Лезвия и кости - Хизер К. Майерс

11

Сиенна

Мне не хватало места. Может быть, это было грубо, но я не могла больше находиться рядом с Адрианом. Я не доверяла тому, что вылетало из его уст, и уж точно не доверяла себе. Мне нужно было отдохнуть от напряженного разговора. Он стал слишком реальным, слишком близким к раскрытию чувств и истин, с которыми я не была готова столкнуться. Тихие коридоры таунхауса в Виндзоре стали временным убежищем, пока я пыталась собраться с мыслями и успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Возможность того, что Адриан может быть прав, не давала мне покоя. Его резкая оценка поведения Донована, его вызов моему выбору — все это было слишком сложно переварить в данный момент. Я пошла быстрее, стараясь опередить свои мысли.

Больше всего меня беспокоила моя реакция на слова Адриана. Меня должны были оскорбить, даже возмутить его грубые, собственнические высказывания. Но, к моему удивлению, я не обиделась. Напротив, какая-то часть меня, которую я не до конца понимала, была заинтригована, даже привлечена его прямотой. Это было поразительное осознание, которое противоречило всему, что я думала о себе и своих чувствах к Адриану.

Я оказалась в своей комнате и закрыла за собой дверь. Знакомое и уютное пространство не могло укрыть меня от внутреннего смятения. Сидя на краю кровати, я пыталась разобраться в своих эмоциях, в усложняющихся отношениях с Донованом и Адрианом.

Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что нахожусь на перепутье, перед лицом решений и осознаний, которые могут изменить ход моей жизни. Однако сейчас мне хотелось лишь отогнать эти мысли, найти момент покоя среди хаоса. Но даже в одиночестве моей комнаты слова Адриана звучали эхом, напоминая о неотвратимой истине, которая постепенно раскрывалась.

Ведь он был прав.

Если Донован наказывал меня за дом с привидениями, то я предпочла бы поговорить об этом, а не иметь дело с этим странным застоем между нами. Мне не нравилась концепция борьбы; мне не нравился риск того, что Донован воспользуется любой конфронтацией как поводом для разрыва. Но и то, что я чувствовала сейчас, тоже не сулило ничего хорошего.

Я встала.

Мне нужно было поговорить с Донованом о том, что произошло. Возможно, у него было какое-то объяснение, какая-то законная причина, по которой он не мог мне помочь и почему не мог позвонить. Меньшее, что я могла сделать, — это предложить ему это, дать ему преимущество сомнения.

Но как только я оказалась возле его комнаты, меня охватило чувство тревоги. Но я все равно заставила себя постучать, потому что мне нужно было понять, и я просто хотела, чтобы все снова было хорошо. Он открыл дверь, выражение его лица было непостижимым. Между нами потянулось мгновение, наполненное ожиданием. Я надеялась на извинения или хотя бы на приглашение войти. Вместо этого он просто уставился на меня, слегка нахмурив брови, словно ожидая, что я объясню свое присутствие.

Я не так представляла себе эту встречу. Я чувствовала себя чужой, стоя на пороге его комнаты, и расстояние между нами было не просто физическим. Я ожидала, что Донован проявит хоть какой-то знак заботы, хоть как-то признает свое отсутствие ранее. Но его молчание только усилило мой дискомфорт.

"Привет, — сказала я, заставив себя заговорить. В коридоре мой голос звучал негромко, но я продолжала. "Ты так и не пришел сегодня на каток. В три. Помнишь?" Мои слова повисли в воздухе, и я затаила дыхание.

"О, да", — сказал он небрежно. Его реакция или ее отсутствие были подобны брызгам холодной воды. "Наверное, я забыл".

Отсутствие извинений или намека на раскаяние в его голосе было шокирующим.

Переместив вес с одной ноги на другую, я попыталась сохранить самообладание. "Ну, я звонила и писала тебе кучу раз", — напомнила я ему, мой голос был напряженным.

"Наверное, я забыл включить звонок на телефоне после уроков", — пожал он плечами.

Я стиснула зубы, внутри меня закипало разочарование. Мне хотелось ему верить, но в глубине души я знала, что так будет лучше. Донован никогда не следил за настройками своего телефона, а если и следил, то постоянно был на связи. Он мог не слышать смс и звонков, но уведомления он бы уже увидел.

"Ты меня не дождался", — сказала я, и в моих словах прозвучало обвинение. "После занятий. Чтобы отвезти меня домой. Ты не дождался".

"Ты так и не появилась", — бесстрастно ответил он. "Я подумал, что у тебя есть какое-то важное дело, и уехал. Если бы я был тебе нужен, ты бы позвонила".

Его безразличие было как пощечина, и я не смогла сдержать разочарования.

Больше не могу.

"Ну, ты мне был нужен, и я позвонила, но ты так и не перезвонил", — огрызнулась я, теряя контроль над своим самообладанием. "А я занималась чем-то важным, о чем упоминала сегодня утром. У меня было ледяное время для работы над курсовым проектом, и я надеялась, что ты поможешь мне с ним, как и обещал. Я ждала тебя, Донован. Сорок пять минут я ждала тебя. На льду я прибыла всего пятнадцать минут. Я не сделала ничего, кроме разминки".