высокий и испуганный.
— Я почти ничего не вижу без них.
Хм…
— Хорошо, может быть, это означает, что ты больше не будешь выкидывать такие фокусы.
— Но… Я думала, ты хочешь, чтобы я убежала.
Теперь я смеюсь.
— О, ты гораздо лучше, чем я думал. А теперь придвинься поближе, чтобы я мог согреть тебя.
Я кладу фонарик возле ног, чтобы освободить обе руки и усадить ее к себе на колени.
— Придвинься ближе.
Она хнычет и стонет, когда полностью садится.
— Просто отпусти меня.
— Тебе больше не нужны деньги?
Она усмехается.
— Мы оба знаем, что ты не собирался давать мне никаких денег. Ты просто хочешь трахнуть меня, поиздеваться, использовать, а потом выбросить, как всех остальных. Я не дура.
— Вот тут ты ошибаешься, тихоня. Я действительно планирую сделать кое-что из этого, но после того, как использую тебя, после того, как сломаю тебя, я планирую оставить тебя себе. Ты принадлежишь мне, пока я не скажу обратное. Больше не буду повторяться.
Она усмехается. Ее внутренняя борьба заставляет меня желать ее еще больше. Какой хорошенькой она станет, когда сломается… Позволяю своему взгляду скользнуть по ее заплаканному и перепачканному грязью лицу, к шее, затем через плечо вниз, к красивым округлым грудям с розовыми сосками, которые сейчас тверды, как алмазы.
Я продолжаю, любуясь гладкой плоскостью живота, а затем мягким пучком светлых волос прямо между ее ног. Облизываю губы и хватаю ее за лодыжку, раздвигая ноги так, чтобы получить доступ. Она дрыгает ногами, словно пытаясь убежать, но я крепче обхватываю теплыми руками ее холодную кожу и прижимаю верхнюю часть ее тела на оставшийся дюйм к своей груди.
Затем притягиваю ближе, пока ее ноги не обхватывают мои бедра.
Именно там, где я ее хочу.
Наклоняюсь, пока наши лица не оказываются на одном уровне, щека к щеке. Она пытается отстраниться, но я хватаю ее за шею.
— Если ты еще хоть раз попытаешься причинить мне боль, я позабочусь о том, чтобы наказать тебя в десятикратном размере. Мы поняли друг друга?
Она снова сглатывает, слезы все еще текут, и кивает.
Я раздвигаю ее бедра, чтобы взглянуть на то, что выиграл. Ее киска раскрывается для меня, распускаясь, как цветок. Черт возьми, она готова принять мой член. Мне не терпится войти в нее и посмотреть, насколько она тугая. Предполагаю, что у такой девушки, как она, было, может быть, несколько парней, если вообще было. Она дрыгается, чтобы свести ноги вместе, и я позволяю ей это сделать. Когда ее бедра соприкасаются, приподнимаю ее, чтобы она вновь поставила колени на мою куртку, и наклоняюсь, чтобы она почувствовала, как мой член прижимается к ее заднице. Она извивается, и я впиваюсь пальцами в косточки ее таза, чтобы удержать на месте.
— Не так быстро, цветочек. Я хочу насладиться этим.
— Я знаю, чего ты хочешь. Просто покончи с этим, черт возьми.
Склоняюсь над ней, слегка надавливая на спину, так что ее ноги дрожат.
— Ну, раз уж ты это сказала, я, пожалуй, не буду торопиться.
Она резко выдыхает и замирает в моих объятиях. Так не пойдет. Шлепаю ее по заднице достаточно сильно, чтобы она подалась вперед и перевернулась на живот. Как я и предполагал, она приподнимается, плюясь, царапаясь, нанося удары, целясь мне в лицо.
Вот и она. В моей маленькой тихоне больше борьбы, чем она показывает.
Хватают ее за запястья достаточно сильно, чтобы она захныкала, затем разворачиваю ее так, чтобы она снова прижалась спиной к моей груди, а попка оказалась именно там, где я хочу. Подаюсь бедрами вперед, чтобы она могла почувствовать каждый дюйм моей длины.
— Я не могу больше ждать ни минуты, чтобы овладеть тобой, — шепчу ей в шею, обхватывая нежные запястья одной рукой и прижимая их к груди своим кулаком.
Другой рукой расстегиваю джинсы и достаю свой ноющий член. Наконец-то пришло время заполучить ее. Она проиграла эту битву. Она моя.
Приподнимаю ее бедра, чтобы потереться, просовывая свой член между них. Жар ее киски распространяется по моему члену, маня двигаться. Она издает стон, но я не обращаю на это внимания. Через несколько минут она только и будет, что умолять меня о большем. Я провожу членом по ее половым губам, туда-сюда, стараясь, чтобы головка при каждом движении касалась клитора. Ее всхлипы перерастают в нечто большее, в нечто греховное. Резкий вдох. Возможно, шок или удивление? Почему это легкое движение должно было ее удивить?
— Поговори со мной, маленькая тихоня? Тебе приятно?
Она молчит, не произнося ни единого слова, поэтому я продолжаю делать то, что мне нравится. Если она не захочет мне ничего давать, тогда я позабочусь об этом сам.
Мне нравится, какая она здесь шелковистая и розовая. Кровь приливает к ее центру, согревая нас обоих. Я крепче прижимаю ее к себе, а затем опускаю ее плечи вниз, так что ее спина выгибается, пока она стоит на четвереньках. Ночь прорезает прерывистый всхлип, но я не обращаю на него внимания. Она знала правила, когда пришла сюда, но все же попыталась заключить сделку именно об этом. Теперь я беру это, и ей понравится не меньше, чем мне, признает она это или нет. Держу пари, она плачет только потому, что проиграла. Это не имеет никакого отношения к боли или обиде. Я позаботился о том, чтобы она не навредила себе, и я и пальцем ее не тронул, чтобы причинить вред. У меня нет причин расстраиваться. Сосредоточившись на удовольствии, трусь о ее вход, одной рукой держа ее за бедро, а другой обхватывая свой член. Обычно это не моя сильная сторона… в девяноста девяти процентах случаев я получаю то, что хочу, совершенно не обращая внимания на то, насколько грубо или жестоко себя веду. Каждая женщина знает цену, прежде чем броситься на меня.
Но Мэйбел другая, и, повинуясь внутреннему инстинкту, который подсказывает мне соблюдать осторожность, я прижимаюсь к ней, позволяя направлять меня. Продвигаясь вперед, прижимаю головку своего члена к ее влажному жару и делаю
