— Потому что тебе будет не до хозяйства. Мне нужно, чтобы ты все время находилась в состоянии боевой готовности, а не блеяла, что у тебя постирушка или генеральная уборка.
— И сколько ей…
— Это моя забота, — прервал меня наниматель. — Зарплата домработнице идет отдельно. Не из твоей тысячи. Обещай долларов триста.
— И где мне ее взять? В смысле, домработницу?
Суперсамец начал раздражаться.
— Слушай, ну какая же ты тупая! В газету объявление дай! Потрать несколько дней на отбор кандидатуры!
— Понятно.
— Слава богу!
— И еще…
Он положил деньги на стол и придвинул ближе ко мне. Я не шевельнулась. Не знаю, чего он ожидал. Что я кинусь на бумажки и начну их запихивать в бюстгальтер, что ли?
— Купи себе приличные шмотки, но не слишком дорогие. И вообще, под богатую косить тебе не придется. Оставайся сама собой. Играть ничего не нужно. Побольше простоты и естественности. Ей это понравится.
— А кто она? — спросила я, снова не сдержав любопытства.
Наниматель поднялся со стула, пошел в коридор. И у самой двери вдруг ответил, хотя я на это уже не рассчитывала:
— Моя бывшая супружница. Прими совет: сходи к ней немедленно. Она работает стилистом в салоне на Октябрьской. По-моему, ты в ее услугах остро нуждаешься.
Положил на тумбочку визитку, открыл дверь и вышел из квартиры.
Оставшись одна, я вернулась на кухню и принялась готовить себе завтрак. Впрочем, делала это совершенно машинально, а в голове у меня блуждали догадки, одна другой страшней.
Значит, мне предстоит познакомиться и подружиться с бывшей супружницей человека, который способен посадить меня в тюрьму. Безо всякой моей вины.
Да, нелегкая, наверное, это работа — быть женой такого ублюдка. Смазливая мужская мордочка — это не из разряда плюсов, а из разряда минусов. Не знаю человеческой категории отвратительней, чем красивый мужчина. Поверьте, говорю это по опыту. По горькому опыту. Ни одна женщина, даже самая неотразимая, не способна на такую жертвенную безоглядную любовь к себе, на какую способен смазливый мужик.
Когда-то в молодости мной, к моему удивлению, увлекся подобный тип. Был он хорош собой, ездил на отличной машине и одевался в салоне Славы Зайцева, ибо в те раннедемократические времена Москва еще не пестрела вывесками, типа «Гуччи», «Армани» и «Келвин Кляйн».
Сейчас я понимаю, почему его выбор пал на меня. Знаете, зачем красавицы, жившие в веке примерно пятнадцатом, окружали себя уродами и шутами? По одной причине: на их фоне дамская красота выглядела еще ослепительней. По принципу контраста.
Вот и мой бывший кавалер, очевидно, именно по этому принципу удостоил меня своим вниманием. Не знаю, отдавал ли он себе в этом отчет. Я, к сожалению, не отдавала. Я пребывала в эйфории.
Приятно было выйти из сверкающей машины и сразу же взять под локоть ослепительного мужчину, одетого, как манекен на витрине, благоухающего дорогим парфюмом и при этом еще имеющего внешность кинозвезды. Как же на меня косились окружающие! Тогда я воспринимала эти взгляды, как завистливые. И только потом, когда туман в моей голове немного рассеялся, поняла, что, скорее всего, они смотрели на меня с недоумением.
Я не вписывалась в мозаику.
Что представлял собой мой молодой человек, сказать не берусь. Меня абсолютно захватила внешняя, декоративная сторона вопроса, и на душу подзащитного, если она вообще у него имелась, я внимания не обращала.
Помню, меня немного смущал тот факт, что, оказавшись в помещении, мой кавалер всегда выбирал для себя место напротив зеркала, окна или зеркальной двери. И, разговаривая со мной, не отрывал восхищенного любящего взгляда от своего отражения.
Но это еще не самое неприятное.
Как-то раз я обнаружила в его машине забытую губную помаду ярко-красного цвета. Обременять себя враньем мой разлюбезный не стал, и мы разошлись в разные стороны. Причем больше всего моего кавалера задел тот факт, что бросила его именно я.
Я, заморыш, ханурик, не способный нормально одеться и накраситься! Плебейка, которую он таскал в кафе и рестораны, демонстрируя широкий размах и высокий уровень!
— Ты общалась со мной только для того, чтобы ходить по ресторанам! — заявил кавалер мне на прощанье.
Глотая слезы, я, восемнадцатилетняя дурочка, вернулась домой и спросила у мамы:
— Мама, сколько у нас на книжке?
— Около тысячи, — удивленно ответила мама.
— Отдай их мне.
Мама так и села. Нет нужды говорить, что воспитывала она свою единственную дочку очень правильно, поэтому ни о каких дорогих тряпках разговоры дома даже не возникали. Я подпитывалась исключительно духовно, выстаивая длиннейшие очереди в музей имени Пушкина. Это удовольствие, ориентированное на интеллигентов, в советские времена стоило недорого.
— Зачем тебе столько денег? — спросила мама в ужасе.
И я все ей рассказала. Рассказывала долго, захлебывалась слезами и соплями, но выложила все честно, как на исповеди.
Мама встала с дивана строгая, собранная и решительная.
— Ты права, — сказала она мне сухо. — Этому подонку нужно отдать все. Чтоб он потом не смел говорить, что ты ему что-то должна.
Милая моя покойная мамочка! Светлая тебе память!
Мы отправились в Сбербанк, получили всю сумму целиком, добавили к ней рублей семьдесят и, сжимая в кулаке денежную трубочку, я отправилась на работу к бывшему кавалеру.
— Вот! — сказала я, и протянула ему нашу отложенную тысячу. — Здесь за все. И за рестораны, и за амортизацию машины. Подавись!
Угадайте: взял, не взял? Отказался. С некоторым усилием, правда, но проявил достоинство.
Мой нынешний наниматель был очень похож на моего бывшего кавалера. Та же лощеная внешность, те же отвратно самодовольные манеры… Да, нелегко жилось его бывшей супружнице. Кстати, как там ее звать?
Я пошла в коридор, взяла с телефонной тумбочки оставленную для меня визитку и прочитала: «Лара Никифорова. Стилист».
Еще на визитке был номер телефона, как рабочий, так домашний и мобильный, и адрес салона красоты.
Лара…
Я вернулась на кухню и начала завтракать.
Странное имя. Где-то я такое слышала. Или читала. Ах, да! У Шелдона! Есть у него романчик под названием «Звезды сияют с небес». Там героиню зовут Лара. Не иначе, как маменька неизвестной мне дамы именно этот бестселлер читала перед родами.
Я аккуратно выскребла до дна мои любимые яички, сваренные в мешочек, выбросила скорлупу и вымыла тарелку. Налила себе горячего чаю и развернула конфету.
Интересно, что нужно этому козлу от бывшей жены?
