на вопрос "почему?" Почему он позволил этому продолжаться так долго? Почему он думал, что это сойдет ему с рук? Почему он думал, что может так обращаться со мной все эти годы и искренне верить, что я прощу его?
И почему мой отец был на его стороне, а не на моей?
Кофе, который я лелеяла, как волшебный эликсир мужества, превратился в кислоту в моем кишечнике, бурля и вздуваясь, и, в общем, работал против моей шаткой уверенности.
— Конечно, нет, — немедленно согласился Эдисон. — Но… но, может быть, было бы лучше подождать с официальным прекращением отношением до открытия магазина.
Что. За. Ад?
Мое сердце перестало биться и выпрыгнуло из груди на пол, где приземлилось с грязным шлепком.
— Эдисон, он не один раз мне изменил. Он изменял мне. Все то время, что мы были вместе. Снова, снова и снова. А потом возвращается ко мне и ожидал, что я сыграю идеальную, привилегированную девушку, которая с радостью откроет для него двери в карьере и будет готовить ему ужин каждый вечер.
— Какого хрена, Ло? — Эдисон зарычал. — Мы вместе были в отпуске. Черт возьми, мы вместе ходили в походы. Он… он…
— Сертифицированный придурок. Я не могу поверить, что ты на его стороне.
Он издал страдальческий звук.
— Как ты узнала? Ты обсуждала это с ним?
— У него есть второй телефон. Однажды днем он оставил свой ноутбук открытым, и я этим не горжусь, но он начал звенеть. Я болталась у него дома, пока он должен был быть в спортзале. Он случайно оставил свой второй телефон, и когда его компьютер взорвался предупреждениями, но его телефон тихо лежал на кофейном столике, у меня возникли подозрения. Я знала, что его обычный телефон был синхронизирован с его ноутбуком, так что для них обоих было нормально отключаться одновременно. Я подняла трубку, думая, что он выключил звук или что-то в этом роде, и поняла, что это не его телефон. Другой корпус, другой размер, другой фон. Я почти положила его обратно, но потом любопытство взяло верх надо мной. Он использовал тот же пароль. Всё же это был его телефон.
Волна жара и стыда захлестнула меня, такая же сильная, как и в первый раз. Как я могла быть такой идиоткой?
— Я провела час, вынюхивая… наблюдая, как моя жизнь разваливается на части.
— Итак, ты прочитала сообщения.
— Ты бы тоже так поступил.
— Это был правильный шаг, — сказал он, и в его голосе звучали такие же тошнота и отвращение, как и у меня. — Но ты не должна была вот так узнавать об этом.
— Я вообще не должна была узнавать об этом, потому что он должен был просто быть порядочным человеком и порвать со мной давным-давно.
— Я не думаю, что он изменял именно поэтому. Он любит тебя, Ло. Возможно, сейчас это не так, но ты должна видеть, как он несчастен здесь, внизу. Он жалок. И ежедневно закатывает истерики.
— Не заступайся за него, — прорычала я. — Не смей заставлять меня жалеть его.
— Боже, черт возьми, да, ты права. Мне жаль. Это просто так… это просто такое извращение.
Эдисон никогда не употреблял так много ругательств. По крайней мере, не передо мной. Он редко сердился. Но я чувствовала, как злость излучалась через сотовый телефон. Вероятно, он хотел поколотить Оуэна. Но он никогда бы так не поставил под угрозу свой бизнес. Он никогда бы не захотел разочаровать папу даже из-за чего-то подобного.
— Расскажи мне об этом, — вздохнула я. — Послушай, я не хотела втягивать тебя в это. Это не твоя проблема. Просто я не могу быть там сейчас. Я не могу быть во Флориде, притворяясь, что все в порядке, и что мы все еще собираемся пожениться, и что новый магазин — это не совсем воплощение нашей мечты.
— Каков твой план? Просто тусоваться с Риз, пока все не уляжется, магазин не откроется, и Оуэн поймет намек?
И вот тут наша связь с близнецами стала странной, потому что, серьезно, как он точно узнал, что я планировала сделать, даже не сказав ему об этом?
— Как ты узнал, что я у Риз?
Он рассмеялся. Это было напряженно, но всё же забавно.
— Куда еще ты могла пойти, Ло? У тебя есть один друг, который не я. И она единственный человек в стране, которого я знаю, который готов показать папе средний палец и тайно приютить тебя, как сбежавшего заключенного.
— Мы сделали много милых снимков, — сказала я ему, соглашаясь со всем, что он говорил. — Было трудно не публиковать их.
Он снова рассмеялся, и на этот раз смех был более легким.
— Держу пари, так оно и было.
— Мне жаль, что мои действия портят тебе настроение.
— Ну, ты же знаешь, что могла бы прийти ко мне, верно? Я бы не стал осуждать тебя за то, что ты бросила Флориду. Я бы не стал принуждать тебя.
— Да, ты бы так и сделал. Но я тебя не виню. Работая на папу, ты как будто ничего не можешь с этим поделать. Меня мучает чувство вины за то, что я не подтянулась и просто страдаю. Папа может никогда меня не простить. И я могу никогда не простить себя, если он никогда не простит меня. Дело даже не в Оуэне. Оуэн может спрыгнуть со скалы. Я больше беспокоюсь о своих отношениях с папой.
— Он простит тебя, — он прочистил горло. — Может быть.
Настала моя очередь смеяться.
— Я вернусь. Как-никак. Мне просто нужно… мне просто нужно еще немного времени. Мне нужно решить, что я собираюсь делать, прежде чем мне снова придется встретиться с Оуэном.
Эдисон издал звук, который дал мне понять, что он меня услышал, но я не знала, был ли он сердитым или разочарованным. И что еще хуже, я не знала, был ли он зол или разочарован Оуэном. Или мной. А я была слишком труслива, чтобы спросить.
Вот в чем дело. Предательство Оуэна стало настоящей трагедией. Тяжелая, ужасная, душераздирающая смерть, о которой я все еще горевала. Но от одного я бы, надеюсь, оправилась. Ладно, я могу оказаться в полном одиночестве. И измученной. И разочарованной. Но если бы Эдисон встал на сторону Оуэна или моего отца… я бы никогда этого не пережила. Это была бы слишком сокрушительная душевная боль, чтобы от нее можно было оправиться.
Мы ссорились и не всегда соглашались, но он был единственным человеком, на которого я рассчитывала больше, чем на всех остальных. Он был не просто моим братом. Он был моим близнецом. Большую часть времени мне даже не нужно было спрашивать его, чтобы узнать, о чем он думает. Он всегда был рядом со мной. И наоборот. Дружба, которую мы разделяли, была самыми важными отношениями в моей жизни, особенно после того, как моя помолвка с Оуэном распалась.
