— Встреча и приветствие окончены, друзья, — говорит Фиеро, одаривая меня кокетливой ухмылкой. Его светло-русые кудри искусно уложены назад, подчеркивая большие голубые глаза и широкую улыбку. Как и мой будущий муж, он носит тонкую и аккуратно подстриженную щетину. Он настолько далек от стереотипного мужчины, насколько такое вообще возможно, и это, как ни странно, вызывает умиление. У него такая же репутация плейбоя, как и у моего жениха.
До того, как близнецы Аккарди украли корону, Массимо и Фиеро много лет были показательным примером мафии в Нью-Йорке.
— Если мы не начнем, у архиепископа будет приступ гнева, — Фиеро наклоняется вперед и чмокает меня в щеку. — Выглядишь потрясающе, королева. Настоящая красавица.
— Спасибо, — отвечаю я, когда Массимо бросает на него мрачный взгляд. Фиеро хихикает под нос, а я размышляю о динамике их дружбы. Дарио отходит в сторону, чтобы пропустить Николину, а я обмениваюсь взглядами с подружкой невесты, вручая ей свой букет.
— Готова? — спрашивает мой жених, поворачиваясь лицом к священнику. Я киваю, молча желая, чтобы бабочки в моем животе убрались к черту. — У меня от тебя захватывает дух, — говорит он низким, мягким тоном. — Ты превзошла все мои мечты об этом моменте.
Его глаза светятся искренностью, и он либо намеренно забывает о том, как я отклонила его предложение, либо признает, что это было неуместно, учитывая нашу договоренность.
— Я знаю, что ты можешь меня ненавидеть, но я не ненавижу тебя, mia amata. Я не хочу, чтобы наш брак начинался со злости или недопонимания.
Подняв наши соединенные руки, он подносит их к губам и целует мои костяшки, намеренно игнорируя раздраженный вздох, вырвавшийся из уст архиепископа.
Невежливо заставлять его ждать, и я не должна потворствовать такому неуважительному поведению, но неохотно восхищаюсь Массимо за то, что у него хватает смелости говорить то, что хочет, независимо от того, кто его ждет.
— Я хочу узнать тебя получше и не буду давить на тебя, — продолжает он.
Я сглатываю комок, застрявший в горле, когда его глаза приковывают мой взгляд.
— Я хочу, чтобы наш брак удался. Обещаю, что сделаю тебя счастливой, если ты пойдешь мне навстречу, — его пальцы касаются моей щеки. — Моя умная, красивая королева, — его голос немного дрожит, а в глазах нежность. — Ты можешь хотя бы на это согласиться?
Я моргаю, попав в его гипнотическую ловушку и не в силах мыслить здраво. Безвольно киваю, пытаясь прогнать туман из головы.
— Да, — наконец удается сказать мне.
Он улыбается, и его большая, мозолистая рука плотно обхватывает мою, когда мы подходим к алтарю и ожидающему архиепископу.
Мы держимся за руки, пока начинается церемония, но я едва слышу слова. Я слишком занята, пытаясь понять, в чем заключается план Массимо. Не верю, что его красивые слова — правда, потому что это слишком идеально, слишком соблазнительно, слишком обнадеживающе, чтобы быть реальностью.
Мы произносим клятвы, обмениваемся кольцами, и внешний мир как будто перестает существовать. Внутри я ослеплена и чувствую слишком многое.
Если Массимо хотел вывести меня из равновесия, то он добился своего.
Этой мысли достаточно, чтобы вытащить меня с криками и пинками из этого тенистого места в голове. Все мои чувства возвращаются в полной ясности, когда архиепископ объявляет нас мужем и женой, а Массимо заключает меня в свои объятия и, низко пригнувшись, страстно целует меня на глазах у одобряющей толпы.
Вот тебе и «не буду давить»…
Глава 12
Массимо
— Улыбайся Миссис Греко, ты же не хочешь, чтобы на всех свадебных фотографиях у тебя было такое напряженное стервозное лицо, — говорю я, крепко обхватывая ее стройную талию, пока мы позируем фотографу на ступенях собора. Жена впивается ногтями в мой бок, натягивая на лицо фальшивую улыбку, и я усмехаюсь.
