в нашем случает слово, и шара не станет, как и самого Кристиана. Мне искренне жаль, что на твоём пути повстречался такой лживый мужчина, как Павел, но последствия вашей встречи таковы. Тебе попросту не оставили выбора, - резко поднимается из кресла, отходит к окну, порывисто раздвигает шторы, впуская в комнату дневной свет и лучи солнца.
- А тебе? – с трудом оторвав язык от нёба, произношу полушёпотом.
Я уже поняла, что выбора у меня нет, его настало, когда Павел поселил меня в своей квартире, когда сладкими, но такими лживыми речами затмил мой разум. Всё это я поняла ещё вчера, когда билась в истерике, но понимать и принимать разные вещи! Я не хочу всего этого!
- Что? – явно не расслышав мой вопрос, оборачивается в мою сторону.
- Неужели и у тебя нет выбора? Ты идёшь на этот брак по собственной воле, или же тебя, как и меня заставляют? Почему ты согласился? – смотрю на мужчину в надежде услышать честный ответ.
- И да, и нет, - отвечает Эрик, возвращаясь в кресло.
- Это как? – мне совсем непонятен его ответ.
- У меня есть выбор, но отказать не могу, совесть не позволяет, я обязан одному очень хорошему человеку очень многим. Несколько месяцев назад, этот человек попросил о помощи, так как доверяет мне, как себе….
- Он попросил жениться на мне? Несколько месяцев, это сколько? Как давно вы знаете о планах Павла и Раисы Федотовны? Почему не прекратили всё это уж тогда? – перебиваю мужчину, вопросы потоком льются.
- Как я уже и говорил, мы ждали от Павла правильного решения, думали он одумается, но, к сожалению, пошёл на поводу своей матери. Меня действительно попросили стать твоим мужем в случае, если внук Кристиана не перестанет творить дичь, я никогда не задумывался о скорой женитьбе, да к тому же на девушке с ребёнком, ставшим наследником всего состояния Кристиана. Это огромная ответственность, на такое не каждый согласиться, и поверь, пошёл я на это не ради денег, в моей жизни их предостаточно, я просто хочу отплатить добром человеку, который сильно помог мне, - отвечает Эрик, и из всего услышанного я понимаю, что выбора у него тоже нет, на его плечах груз долга перед неизвестным мне человеком, который просто сыграл на чувстве долга.
- Но почему вы не остановили Павла? Почему допустили такое? – по мне это жестоко, зная, что человека обманывают, просто стоять в стороне и наблюдать за зверством Павла и его матери.
- Таковым было решение Кристиана, говорю же, он надеялся, что внук образумится, если бы я мог, то конечно бы встретился с тобой и раскрыл всю правду, но я не имел право вмешиваться, - словно оправдываясь отвечает мужчина.
Боже! Эти люди не имеют чувство жалости! Им плевать на судьбы других людей! Как же это страшно! В памяти всплывают вчерашние слова Эрика, и я спешу задать очередной вопрос.
- Вчера в больнице ты сказал, что Павел мог бы рассказать деду о моём существовании и беременности, о том, что родится мальчик, и впоследствии жениться на мне, разведясь со своей женой. Но там же дети, как можно вот так легко бросить их? Бросить женщину, которая ему родила, которую любит? Неужели Кристиан одобрил бы такое? – в голове хаос от собственных вопросов.
На губах мужчины появилась недобрая усмешка.
- Кристиан недолюбливал Алину, она ему никогда не нравилась, но после того, как она сделала аборт, он её просто возненавидел, он бы легко принял решение Павла о разводе, обеспечил бы её и внучек на всю жизнь достойными выплатами, но теперь же их обеспечение полностью на Павле, - ерошит волосы, пронизывая их пальцами.
Спросить больше ничего не успеваю, дверь комнаты открывается и н пороге появляется Светлана, а рядом с ней незнакомая женщина с кожаной папкой в руке.
«Регистратор!» - пронзает меня догадкой, и всё тело сковывает арктическим холодом. Вот и всё, через несколько минут, я сменю фамилию и стану женой совершенно постороннего для меня мужчины, против своей воли, и спасти меня некому!
- Жених и невеста? – изгибая одну бровь, подаёт голос женщина с высокой элегантной причёской.
- Добрый день, всё верно, - поднимаясь из кресла, отвечает Эрик, и подойдя к моей кровати становится у изголовья, беря мою руку в свою огромную ладонь слегка сжимая её.
Мне настолько холодно, что кажется кожа мужчины точно раскалённая лава. Кивок головой на ответ Эрика и взгляд регистраторши цепляется кувеза. Она смотрит на моего сыночка совсем открыто, не стесняясь нас, губы с алой помадой поджимаются, пальцы впиваются в папку.
Что это? Жалость? Или же у женщины в жизни была похожая ситуация с ребёнком?
- Роза Илларионовна, - окликает женщину Светлана.
- Ещё кто-то будет, или же можем начинать, - быстро переведя взгляд на Эрика, заговорила женщина, совсем не смутившись, что её одёрнули от рассмотрения чужого ребёнка.
- Можем начинать, - что молот судьи гремят слова Эрика.
- Кольца есть? – подходя к краю кровати и открывая свою папку, спрашивает женщина.
Эрик не отвечает, засовывает свободную руку во внутренний карман пиджака, доставая бордового цвета коробочку. Вскинув взгляд на футляр, женщина коротко кивает, а после начинает профессионально-радостным голосом процедуру регистрации брака.
В голове туман, я совершенно не понимаю слов регистраторши, они кажутся далёкими и словно произносятся на непонятном мне языке, мне даже кажется, что я нахожусь где-то в другой реальности. Но твёрдое и чёткое «ДА» громким голосом Эрика возвращает меня назад.
- Прошу ответить Вас, невеста, - вздрагиваю и встречаюсь с пронзительным взглядом женщины.
Мою ладонь, что находится в руке Эрика сжимаюсь чуть сильнее, я буквально чувствую, как мужчина напрягся, в комнате стало настолько тихо в ожидании моего ответа, что биение собственного сердца стало оглушать.
- Милан, - на грани слышимости, но такое громкое для меня раздаётся поверх головы.
Мне трудно ответить женщине, внутри всё противится сложить эти две буквы в одно слово, что навсегда изменят мою и Мишину жизнь.
- Прошу ответить Вас, невеста, - терпеливо повторяет женщина за её спиной покашливает Светлана, как бы говоря «немедленно отвечай!»
- Да, - не узнавая собственного голоса, под давлением нескольких пар глаз даю свой ответ, ответ которого так желает хозяин дома, которого славу богу нет в этой комнате.
Мне на секунду кажется, что все трое выдохнули, услышав мой
