И я не придумываю ничего лучше, чем воспользоваться ситуацией. Отказываться от помощи нецелесообразно, а попросту глупо.
Вот и не стану.
– Спасибо, – выдыхаю, открыто заглядывая в темные, опушенные черными густыми ресницами глаза, и отступаю в комнату, чтобы переодеться и достать переноску для четвероногого друга.
***
Не знаю, о чем конкретно договаривается Султанов с Соколовым, но в четверг сразу перед обедом последний заходит ко мне в кабинет и просит всю вторую половину дня провести в спортшколе, чтобы от и до проработать все пункты по договору вместе с новым арендатором.
– На работе жду не раньше завтра, нечего за других лямку тянуть. Девчонки сами отлично справятся с заявками на субботу. Ясно?
Грозит пальцем Егор Саныч и наиграно строго приподнимает бровь.
– А если не справятся?
Улыбаюсь, припоминая шефу два форс-мажора. Первый, когда молодые матрешки прохлопали ушами и забыли внести в списки две из четырех команд соседнего района, и второй, когда в двух десятках наградных дипломов заместителя губернатора области «обозвали» чужой фамилией и чуть не дали ему эту белиберду на подпись.
– Значит, придешь и прямо с утра все проверишь. Марь Дмитриевна, ну я ж тебя знаю. Ты – умница, за пятницу успеешь все проконтролировать и, если что, поправить. Дай молодым коллегам еще один шанс, иначе толк их тут держать?
– Ладно. Уговорили, – смеюсь, хотя в душе очень радуюсь относительно свободной половине дня.
Вчера мы с Султановым отвезли Семёна на осмотр в клинику. Слава богу, обошлось без трещин и переломов, но ветврач выявил у кота сильный ушиб задней конечности и стресс, из-за чего сделал обезболивающую инъекцию, выписал капли и попросил наблюдать за питомцем пару дней.
Чем я и занималась вчера до ночи и сегодня с утра, хотя пушистик большую часть этого времени спал. Вот и после работы планирую продолжить в том же духе. И, если с Сулейманом выйдет закончить дела пораньше, будет просто замечательно.
– Думаю, за пару-тройку часов управимся, – говорит мужчина, словно читает мои мысли, и открывает дверь, помогая забраться в машину.
На обеде я успела домчаться до дома, где застала Семена уже бодрствующим и внимательно следящим в окно за гуляющими во дворе детьми. Накормила его и перекусила сама, а в два заехал Султанов. Оказывается, они с шефом и этот вопрос утром обсудили, чтобы я не дергала Михалыча, который в комитете реально на вес золота, так как почти все безлошадные.
– Было бы неплохо, – киваю Сулейману, пристегиваясь ремнем безопасности, и прячу ладошки между коленями.
Это вчера мое смущение из-за стресса куда-то испарялось, а сегодня вновь цветет буйным цветом, выдавая себя дрожью в руках и алеющими щеками. И если последнее еще можно списать на мороз, то первое более проблематично.
– Как четвероногий защитник поживает? – интересуется мужчина, уверенно и плавно управляя машиной.
– Лучше, спасибо тебе, – благодарю от души.
Не знаю, как вчера смогла бы разрулить все в одиночку. Скорее всего, еще как минимум час рыдала бы, а только потом зашевелилась. Но случайный спаситель и помощник в лице Султанова взял всё в свои надежные руки и сделал на отлично.
– Давай ключи, Маш, – протягивает широкую красивую ладонь Сулейман, паркуясь возле здания. – Я сам открою, а ты варежки и капюшон одевай, холодно, – добавляет, глуша мотор.
– Х-хорошо, – запинаюсь, удивленная заботой.
А еще тем, как просто и не наигранно это у него получается. Вот от Вадима подобного можно было дождаться лишь в первый месяц ухаживаний и то с обязательным намеком: посмотри, каков я молодец. Потом же это куда-то бесследно ушло, а я даже не заметила.
– Давай начнем тщательный осмотр прямо со входа и будем постепенно углубляться, а подвал оставим напоследок, – предлагает мужчина, помогая мне снять пальто, и следом уточняет. – Сможешь фиксировать записи?
– Конечно, – соглашаюсь, отыскивая в сумке блокнот и ручку.
