Они шли в обнимку. Она разглядывала берег с купальщиками в матерчатых шапочках или соломенных шляпках, купальные машины, колеса которых были наполовину в воде.
Когда она впервые увидела море, от сверкающей глади, тянущейся до самого горизонта, у нее захватило дух. Ошеломленная, она схватила Дэвида за руку:
– О, как это красиво!
Она пила сок, наслаждаясь теплыми лучами солнца, проникающими через платье, а Дэвид в ответ сжал ее руку. Она была счастлива и готова молиться на миссис Холл, которая согласилась посидеть с отцом весь день. Отец, жаловавшийся на боль в груди, также ворчал, что ему не нужна миссис Холл, которая только суетится вокруг него. На самом же деле, ему просто было надо, чтобы Летти ухаживала за ним, а не ездила на прогулку с Дэвидом.
– Как бы мне хотелось, чтобы мы снова куда-нибудь поехали, – вздохнула Летти в поезде по дороге домой.
– Не вижу, почему мы не можем этого сделать, – улыбнулся ей Дэвид. Она сидела в душном вагоне, тесно прижавшись к нему, среди усталых пассажиров и надоедливых детей.
Она не ответила. Даже сейчас Дэвид по-настоящему не понимает, что значит смотреть отцу в глаза, видеть его сердитый взгляд, выносить его долгое молчание после ее возвращения с прогулок. Тень пробежала по лицу Дэвида.
– Твой отец…
Он сказал это таким тоном, что у нее испортилось настроение.
– Нет, – резко ответила она, отодвигаясь от него, насколько позволяла полная женщина, сидящая рядом. Они больше не сказали друг другу ни слова, за исключением коротких фраз, когда поезд приехал на станцию Виктория, и в метро, довезшем их до Ливерпуль-стрит. Только когда они в сумерках сели в трамвай, Дэвид нарушил молчание.
– Ты слишком беспокоишься о своем отце, – сказал он, когда они сели рядом на длинное сиденье, качаясь из стороны в сторону в такт трамваю. – Выслушай меня, – сказал он твердо, предупреждая ее попытку прервать его. – Я старался быть терпеливым, но пришло время выяснить, что ты хочешь от жизни. Нет, Летиция, пожалуйста!
Он взял ее за руки и сжал так крепко, что она вздрогнула.
– Ты говорила, что, когда тебе исполнится двадцать один, ты будешь свободна. За это время отец свыкнется со смертью матери. Но ты все еще ухаживаешь за ним, как за малым ребенком!
– Он нуждается во мне, – прошептала она.
– И я нуждаюсь в тебе, Летиция. Мне нужно, чтобы ты стала моей женой. Прошло столько времени, что я имею на это право. Я хочу, чтобы у меня была семья и дети, и я хочу, чтобы это дала мне ты. И никто другой!
Он был прав. Летти виновато прильнула к нему. Дэвид прижал ее, его голос стал тише.
– Ты знаешь, я дам тебе все, что ты хочешь. Но ты должна оставить отца. Я не могу ждать вечно.
– О нет! – Она вся напряглась. – Не оставляй меня, не надо!
Привлеченные ее криком, пассажиры с любопытством поглядывали на них и смущенно отворачивались.
– Не говори так, Дэвид, – прошептала она, овладев собой, хотя сердце ее бешено колотилось.
– Господи, я больше не могу! – Его голос был хриплым, словно ему сдавили горло. Он с силой сжал ее в объятиях. – Но что будет с нами, если ты не оставишь его? Если он откажется отпустить тебя… Дорогая, если у тебя нет сил разорвать все сейчас, когда же они у тебя будут?
– У меня есть силы, – шептала она. – Но я не хочу быть жестокой. Он так одинок.
– Он не одинок. У него есть Винни и Люси. Пора и им уделить немного внимания отцу.
– Как? У Винни двое детей. А Люси снова беременна. Я единственная, кто свободен, чтобы…
– Ты единственная рабыня, – оборвал он ее. – У них обеих есть прислуга. А ты прислуга в собственном доме. Я уверен, что ваша миссис Холл была бы счастлива заработать несколько пенсов, присматривая за отцом, и тебе не нужно будет просить ее посидеть с ним, когда ты устанешь до того, что еле передвигаешь ноги.
– Магазин не дает нам столько денег, чтобы платить сиделке.
– К дьяволу твой магазин! Ты можешь нанять ее за половину той цены, которую твои сестры платят прислуге, и она будет счастлива. Но для твоего отца это будет означать, что он теряет тебя. Летиция, разве ты не видишь, что он просто старый эгоист…
– Нет, я так не могу! – Ее отчаяние сменилось гневом. Она вырвалась из его объятий. – Я не хочу, чтобы вы оба тянули меня в разные стороны. Я не хочу, чтобы меня толкали, как резиновый мяч…
Пассажиры в вагоне смотрели на нее, но ей было все равно.
– Как ты не понимаешь? Мне никогда не будет хорошо, если я уйду от отца. Даже если, как ты говоришь, у меня будет все, что я захочу, все равно, оставив его одного, я никогда…
– А как же я, Летиция? – повысил голос Дэвид, не обращая внимания на посторонних. – Как же я? Тебе будет хорошо, если ты оставишь меня одного?
– Я люблю тебя! – в безумии простонала она.
– Тогда выходи за меня замуж! В следующем месяце выходи за меня!
– А как же папа? Я не могу…
– Отлично! Нянчись с ним, пока он не умрет, и оставайся старой девой, которой никто не скажет спасибо за ее жертвы, во всяком случае, не твои сестры, живущие в прекрасных домах, когда ты в своем доме живешь, как рабыня. И твоему отцу, и им наплевать, счастлива ты или нет.
– Это неправда! – крикнула она в отчаянии.
– Нет, это правда! – сказал он в ответ.
Народ в трамвае вздыхал и хихикал, наблюдая за ссорой влюбленных, а прыщавый юнец с первого сиденья крикнул:
– Давай, выходи за этого голубчика! Осчастливь его, и черт с ним, с папашей!
От жары корсет и лифчик под муслиновой блузкой прилипли к коже, узкая юбка мешала Летти идти. Но Дэвид, в рубашке с мягким воротником и серых в полоску брюках, с перекинутым через руку пиджаком выглядел свежим и неутомимым. Как хорошо быть мужчиной: тебя не связывают ни мода, ни узкие платья!
– Давай присядем на минутку, – попросила Летти и была удивлена, увидев облегчение на его лице.
– Я уже начал думать, что ты никогда не устанешь, – засмеялся он, помогая ей опуститься на покрытый галькой берег, и тут же сел сам. – Я решил, что ты хочешь дойти до края земли!
Она поняла, что он устал, как и она, но гордость не позволяла ему сказать об этом первым. От этой мысли ей стало легче, и она, засмеявшись, прильнула к нему и игриво постучала по его груди кулачками.
Как прекрасно после всех проблем очутиться здесь! После всей нервотрепки с отцом…
Отец испугался, когда она сказала, что собирается уехать с Дэвидом на несколько дней, и стал совершенно невыносим.
– Репетируешь свой отъезд навсегда? – зло спросил он, но ей не хотелось препираться с ним. Она ехала с Дэвидом в Брайтон, вот и все.
Она много сделала ради этого, сидела в магазине допоздна и уговорила миссис Холл приглядеть за отцом, особенно вечерами, что было отнюдь не легко.