— Ты за это заплатишь, — шипит она мне в ухо, и это только подстегивает меня. Она все еще в ярости из-за трюка, который я провернул у алтаря, а я был счастлив. Ничто так не возбуждает меня, как разъяренная Катарина, и я намерен извлечь из этого выгоду.
Жизнь хороша. Жизнь прекрасна.
Я женат на умной, великолепной, вздорной, сексуальной женщине, которая бросает мне вызов с каждым вздохом. Я не понимал, насколько мне не хватает экстрима, пока она не вошла в мою жизнь. Да, она хочет отрезать мне член и перерезать горло, но, по крайней мере, так интереснее.
Фотограф переставляет нас так, что мы оказываемся лицом к лицу, и спина моей жены прижимается к моей груди. Обхватив ее руками, я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.
— Бесчисленное множество женщин заплатили бы за то, чтобы я их так целовал, а ты злишься, — я погладил ее по бедру через роскошное кружевное платье. — Ты слишком заносчива, но эту проблему я решу позже.
— Тебя слепит высокомерие, и ты ничего не будешь решать позже, — твердит она с вынужденной улыбкой.
— Посмотрим.
Я двигаю ее к себе, наслаждаясь тем, как ее подтянутое тело прижимается к моему. Кровь приливает вниз, мой член твердеет, как всегда в ее присутствии, и я неуловимо подталкиваю свою растущую эрекцию к ней.
— На сегодня хватит! — кричит она, вырываясь из моих объятий и устремляясь вниз по ступенькам. Она бросает взгляд на фотографа, проходящего мимо нее, и направляется к своей команде. Я смотрю на нее со стояком в штанах, и думаю, все ли со мной в порядке. Разве это нормально — так возбуждаться перед лицом откровенной враждебности?
— Все еще злится из-за поцелуя? — спрашивает Фиеро, подходя ко мне.
— Она хочет вырвать мои кишки и намотать их на горло.
Он смеется, потирая руки от удовольствия.
— Я с нетерпением жду утра, чтобы увидеть, как пополнится мой банковский баланс.
— Она держит свой гнев в себе, потому что это проще, чем принять правду о нашем влечении, — ухмыляюсь своему другу. — Но она не сможет долго сопротивляться.
— Знаменитые последние слова, друг мой, — Фиеро кладет руку мне на плечо. — По крайней мере, жизнь не будет скучной.
— Вот что мне точно гарантировано с новой женой.
Я на мгновение задумываюсь о своей удаче, ведь не каждый день я женюсь. Звонят церковные колокола, ярко-голубое безоблачное небо скрывает величественное солнце, а смех и веселые разговоры окружают нас, пока гости общаются, прежде чем отправиться в престижный пятизвездочный отель, где состоится прием.
Я был рад, когда Катарина с готовностью согласилась на гостиницу, потому что мама не могла провести это мероприятие в нашем семейном доме, особенно в такой короткий срок. Кроме того, у меня нет никаких счастливых воспоминаний, связанных с детством и этим домом, и я бы не хотел начинать свою супружескую жизнь с празднования в таком ужасном месте.
— Нам пора уезжать, — говорит Габриель, появляясь рядом со мной. — Прибудет еще больше прессы. Плохая новость.
— Согласен. Ты проводишь маму в отель?
— Конечно, — он прочищает горло и потирает затылок. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты помог мне и нашей семье. Это очень много значит для меня.
— Не благодари, мне не трудно, — говорю я, автоматически переводя взгляд на жену, окруженную людьми.
— Вы хорошо смотритесь вместе, кажется, подходите друг другу, — он притягивает меня к себе и быстро обнимает. — Надеюсь, это будет счастливый брак. Может быть, внуки помогут маме, чтобы полностью оставить прошлое позади и двигаться вперед.
— В ближайшее время этого не произойдет. У Катарины много дел в Нью-Йорке, и она уже занята другим. Пройдет некоторое время, прежде чем она сможет сосредоточиться на семье.
Габриель ухмыляется.
— Случайности, как известно, случаются.
— У нее внутриматочная спираль, — говорю я, потому что медик подтвердил это.
— Заплати врачу, чтобы он не менял ее, — предлагает он, и у меня отвисает челюсть. Габриель — один из самых честных и благородных мужчин, которых я знаю. Это одна из причин, по которой ему было так трудно быть доном. Быть злым для него не свойственно, а некоторые поступки, которые ему приходилось совершать, часто играли ему на руку.
