Уже поздно, темно, и я одна, но я отказываюсь бояться. Я продолжаю танцевать, как ни в чем не бывало, но незаметно меняю хватку на рукояти своей шпаги. Когда она крепко сжимается у меня в кулаке, я срываю наушники и разворачиваюсь, полностью вытянув руку.
В одно мгновение острие моего меча упирается в кадык незваного гостя, мои глаза на мгновение задерживаются на этом участке загорелой кожи, прежде чем я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним.
Шок пробегает рябью по моей спине, когда ледяной взгляд встречается с моим.
Тристан стоит там, высокий, разъяренный и такой чертовски красивый, что моему сердцу удается трепетать даже сквозь стены непроницаемого ограждения, за которым я держу его взаперти.
Я не знаю, как долго мы стоим вот так, застыв в этом моменте, разделенные несколькими футами с моим мечом у его шеи, но секунды мучительно тянутся.
Его глаза скользят по моему лицу, гнев в них обжигает мою кожу. Я не отвожу взгляд. Мое сердцебиение так громко отдается в ушах, что на секунду я задаюсь вопросом, слышит ли он это.
Но затем он делает шаг ко мне, еще глубже вдавливая шпагу в кожу. Он не вздрагивает и не подает никаких признаков того, что замечает это, не говоря уже о том, чтобы чувствовать. У меня сводит живот, когда он открывает рот и наконец заговаривает.
Его челюсть сжата, голос хриплый от гнева, слова звучат как оскорбление.
-Дженни, графический дизайнер.
✽✽✽
Глава 11
Тристан
-Дженни, графический дизайнер, - рычу я.
Нера.
Ее зовут Нера. Красивая женщина, о которой я безостановочно думал последние две недели, на самом деле красивая девушка и моя ученица.
Мое горло сжимается, но не из-за давления, которое она продолжает оказывать на мою шею своим мечом, а потому, что я внезапно осознаю, как сильно я себя трахнул.
Предполагается, что я должен держаться подальше от неприятностей и, в частности, соблюдать целибат, а я, сам того не ведая, пошел и переспал с одной из своих студенток.
Если бы на Олимпийских играх было какое-нибудь Провальное мероприятие, у меня было бы больше медалей в этом виде спорта, чем у Майкла Фелпса в плавании.
Ее губы слегка приоткрываются, когда я говорю, - единственный признак того, что мои слова как-то повлияли на нее. Она выглядит так же восхитительно, как когда была обнаженной и лежала на моем матрасе.
Затем ее губы сжимаются в тонкую линию, а глаза прищуриваются, глядя на меня поверх лезвия меча, когда гнев сменяет удивление.
-Гэри, юрист, - объявляет она, морщась, как будто у этих слов дурной вкус. - Значит, ты все-таки помнишь меня.
Как я мог забыть?
Я отводлю тонкое лезвие ее меча от своей шеи, но быстрым и ловким движением запястья, демонстрирующим ее спортивную ловкость, она снова приставляет пуант к моему горлу.
Легким прикосновением она сильнее прижимает его к моей шее, предупреждая, чтобы было ясно, что она здесь главная.
Мой член твердеет в штанах, возбужденный ее напористостью так же сильно, как и при нашей последней встрече.
Моя физическая реакция злит меня еще больше. Мой член еще не получил памятку о том, что я не должен и не могу найти в ней ничего привлекательного и очень трахаемого.
Я последовал за ней сюда после окончания занятий и часами ждал, пока она останется одна, чтобы поговорить с ней. Чтобы найти способ заставить ее держать рот на замке о том, что произошло в Женеве.
Вместо этого я в ее власти и жду, когда она что-нибудь скажет.
Я мог бы отступить, но не сделаю этого.
Не в этой игре в шахматы, в которую мы играем.
Я думал, что этот разговор будет легким, что она быстро сдастся, как это было во время урока, но теперь я вижу, что ошибался. Без угрозы разоблачения и дисбаланса сил в обстановке классной комнаты она встретит меня ударом на удар.
Я столкнулся с другой Нерой, и в обтягивающей серой майке, обтягивающих белых брюках и с мечом в руке мне трудно примирить ее с женщиной, которая носила розовое. Она выглядит свирепой и представляет собой устрашающую и впечатляющую фигуру на фоне черных стен учебного центра.
Эта часть ее меня еще больше заинтриговала, и, черт возьми, это совсем то дерьмо, которое я не должен замечать прямо сейчас.
- Знаешь, я могла бы убить тебя. Не этим”. - Ее голос звучит почти разочарованно. - Он затуплен. Бесполезно, - говорит она с отвращением, наконец опуская лезвие к своему боку. - Но тебе полезно знать, если у тебя когда-нибудь возникнет желание снова подкрасться ко мне”.
Ее грудь вздымается с каждым вздохом, отчего ее сиськи приподнимаются под тканью обтягивающего топа.
- Ты смуглая маленькая штучка, не так ли? - Говорю я, слегка наклоняя голову набок.
Черт, почему это прозвучало так хрипло?
Ее глаза метают в меня кинжалы, и она упрямо вздергивает подбородок. - Я не маленькая”.
-Это то, с чем ты не согласна?
Она вздергивает подбородок. - Да”.
Не смотри на нее. Не делай этого
Мой взгляд опускается на ее тело.
Ты гребаный дурак.
Она маленькая. Не по росту, а по размерам. Если бы я не наблюдал за ее сверхчеловеческой многочасовой тренировкой, я бы предположил, что она физически слабее.
Как бы то ни было, я удивлен, что она смогла тренироваться так, как она это делала. Ей, должно быть, потребовалось вдвое больше энергии, чем более мускулистой спортсменке, чтобы выполнить то, что она только что сделала. Она должна быть полностью измотана и готова сесть или отдохнуть. Вместо этого она стоит передо мной, расправив плечи, в напряженной позе и вызывающе вздернув подбородок.
