— Папа? — спрашиваю я, начиная по-настоящему волноваться. — Что случилось?
Он смотрит на меня, его лицо очень бледное.
— Рейвенли, мне так жаль, что это… — Он замолкает, когда в комнату входит высокий темноволосый мужчина. Потом он с трудом сглатывает.
Что-то не так.
— Я рад, что ты решился на это, — говорит мужчина моему отцу, а затем смотрит на меня так, что у меня мурашки бегут по коже.
— Неужели у меня действительно был выбор? — раздраженно ворчит папа.
— Нет, но некоторые люди в твоем положении могут сделать какую-нибудь глупость, например, сбежать, — отвечает мужчина. — Рад видеть, что ты не один из них. Сегодня мне не особенно хотелось кого-то преследовать. — Он снова смотрит на меня с любопытством.
Желая, чтобы он перестал разглядывать меня, я прячусь за отца.
Тень улыбки скользит по губам мужчины, как будто мое движение забавляет его.
— Она боится меня, — замечает он. — Умная девочка.
Когда по моему телу пробегает холодок, я хватаю отца за руку.
— Папа? — Шепчу я. — Почему он хочет, чтобы я его боялась?
Он крепко сжимает мою руку в успокаивающем пожатии.
— Не беспокойся об этом. — Его слова звучат совершенно противоположно.
В воздухе повисает тишина, когда мужчина погружается в молчание, глядя на меня, как на сложную головоломку, которую он отчаянно хочет разгадать.
— Мы должны это сделать, — наконец говорит он, посмотрев на моего отца. — Оставь девочку здесь и присоединяйся ко мне в моем кабинете, выпьем. Я прикажу привести Кида.
Я понятия не имею, что происходит, но отчаянно хватаю отца за руку.
— Не оставляй меня здесь, — умоляю его.
Он смотрит на меня с раскаянием в глазах.
— Мне очень жаль, Рейвенли. — Затем он вырывает мою руку из своей. — Оставайся здесь, — приказывает он холодным тоном, которого я никогда раньше от него не слышала.
Слезы жгут мне глаза, когда он начинает уходить.
Заметив, что я вот-вот заплачу, он вздыхает, возвращается ко мне и присаживается так, чтобы его глаза были на одном уровне с моими.
— Смирись, Рейвенли, — говорит он тихим, но твердым тоном. — Плач делает нас слабыми. Ты хочешь быть слабой, или ты хочешь быть сильной, как твоя мама и я?
Качаю головой и шмыгаю носом, пытаясь проглотить слезы.
— Сильной.
Он одаривает меня легкой, но грустной улыбкой.
— Хорошая девочка. — Затем он встает и уходит, не оглядываясь.
Я смотрю, как он уходит, мои пальцы сжаты в кулаки, а желудок скручивается в узел, но глаза сухие.
Как только мужчина и мой отец выходят из комнаты, я сажусь на диван, не зная, что мне делать. Но прежде, чем успеваю устроиться, дверь открывается, и входит женщина с длинными рыжими волосами. На ней черное платье, куча блестящих украшений, а волосы уложены так, будто она собирается в какое-то шикарное место. К тому же, она не одна.
Грустный мальчик со шрамом плетется за ней, мальчик, которого все называют Кидом. Он выглядит еще печальнее, чем раньше, что даже кажется невозможным.
Когда женщина с рыжими волосами подходит ко мне, она смотрит на меня с любопытством, как будто я какое-то странное существо, которого она никогда раньше не видела.
— Так ты и есть та маленькая девочка, из-за которой все так суетятся? — Она останавливается передо мной и наклоняет голову. — Честно говоря, я не понимаю, в чем тут дело. Ты даже не похожа на нее. Это наталкивает на мысль, действительно ли ты она, если он просто всех обманывает. У него и так репутация лжеца.
— Как и у тебя, Диана, — говорит мальчик, качая головой.
Ее губы раздраженно дергаются.