Включение в рабочий процесс позволяет мне мысленно собраться и перестать дрожать, как кленовый лист на ветру, ощущая каждой клеточкой тела его близкое присутствие.
– И первым пунктом я внесу доработку освещения в фойе. Темновато тут. Как думаешь? – поворачиваюсь к Сулейману, чтобы увидеть его реакцию.
И замираю.
– Согласен, – произносит он негромко, вызывая мурашки по коже не только хрипловатыми нотками в голосе, но и пристальным взглядом.
Темные глаза жадно осматривают меня с ног до головы, не скрывая восхищение.
Я словно в замедленной съемке наблюдаю, как дергается кадык на мужской шее, когда Султанов сглатывает.
– Ты будто Снегурочка, Маш. Нереальная вообще, – делает он шаг ближе и медленно очерчивает пальцами овал лица, скользит по щеке и касается волос, заправляя свободную прядь за ухо. – Только не бойся меня, пожалуйста. Повторения прошлого не будет. Обещаю.
– Я, кхм, не боюсь, – отвечаю сипло, утопая в черных как сама тьма глазах.
Мне действительно нестрашно. Но жутко волнительно.
Ведь это всё тот же Сулейман Султанов, который… так не похож на себя прежнего.
– Тебе очень идет белый цвет, – продолжает он, нависая надо мной монолитной нерушимой скалой, – ты будешь очень красивой невестой.
Последняя фраза удивляет и сбивает с мыслей, в которых я даже себе не признаюсь, что одела вязаное платье-лапшу, белое с голубыми снежинками, не только потому, что оно теплое и отлично сочетается с уггами, но, и чтобы выглядеть красивой.
– К-какой невестой? – уточняю с запинкой.
Губы от волнения пересыхают, хочется их облизнуть. Но не решаюсь. Провоцировать матерого хищника, когда он совсем близко, – нет уж, ни за что.
А вдруг это очередной розыгрыш от того, кто уже однажды надо мной..?
Внимательнее вглядываюсь в будто вылепленное из камня, по-мужски красивое лицо. Ищу усмешку, любое подтверждение, что это глупая шутка или подколка.
И не нахожу.
Серьезен. Собран. Смотрит прямо и открыто.
– Самой лучшей, Машенька, – обдает горячим дыханием мои губы Сулейман и отступает на шаг. – Ты права, освещение нужно переделать, внеси этот пункт в план.
Резко меняет он тему разговора и неторопливо отворачивается, чтобы снять собственное черное кашемировое пальто. Лишь напряженная спина и чуть более сильно, чем необходимо, сжатые кулаки выдают, что он не так спокоен, как хочет продемонстрировать.
Я же пребываю в полном раздрае. Потому посильнее сжимаю ручку и дерганным почерком вывожу первую кривоватую запись.
К сожалению, у меня не такие железные нервы, как хотелось бы.
Глава 17
– О, привет, ребята, – встречает нас с Султановым на пороге моей квартиры мама.
В переднике и с перекинутым через плечо полотенцем.
– Э-э-э, привет, – теряюсь от неожиданности.
То, что запасные ключи у родителей есть, я знаю, но обычно они предупреждают, если желают ко мне нагрянуть. Тут же не было ни звонка, ни смски, в чем убеждаюсь, достав из кармана телефон.
– Сюрприз, – широко улыбается маман, замечая мой жест, и подмигивает. – У меня сегодня внеплановый выходной. Вот и решила с утра налепить пельменей и тебе принести к ужину. Все равно же хотела с Семеном познакомиться.
– Познакомилась? – интересуюсь, замечая пушистика, выглядывающего с кухни и облизывающего мордочку.
Ну понятно, конечно, познакомились. И уже чем-то вкусным это дело отметили.
– Ага, милый котик. И очень культурный, – выдает мама, явно намекая на отсутствие манер у собственной дочери.
Ладно. Чего уж теперь.
– Тогда и с Сулейманом знакомься. Он тоже Семку проведать зашел, – отступаю немного в сторону и перевожу взгляд на Султанова, взирающего на происходящее с совершенно спокойным видом.
Вот же непробиваемый.
Мне вообще-то всегда казалось, что молодые люди, как и девушки, должны нервничать при знакомстве с родителями своих пассий…
Черт! Одергиваю саму себя. Какие пассии, Маша? Мы же просто временно сотрудничаем по рабочей необходимости.
