Девушка делает мне красивый вечерний макияж, а волосы собирает в высокую причёску, оставив несколько прядей лёгкими завитками ниспадать вниз по лицу.
Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что я красотка. И пусть Громов только попробует что-нибудь ляпнуть, клянусь, я точно…
— Матвей Викторович здесь, — резко оборачиваюсь на голос Татьяны и, уперевшись взглядом в окно, ловлю в нём силуэт Громова.
Пока я тут занималась своим перевоплощением, он тоже успел переодеться. Сейчас на нём чёрный смокинг и белая рубашка… и я буквально ненавижу себя за то, что мне нравится то, как он выглядит.
Матвей выходит из машины и уверенной походкой направляется в сторону магазина, и я ловлю себя на том, что моё сердцебиение всё больше ускоряется по мере того, как он приближается к двери. А в тот момент, когда Громов переступает порог бутика и наши взгляды пересекаются, кажется и вовсе стучать перестаёт…
******************************************************************************************************
Дорогие, делаем ставки) Как отреагирует Громов? Будет в шоке от Маринкиной красоты? Или снова что-нибудь ляпнет?))
Пишите своё мнение в комментариях, а в следующей главе узнаем, кто был ближе к истине)
***
***
Изо всех сил заставляю себя дышать ровно, и с прямой спиной и высоко поднятой головой выдерживаю на себе очень, нет, не так, ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ долгий взгляд Громова. Который в начале касается моей обнажённой ноги, выглядывающей из выреза платья, а затем медленно поднимается выше и растерянно застывает на моём лице.
Да-да, растерянно! Я вижу, как от удивления расширяются его глаза, хоть выражение лица и остаётся непроницаемым.
Сказать, что внутри я торжественно ликую — это ничего не сказать! Шах и мат тебе, индюк самодовольный! Получи и выкуси!
Для большего эффекта, делаю плавный шаг на встречу Матвею и, что он там хотел? Чтобы мы изображали пару? Ну вот на нас как раз сейчас смотрят первые зрители — Татьяна и девушка, которая делала мне макияж и причёску.
Кладу ладонь Громову на плечо и развожу губы в лёгкой улыбке, так будто безумно рада его видеть.
— Ну как тебе перевоплощение из утёнка в лебедя… милый?
— Я в восторге, — заявляет Громов и неожиданно для меня самой вдруг обхватывает меня за талию и прижимает к себе.
— Ты что делаешь? — шепчу, уперевшись руками в его грудь и удивлённо округляю глаза.
— Видимо тоже самое, что и ты — играю на публику. Кстати, а что это у тебя?
— Где?!
Шумно выдыхаю, когда Громов тянет ко мне руку и очень медленно проводит подушечкой большого пальца вниз по шее, от чего моя кожа против воли покрывается мурашками.
— Кажется, это утиное перо осталось, — шепчет мне на ухо так, чтобы слышала только я и делает вид, что скидывает его на пол.
Тут же краснею от злости и отталкиваю Матвея от себя.
— Ну ты и… сволочь, Громов! — шиплю и, подхватив подол платья шагаю мимо босса на выход.
— Да перестань, Марин, я пошутил. Ты прекрасно выглядишь, правда.
— Отстань!
Толкнув дверь, быстрым шагом выхожу из бутика, но в порыве гнева забываю, что за порогом фактически сразу начинаются ступеньки.
Кажется за те миллисекунды, что я в панике машу руками, теряя равновесие, у меня вся жизнь перед глазами успевает пронестись. Ещё немного, и я бы свой лебединый клюв размазала прямо здесь на крыльце магазина, но в последний момент, Громов подхватывает меня сзади за руку, дёргает на себя, и я буквально врезаюсь спиной в его грудную клетку.
— Крыльями махала-махала, но так и не взлетела, — усмехается мне на ухо, помогая принять устойчивое положение.
— Индюк самодовольный…
— Зато ты у нас царевна… уже даже не лягушка, — улыбается и мягко, но довольно настойчиво подталкивает меня вперёд, помогая спуститься по лестнице.
Сам открывает передо мной дверь машины, помогает сесть и даже поправляет подол платья, чтобы его не защемило дверцей. После чего садится за руль, заводит мотор и трогается с места.
И вот именно в этот момент я понимаю, что мне страшно. От былого запала уделать Матвею нос своим внешним видом не остаётся и следа. Мне, чёрт возьми, очень страшно даже от мысли о том, что сейчас я должна буду появиться перед родственниками Громова в статусе его беременной девушки.
Снимки и статьи в интернете — это одно. Просто слухи, ничем по факту не доказанные. А прийти вместе на свадьбу его брата и во всеуслышание подтвердить тот факт, что мы вместе, и я жду ребёнка от своего босса — совсем другое.
— Матвей, может я не поеду, а? Ну пожалуйста! Это будет неуместно, если я там появлюсь!
— Будет неуместно, если я приду туда один, а не с матерью своего ребёнка. Ещё раз повторяю, для всех — мы вместе, — взгляд Громова снова касается моей обнажённой ноги, выглядывающей из выреза платья и задерживается на ней слишком долго.
— Кажется, ты говорил, что сомневаешься в своём отцовстве, — почему-то перехожу на хриплый шёпот и тут же прикрываю ногу, кожа на которой покрылась мурашками.
— Сейчас у тебя слишком маленький срок, чтобы это можно было проверить. А пока что для всех ты моя девушка. В твоих же интересах поддерживать эту легенду, если ты хочешь быстрее отделаться от журналистов. Поверь, людям очень быстро надоедает обсуждать чужие отношения, когда в них всё хорошо и ровно. А вот скандалы они готовы обсасывать вечность.
“Пока что”, значит… То есть всё-таки сомнения в том, что он отец у него есть. А это может означать только то, что в глазах Громова я… кто? Гулящая девка?!
И такая злость и обида меня почему-то пробирает от этих мыслей, что хочется прямо сейчас открыть дверь и прямо на ходу из его проклятой машины выпрыгнуть!
— Не получится, — выжигаю, скрещивая руки на груди.
— Что не получится?
— Сделать вид, что мы пара не получится. Для этого надо изображать влюблённость, а ты сам сказал, что актриса я паршивая. Так что ничего не выйдет. Я не смогу изображать чувства к тебе, потому что я терпеть тебя не могу, Громов! Нет, даже не так! Меня от тебя тошнит! От одного твоего вида на изнанку выворачивает! — выпаливаю на повышенных тонах раньше, чем успеваю подумать. Поворачиваюсь к Матвею и тут же прикусываю язык, напоровшись на его жёсткий взгляд.
Чёрт… зря я это сказала. Тем более так грубо. Ни один мужчина не простит женщине своего задетого эго.
Собираюсь уже было забрать свои слова обратно (трусиха бесхребетная), только не успеваю и рта открыть, потому что в следующий момент Матвей вдруг резко сворачивает машину к обочине и останавливается.
— Терпеть не можешь, значит? — он отстегивает ремень безопасности и приближается так близко, что у меня дыхание перехватывает. В его глубоких глазах реально можно утонуть. Хорошо, что за время нашего знакомства у меня выработался иммунитет… — Но тебе же не помешало это со мной переспать, правда? Что-то я не припомню, чтобы тебя в ту ночь тошнило. Если я не ошибаюсь, тебе даже понравилось. А я точно не ошибаюсь, потому что память у меня хорошая и стонала ты так, что у меня до сих пор в ушах звенит.
