– Да, – наконец, сдался Влад.
Не успел он и глазом моргнуть, как бабуля Градинер зычно кликнула деда и поверенных в делах. Экземпляры брачного контракта разложили на чайном столике, Путятина подтолкнули в спину и вложили в руки перо Montblan. Наблюдая, как внук выводит свои инициалы, старый академик прослезился и потребовал шампанского, которое внесли сразу же, как только Аделаида Лыкова выдернула из-под пера последний экземпляр контракта.
Запивая «моэтом» провозглашаемые дедом тосты, Влад пытался осознать, что он только что сделал. Банк, кенсингтонский особняк и коллекция деда Моти довольно быстро заслонил образ Милочки Обольяниновой, то и дело краснеющей до корней волос. Учитывая глубокую антипатию Путятина к лживым и порочным дебютанткам, тут он мог, положа руку на сердце, признаться: он сделал единственный правильный выбор. А, если копать глубоко, то воспоминания об объятьях с трепещущей Милочкой в зимнем саду Велепольских, всколыхнули у Влада не только удовлетворение от красиво выстроенной мстительной каверзы.
Неудивительно, что в этом состоянии он не заметил, как две задушевные подруги юности переглянулись, затем мигнули поверенным, а следом вытолкнули за дверь старого академика Градинера, оставив ему в утешение початую бутылку шампанского. И снова взяли Путятина в клещи.
Когда он узнал, что главное условие его женитьбы на внучке Аделаиды Лыковой – это откровенное объяснение с невестой, то бросился вслед за поверенными, уносящими брачный контракт (свой экземпляр Аделаида Константиновна так крепко прижимала к груди, что с первого взгляда было видно – за просто так с ним она не расстанется). Но почтенные дамы все предусмотрели, перекрыв путь к выходу из гостиной проклятым чайным столиком. А когда, опрокинув его, Путятин добрался до двери, она была заперта на ключ. Бабуля Градинер ухмылялась и похлопывала себя по внушительному бюсту.
Влад умолял, канючил и клялся брачным контрактом, что станет самым лучшим мужем Российской Федерации, только не надо никаких признаний! Бабуля и новоиспеченная бабуля лишь злорадно хихикали и напоминали, что нужно нести ответственность за свои каверзы. Тогда Путятин попытался им доказать, что подобные откровения до глубины души оскорбят Милу Обольянинову, и она до гроба ему не простит, что стала частью его мести. Неужели, почтенные дамы хотят, чтобы семейная жизнь их внуков стала адом?
– А ты будь поубедительнее, – отмела все его доводы Аделаида Константиновна. – Я в тебя верю! – и потрепала ошарашенного Влада по щеке.
И вот теперь он ехал объясняться. Один на один с невестой. Верного Нузгара Абар-Рахмана эти ведьмы запретили брать с собой.
– Пусть только попробует приблизиться к моей внучке! – Зловеще процедила Аделаида Константиновна, и Влад понял, что ему еще долго придется расплачиваться за свою каверзу.
У парадного подъезда дома Козолупа маячил какой-то лысеющий хлыщ, пряча за спиной букет и испуганно поглядывая на Путятина. Горничная распахнул дверь, сурово взглянул на хлыща, но с улыбкой впустила в дом жениха Людмилы Николаевны Обольяниновой.
– Нет, они не принимают, Андрей Алексеич, – услышал за своей спиной Влад, как горничная дает отпор хлыщу с букетом, а затем со всем почтением обратился ко второму визитеру, – Людмила Николаевна в саду, господин Путятин.
Милочка Обольянинова буквально сбежала из дома. Действительно, находиться в такой атмосфере было непросто. Тетя Оля возлежала в спальне и протяжно стонала. Кузина Лика заливалась слезами и лелеяла вожделенный образ Нузгара Абар-Рахмана. Бабушка Ада, то уезжала, то возвращалась, но ничего не объясняла, лишь шушукалась с дядей Митей. А сам он искоса поглядывал на племянницу, но прекратил все задушевные разговоры. Возможно, присутствие посторонних разрядило бы атмосферу, ведь ни что так не тренирует дух, как исполнение светских обязанностей, но горничная Фаина отваживала визитеров, без объяснения причин. Поэтому Милочка решила, что глоток свежего воздуха – единственная возможность пережить тоскливо тянущийся день. Здесь, в саду, ее и нашел Путятин.
– Доброе утро, Людмила Николаевна, – поприветствовал он ее.
Сердце Милы сделало кульбит, а затем часто-часто забилось. И кто знает, что тому было причиной: неожиданное появление молодого человека или само его присутствие.
– Рада вас видеть, господин Путятин, – застенчиво улыбнулась она.
Влад приободрился.
«Возможно, все закончится благополучно», – расценил он, как добрый знак, приветливые слова невесты.
– Разрешите составить вам компанию, Людмила Николаевна? – учтиво спросил Путятин.
Мила разрешила, и Влад присел рядом на скамейку. Они помолчали. Каждый думал о своем: Путятин – с чего же начать объяснение, а Мила – что, их последняя встреча произошла в зимнем саду дома Велепольских, где молодой миллиардер в полной мере воспользовался правами жениха. Это было не самое неприятное воспоминание, Милочка начала заливаться краской, и тут Влад решился.
– Прежде чем наши судьбы будут соединены навеки, я хотел бы сделать признание Людмила Николаевна, – он осторожно взял ее за руку.
Ответом было пылающее лицо невесты и слабое пожатие ее пальцев.
– Когда я сделал вам предложение, моя дорогая Людмила Николаевна, мною руководил не только долг джентльмена, – воодушевившись, продолжил Влад.
«Сейчас он признается мне в любви!» – с ликованием подумала Мила, и ободрила жениха еще одним слабым пожатием.
«Отлично!» – с облегчением отметил Путятин.
– Причиной моего внимания стала ваша помолвка с Максимом Черским.
Мила широко распахнула глаза.
«Ах! Он ревновал», – наконец, догадалась она.
– Мне больно об этом говорить, – признался Влад, в душе проклиная Ириаду Марковну и Аделаиду Константиновну, – но я желал отомстить Максиму Черскому, отбив у него вас, моя дорогая.
Мила непонимающе взглянула на него.
– Это старые счеты, моя дорогая, но к вам они не имеют никакого отношения, поверьте! – затараторил Влад.
Но у Милочки с глаз упала пелена, и все кусочки мозаики встали на свои места.
– Собирались ли вы на мне жениться? – задала она вопрос не в бровь, а в глаз.
– Я сделал предложение, – попытался уклониться от ответа Влад.
– Собирались ли вы на мне жениться? – настойчиво повторила Мила.
Путятин почувствовал, как леденеют ее пальцы. Он судорожно искал правильный ответ, который устроил бы невесту, но и спас бы его репутацию джентльмена.
– Теперь, да, – единственное, что смог он придумать.
– Теперь! – вскричала Милочка, отдергивая руку. – Теперь! – она вскочила.
– Моя дорогая Людмила Николаевна, я умоляю вас о прощении! – и второй раз за всю его безупречную жизнь Владислав Путятин угробил модные тесные брюки.