— Ах ты, маленький засранец… — Она замолкает, натягивая приторно-сладкую улыбку. — Знаешь что? Можешь говорить обо мне все, что хочешь. По крайней мере, я не чудовище.
Парень сжимает губы, его взгляд перемещается на меня, и я клянусь, что в его глазах читается раскаяние.
— Что происходит? — подаю я голос. — Кто Вы? И где мой отец?
Внимание женщины возвращается ко мне, улыбка все еще на ее лице.
— Что происходит, так это то, что ты собираешься заплатить долг своей распутной матери.
Гнев горит под моей кожей, когда я сжимаю руки в кулак.
— Не называй так мою маму!
Женщина ухмыляется при виде моих сжатых кулаков.
— Ты серьезно думаешь ударить меня? Ты всего лишь ребенок.
Я делаю шаг вперед и бью ее кулаком в живот.
Она охает, ее лицо искажается от боли.
— Ах ты, маленькая соплячка, — бурлит она и бросается на меня.
— Диана, — кричит Кид. — Если ты прикоснешься к ней, боссы будут в бешенстве.
Она резко останавливается, яростно дыша, глядя то на меня, то на Кида.
— Пошел ты, — она сплевывает, но больше ко мне не приближается.
Боссы? Что это значит?
Я собираюсь об этом спросить, когда женщина внезапно расслабляется, напряжение покидает ее тело.
— Знаешь что? Я не обязана выслушивать это дерьмо. Мне велели привести тебя сюда, и ничего больше. — Она поворачивается, стуча каблуками по каменному полу, и начинает уходить. — Ты знаешь, что делать, — говорит она, проходя мимо мальчика, и он заметно напрягается.
Ухмыляясь, она выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Тишина повисает между нами, пока Кид просто стоит засунув руки в карманы и пристально глядя в пол.
Наконец, я не могу больше выносить тишину.
— Тебя ведь зовут Кид, верно? (2)
Качая головой, он поднимает взгляд на меня.
— Нет.
— О. — Я так запуталась. — Но тебя все так называют?
— Я знаю, — говорит он спокойно.
— Почему тебя так называют, если это не твое имя?
Он пожимает плечами, не говоря ни слова, просто смотрит на меня.
От вновь воцарившейся тишины мне становится не по себе, и я пытаюсь придумать, что бы ему сказать.
— Меня зовут Рейвенли, — говорю я. — Но почти все зовут меня Рейвен.
Мгновение он изучает меня.
— У меня есть домашний ворон.
— Правда? — спрашиваю я, подходя к нему. — Как тебе удалось заполучить одного из них в качестве домашнего животного?
Он пожимает плечом.
— Я поймал его.
— Это действительно круто. Он здесь? Может быть, ты мне его покажешь?
Он отрицательно качает головой.
— Он у меня дома.
— А это не твой дом? — спрашиваю я, и он снова мотает головой. — Чей он?
Он хмурится.
— Босса.
— Кто это, черт возьми?
Он, кажется, начинает нервничать, почесывая затылок.
— Поверь, ты не захочешь этого знать.
— Ммм. — я теряюсь. — Ты знаешь, почему я здесь?
Он тяжело сглатывает, не отвечая мне. Снова становится тихо, и печальный взгляд возвращается на его лицо.
Честно говоря, он не выглядел грустным только тогда, когда говорил о своем питомце вороне.
— Как зовут твоего ворона? — спрашиваю я, надеясь, что он снова расслабится и, возможно, расскажет мне, какого черта я нахожусь в этом доме.
Он пожимает плечом.
— Я не назвал его.
— Ну, ты должен, — говорю я. — Каждому питомцу нужно имя.
— Давая имена вещам мы становимся слабыми, — машинально бормочет он.
— Ни за что, — не соглашаюсь я, делая шаг к нему. — Давать имена действительно весело, особенно домашним животным, потому что ты можешь назвать их практически как угодно. Однажды я назвала бродячую кошку Кошкой. Хотя на самом деле она не была моим домашним животным. Она просто иногда забредала к нам на задний двор.
