Ознакомительная версия.
Когда его бросила Камилла, этому были хотя бы логические объяснения. Но то, что его отвергло даже это тщедушное чудо природы, явилось тревожным сигналом.
«Что-то со мной не так!» – констатировал Саша, окончательно пав духом.
* * *
Егор долго держал Вероникину лапку, прочувствованно глядя в глаза. Ему очень хотелось, чтобы она поняла его намерения. А намерения были самыми простыми – провести ночь вместе. Конечно, вряд ли она захочет так торопиться, но вдруг?
Женщины – удивительные существа. Ложь, что они любят ушами. Им совершенно необязательно что-то такое говорить. Достаточно намекнуть, а потом томно и многозначительно смотреть в глаза, и они сами додумают за косноязычного кавалера все, что он не сумел сформулировать. Более того, они обезопасят его от ошибки. А то вдруг брякнешь что-нибудь, а потом извиняйся перед этим впечатлительным созданием!
Но Вероника не поняла. Вернее, поняла, но не до конца, ограничившись поцелуем.
– Подожди! – Егор пытался удержать девушку, на что-то рассчитывая, но она застеснялась и торопливо перевела разговор, словно вспомнив о чем-то важном.
– Слушай, все забываю тебя спросить: ты, случайно, не знаешь мою маму? – преувеличенно бодрым тоном поинтересовалась Ника.
– Маму? – опешил он. Никакие мамы в его планы не входили. Более того, Егор опасался предприимчивых дам, желавших непременно окольцевать подвернувшегося дочурке жениха. – Не знаю я никакую маму. Зачем мне она?
Он даже струсил, решив, что Вероника пойдет по пути девушки из приличной семьи: сначала знакомство с родителями, затем предложение руки и сердца и только потом совместные ночевки.
– Да не вздрагивай, – утешила его Ника. – Просто мама заладила, что знает тебя.
– Да? – заволновался Егор.
Нет, конечно, он не аферист и ничего особого не планировал, но в том-то и проблема, что при наличии целеустремленной мамаши знакомство с Вероникой может закончиться маршем Мендельсона.
– Ну, она просто меня извела уже. Говорит, будто ты врешь и никакой не бизнесмен!
– А кто? – изумился Егор.
– Не знаю. На фабрике работаешь. В общем, она категорически против тебя настроена. Вот я и подумала: может, ты ей чем-то досадил? Кстати, если вдруг ты не бизнесмен, не мучайся. Мне безразлично. Это же не принципиально.
– А почему твоя мама против меня настроена? – обиделся кавалер. – Я ее в глаза никогда не видел! И кем я могу работать на фабрике? Дегустатором шоколада?
– Почему шоколада? Мама на текстильной работает.
– Еще лучше, – развеселился Егор. – Значит, я ткачиха. Или швея. Или кто там бывает на фабрике?
– Ладно, забудь. Давай сменим тему, – махнула рукой Вероника.
– Давай. – Он притянул ее к себе. – Давай обсудим планы на вечер!
– Ты что? Ночь уже, какой вечер? – застеснялась Ника. – Мне пора. Мама ждет.
– Уходишь? – вздохнул Егор.
– Спать пора, – произнесла Ника. Ей действительно не хотелось торопить события.
– Я буду думать о тебе всю ночь, – пообещал Егор, вспомнив, что в съемной квартире у него скучает Камилла. Надо было что-то решать. Путаться в двух девушках ему не хотелось. Тем более что Камилла уже была прочитанной книгой, а Вероника – новым бестселлером.
– Я тоже, – заалела Ника и, махнув рукой, скрылась в подъезде.
* * *
– Я кому сказала оставить мою дочь в покое? – прошипела Светлана Петровна, нависнув над хлебавшим борщ Мишей. Борщ был чудесным – наваристым, острым, со сметанкой. И тут такая пакость! Начальница, обдавшая его запахом терпких духов и напрочь отбившая аппетит!
– Светлана Петровна!
– Я… больше тридцати лет Светлана Петровна, – поперхнулась цифрой Донецкая. – Зачем тебе Вероника?
– Да не нужна мне ваша Вероника! – вспылил Миша. – Я ее один раз в жизни видел. И надеюсь, больше не увижу!
– Это почему? – вопреки логике оскорбилась Донецкая, только что требовавшая оставить дочурку в покое. Женщины, они такие – в них живет дух противоречия, потому и угодить женщине – задача не из легких. – Ишь ты, надеется он! Да у меня дочка интеллигентная, образованная, красивая, воспитанная…
– Я в курсе, – усмехнулся Миша, вспомнив «интеллигентку».
– Не надо тут мне ухмыляться, – прошипела Светлана Петровна. На ее змеиный свист даже народ начал заинтересованно оборачиваться. – Где ты с ней до ночи шляешься? Пришла вчера растрепанная, невменяемая, на вопросы не отвечает, матери врет!
– Неудивительно, – пробормотал Михаил. – Небось не по библиотекам ходит образованная ваша!
– Ага! Проговорился! Куда ты ее таскаешь? Что она там делает?
– Что она делает, могу только догадываться. Слава богу, не со мной. Светлана Петровна, у меня обед! Не мешайте мне пищу усваивать. И разбирайтесь со своей дочкой сами. Лично я по ночам дома сплю. Один!
– А вот это в твоем возрасте ненормально, – процедила Донецкая.
– Да? Ну тогда я непременно обращусь к специалисту! Вы за меня не волнуйтесь! У вас все?
– Увижу с Вероникой – будешь до конца жизни один спать. Дома. По медицинским показаниям! – отчеканила Светлана Петровна, поджав губы. – Смотри у меня!
Иметь взрослую дочь – круглосуточная нервотрепка. Когда она маленькая – сплошные капризы, бантики-сопли-косички. Когда подрастет – постоянный страх: вдруг принесет в подоле. А когда станет совсем взрослой – вообще бесконечный ужас: вдруг выйдет замуж не за того, вдруг вообще не выйдет! А в самом страшном варианте – вдруг и в подоле никогда не принесет! Светлана Петровна жила в состоянии постоянных переживаний за непутевую Веронику. Особенно эта непутевость бросалась в глаза на фоне дочерей подруг и знакомых. Ника обычно на упоминание чужих успехов реагировала довольно флегматично:
– Муля, будь проще. Как в анекдоте. Они говорят, и ты говори.
В общем, Вероника была еще очень глупой и совсем маленькой девочкой, которая абсолютно не разбиралась в жизни. И кто, если не мама, должен подсказать, оградить, защитить?
В последний раз зыркнув на жующего Романова строгим и многообещающим взглядом, Светлана Петровна покинула пищеблок. На данный момент она сделала все, что могла.
Да и невозможно постоянно заниматься только дочкой. Нужно и о себе помнить.
Пару недель назад одинокой и почти отчаявшейся Светлане Петровне привалило счастье. Во всяком случае, ей хотелось так думать. Счастье притопало к ней в образе подтянутого пожилого господина. Донецкая, как обычно, загрузила в супермаркете полную тележку и, миновав кассу, задумчиво зависла над горой продуктов. Надо было перебрать в памяти список необходимых покупок и убедиться, что ничего не забыто. Самое смешное, что каждый раз дома выяснялось: что-то все же не куплено. Нужная вещь перекочевывала в список на следующий раз, а потом постепенно выяснялось, что не больно-то она и нужна.
Ознакомительная версия.
