и предлагает помощь? Что ему может быть от меня нужно?
К Хайленд Мэнору Джордан подъехал уже под утро. Ночевать в городской квартире ему решительно не хотелось, оставаться у Кайлы – тем более.
Оставив машину прямо у крыльца старого поместья, он направился к озеру. Несколько минут задумчиво рассматривал следы недавней борьбы на песке, затем устремил взгляд на безмятежную водную гладь.
Ночь с Кайлой не оправдала его надежд. Все с ней закончилось так же, как заканчивалось много раз до этого – Страж снова взял над ним верх. Очевидно, встреч с этой девушкой впредь нужно будет избегать, забыть о ней и сосредоточиться на том, что действительно важно. На Оливии МакКиннон.
После ее появления в ущелье прошло несколько дней. Если прогноз Йена верен, и она действительно умирает, довольно рискованно откладывать важный разговор с ней.
Оставив в ее телефоне сообщение и номер для обратной связи, Джордан понимал, что скорее всего она не позвонит ему сама. Так и вышло.
Он окинул усталым взглядом горные вершины по ту сторону озера, и не спеша вернулся к поместью. Снял серо-синий льняной пиджак от именитого дизайнера, привезенный Теей в числе прочих тряпок из путешествия по европейским столицам, и оставил его в машине, чтобы не запачкать. Мысли о названной сестренке наполняли его сердце теплом, любовью и в последние месяцы – тревогой.
Вот и сейчас, вспомнив о ней, он улыбнулся. Но хорошее настроение мгновенно улетучилось, стоило ему переступить порог библиотеки.
Именно здесь он застал Торнтона перетряхивающим содержимое стеллажей. Зачем же он сюда полез? Не идиот же, чтобы искать тут драгоценности – всем на Гриншеттере известно, что Фрэйзеры перебрались в ущелье и Хайленд Мэнор давно пустует.
Джордан прошел вглубь разрушенного помещения библиотеки, осторожно переступая через битое стекло и сброшенные во время драки с полок книги. Найти среди этой ветоши нечто такое, что могло заинтересовать Торнтона, было очень сложно. Близнецы Холлы, осмотрев здесь все, так и не поняли, пропало что-то или нет. Оно и понятно – вору просто не хватило бы времени найти и спрятать искомый предмет или книжный том, потому как он слишком быстро попался.
Обходя очередную кучу хлама, Джордан заметил уцелевшую металлическую рамку и черно-белую фотографию в ней. Осторожно, словно она может рассыпаться в его руках, он с трепетом поднял ее и стряхнул осевшую за сутки пыль и мелкие стекляшки от разбитых стеллажей.
Фотография была сделана за несколько лет до рождения Джордана, и он ей очень дорожил. Хоть это и не был единственный экземпляр, и точно такое же фото хранилось в стареньком альбоме в домашнем сейфе, эта находка подняла новую волну отвращения к Торнтонам в его душе.
Потеряв всякий интерес к обыску, Джордан прошел обратно к выходу, и, шагнув в высокий проем с висящей на единственной уцелевшей петле дверью, оказался вновь на прохладном утреннем воздухе. Он подставил фотографию под лучи показавшегося над горами солнца и принялся рассматривать ее. Сделана она была еще тут, в старом поместье. Мальчишка с фото, тогда еще совсем юный будущий глава клана – Джонатан Фрейзер, дядя Джордана, обнимал своих младших брата и сестру – Ричарда и Амелию. На свою тетку Джордан взглянул с нежностью и подумал, что она мало изменилась за прошедшие 30 лет – все так же юна душой и моложава. А вот на отца – мельком, с холодным равнодушием.
Дядя Джонатан погиб молодым и не успел оставить наследника, поэтому клан Фрэйзеров возглавил его младший брат – Ричард. Менее подходящего претендента на роль вождя представить было сложно – он сразу дал понять, что не намерен продолжать дело брата, и в скором времени, получив в свое распоряжение семейный капитал, уехал на материк и перестал интересоваться делами Халенд Мэнора.
К счастью, тетя Амелия была совсем из другого теста, и, не смотря на свой юный возраст, взяла заботу о своей семье и семьях погибших друзей в свои хрупкие руки. Помощником в этом, как поначалу казалось, безнадежном деле ей стал один из немногих выживших молодых мужчин клана – Майкл Холл, за которого она в последствии вышла замуж и родила двух мальчишек – близнецов Остина и Коннора.
Быстро завершив прорубку тоннеля, клан начал заново отстраиваться в ущелье. Майкл по-отцовски заботился об осиротевших детях своих друзей, терпеливо, год за годом стараясь обуздать буйство, закипавшее в них по мере взросления. Амелия же окружала их материнским теплом, даруя чувство защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Ричард на протяжении многих лет оставался в стороне, лишь формально являясь главой клана.
Всякий раз, раздумывая над поступком отца, фактически оставившего своих людей и родного сына в самое тёмное для семьи время, Джордан начинал выходить из себя. Поэтому сейчас, чувствуя приближение приступа ярости, он постарался переключить свое внимание на что угодно, лишь бы не бередить детские душевные раны.
Спрятав фото в карман, Джордан направился было к машине, стоявшей неподалеку, но внезапно остановился. В траве, чуть поодаль от обветшавшей стены, поблескивал предмет довольно внушительных размеров. Прищурившись от светящего в лицо солнца, Джордан направился к нему. И сразу узнал, что это, еще даже не подняв его с земли.
Вскоре в его руках оказалась необычная вещь, на первый взгляд напоминающая шершавый, продолговатой формы булыжник. Сколько себя помнил Джордан, этот артефакт хранился в стеклянной витрине с фотографиями и статуэтками, и назывался непонятным словом «латеск». Согласно семейному преданию, Саманта, основательница рода Фрэйзеров, заключила в этот камень тайные знания, которые должны открыться лишь одному человеку, для которого и предназначены. Разгадать его тайну пытались несколько поколений, но за 200 лет этого сделать так никто и не смог. В конце концов, к нему потеряли интерес, и последние несколько десятков лет он простоял в витрине, разбитой вчера Торнтоном.
По всей видимости, именно камень интересовал Дипвудцев. И чтобы скрыть от Джордана свой к нему интерес, Уаэтт отбросил Латеск как можно дальше от поместья, чтобы потом вернуться за ним.
Джордан злорадно ухмыльнулся, удовлетворенно взвесив находку в руках.
– Ну, ну, посмотрим, как скоро ты посмеешь сунуться ко мне снова, недоумок! – вслух проговорил он и направился к машине.
Усевшись на водительское сидение, он с интересом стал рассматривать латеск. Сантиметров пятьдесят в длину, и весит немало. Сложно понять, есть ли что-то внутри – при тряске из него не доносилось ни звука.
По всей длине артефакта располагались неглубокие борозды, переплетающиеся в замысловатый кельтский узор. Джордан
