— Потрясающее здание, — говорю я, а про себя думаю: «Сколько же денег надо иметь, чтобы отгрохать такой дворец!»
— Дом Джейн, конечно, не такой большой, — продолжает щебетать Аттракта, — но и не маленький. Ой, милая, я забыла, сколько у тебя там спален? Пять или шесть?
— Семь. И дом, само собой, принадлежит не мне, а предку.
— Было бы здорово там погулять, — говорит Дэнни, разливая по стаканам очередную порцию виски.
— Хорошо, — отвечает Джейн, глядя на него с недвусмысленной улыбкой. — Это можно устроить.
Я буквально потеряла дар речи. Вот ведь дрянь какая! Подумать только, эта шлюшка флиртует с моим парнем прямо у меня на глазах! Меня такое зло взяло — так бы и оттаскала ее хорошенько за этот глупый конский хвост. Тут Джейн поворачивается ко мне и с торжествующей улыбкой говорит:
— Жаль, конечно, что ты уже договорилась встретиться со своими друзьями, потому что на завтра я планирую пригласить всех к себе. Уверена, ребята, вам понравится, — обратилась она к остальным. — У нас есть большой бассейн с подогревом и подсветкой и забитый под завязку бар. Это особенно по твоей части, Дэнни.
Меня просто перекашивает, но этого никто не замечает.
— Какое искушение, — медленно говорит Дэнни, — но завтра рано утром мне нужно быть в аэропорту Малаги. Сегодня позвонили из офиса, у них не хватает людей, так что завтра вечером я лечу в Эдинбург. У меня едва не останавливается сердце. Почему Дэнни ничего не сказал мне о том, что планы его изменились? И когда ему позвонили из офиса? И почему он не сказал мне об этом раньше? Зачем объявлять вот так, перед всеми? А может, он лжет? Просто пытается сбежать, после того как получил от меня что хотел? Он и не думает о возможном продолжении отношений, потому что я ему не понравилась? Может, я недостаточно худая на его вкус? Неожиданно я чувствую себя никому не нужной и несчастной.
— Не беспокойся, ты все успеешь, — мурлычет Джейн. — Папочка оставил в Марбелье машину для меня и моих друзей. Так что утром после вечеринки я тебя разбужу и отвезу в аэропорт. Мне совсем не трудно.
— Ну, если ты уверена, что это не доставит тебе хлопот, — говорит Дэнни, не глядя на меня.
— Да какие хлопоты, ты что? Я обожаю водить машину в Испании!
Ведь врет, врет и не краснеет! Ни один человек, привыкший к правостороннему движению, не чувствует себя комфортно, пересаживаясь на автомобиль в Европе. А уж Испания отличается в худшую сторону среди других стран — это тоже все знают. Люди здесь по большей части ездят как полные лунатики, а те, что движутся по магистрали, ведущей в аэропорт, одержимы манией самоубийства. И вообще — что это Джейн имела в виду, когда сказала, что разбудит Дэнни? Устроит его в комнате для гостей и проследит, чтобы он не забыл завести будильник? Или положит его рядышком с собой, так близко, чтобы можно было разбудить, просто проведя ладонью по спине? Все эти воображаемые ужасы так на меня подействовали, что мне стало не по себе. Должно быть, я побледнела, потому что Дэнни обеспокоенно взглянул на меня и спросил, как я себя чувствую.
— Бывало лучше, — пробормотала я, с ужасом прислушиваясь к тому, как желудок мой скручивается в узелок. Пришлось бежать вниз, и я заперлась в ванной и просидела там все время, пока яхта входила в порт.
— Мне уже лучше, — сказала я Дэнни, пока мы сидели у кромки воды. Остальные пошли в дом, чтобы переодеться и подготовиться к заходу в очередной бар в порту. Дэнни пытался уговорить меня остаться и тоже выпить чего-нибудь, но мысль о любом алкоголе — не важно, будь то пиво или виски — возвращает мне состояние дурноты. День у меня получился действительно долгим, и я мечтаю добраться до своего номера и забраться в кровать.
Моя голова покоится у Дэнни на плече, и он ласково перебирает мои волосы.
— Если хочешь, можешь вернуться со мной в гостиницу, — шепчу я.
— Это опасно, — отвечает он, улыбаясь. — Я могу оказаться ужасно навязчивым, и тебе трудно будет от меня избавиться.
— Ничего.
— И все же мне кажется, это не слишком удачная мысль.
Следующие десять минут мы просто молча сидим на ограде набережной и смотрим на море. Над нами висят низкие и колючие звезды. Мне холодно, и я начинаю дрожать. Дэнни снимает пиджак и укутывает мои плечи. Мне вдруг становится грустно. Вдруг это наш последний вечер вместе? Такое возможно. Но к чему думать о таких печальных вещах? С чего я взяла, что все кончится здесь и сейчас? Мы живем в одной стране, более того — в одном городе' Работаем на одну и ту же компанию. Так что шансов на будущее у нас больше, чем у кое-кого еще. «Ну-ка, Энни, взбодрись, — говорю я себе. — Иначе любой, глядя на тебя, решит, что тебя ждет как минимум срок за решеткой — такая печаль в глазах».
Не удержавшись, я спрашиваю:
— Ты пойдешь на вечеринку к Джейн?
Само собой я надеюсь, что он скажет «нет», но скорее всего он решит пойти, так что и заводиться не стоило.
— Возможно, — уклончиво отвечает Дэнни.
— Ты ей очень нравишься.
Но Дэнни меня не слышит. Я вдруг понимаю, что он как-то очень напряжен и рассеян одновременно. Поднимаю голову и смотрю ему в лицо, Вижу совершенные, словно изваянные гениальным скульптором черты, потом замечаю кое-что еще — полные чувственные губы сжаты в суровую линию, скулы словно окаменели.
— Тебя что-то тревожит, Дэнни? Ты сожалеешь о том, что между нами произошло? — спрашиваю я почти испуганно, хоть и ненавижу себя за это.
— Нет-нет, что ты! Дело совершенно в другом.
— Тогда скажи мне, что случилось. Ты вдруг стал такой тихий и задумчивый.
— Не знаю, стоит ли тебе об этом говорить… Яеще сам не осознал того, что произошло. Или может произойти.
Мне становится очень тревожно и как-то не по себе. Вдруг после нашего кувыркания на лодке он считает меня легкодоступной и бесстыдной девкой? А может, в Дублине его ждет красавица жена, о которой он забыл упомянуть? Или у него четверо детей от разных женщин? В голове у меня крутятся все новые и новые версии катастрофы, и чем дальше, тем хуже я себя чувствую. Он не должен так меня мучить!
— Дэнни, — нежно говорю я и беру его холодную руку в свои ладони, — что бы там ни было у тебя на уме, ты можешь мне это рассказать. Я большая девочка и все пойму. И кто знает, вдруг я смогу помочь?
— О нет, ты мне помочь не сможешь, — мрачно прошептал он.
Я просто глазам своим не верю. Где уверенный в себе красавец, где весельчак Дэнни? Он выглядит растерянным, потрясенным и очень уязвимым. И трогательным.
— Да ладно, говори, я все пойму, — настаиваю я. — Если разделить беду с другом, она станет наполовину легче, помнишь? Так гласит народная мудрость.
