— Поужинай сегодня со мной, — попросил он, смутно понимая: вряд ли это прогонит внезапно возникшую между ними тень отчужденности. Но расстаться с Джорджией он был не готов. — Про обед-то мы совсем забыли. Проведем вечер вместе, закажем ужин в номер…
Она молчала — видно, что-то обдумывала; наконец огорченно произнесла:
— Не смогу, Джек.
— Почему?
— Понимаешь, мне надо вернуться домой к тому времени, как Ивен придет из школы. Он-то прекрасно может сам о себе позаботиться, но… Ему, видишь ли, так часто приходилось раньше возвращаться в пустынный дом. Вот я и не хочу ничем напоминать ему о тех временах.
До него вдруг дошло, что их отношения с Джорджией вовсе не сложатся так уж безоблачно. Во-первых, между ними стоит Ивен.
Препятствие, конечно, преодолимое: завоевать расположение мальчишки непросто, на это потребуется время, но он сумеет. Однако приемный ее сын напомнил ему о другом мужчине, занимающем большое место в ее жизни, — о ее отце. А Грегори Лавендер, к сожалению, величина неизвестная. Что может вытворить старик? Этого он не предугадает, как и реакции Джорджии. Да, все, оказывается, не просто.
— Когда мы опять увидимся? — Джек надеялся, что отчаяние в собственном голосе ему только послышалось.
— Скоро.
— А как скоро?
— Джек, я… — Она осеклась, не зная, как он примет то, что она собирается сказать.
— В чем дело? — Холодок страха снова разлился в груди у Джека.
Она жадно посмотрела ему в лицо, провела рукой по волосам.
— Мы ведь можем… не торопиться? Пожалуйста, Джек!
Но он не желает ждать! Напротив, как можно быстрее схватить в охапку все, что может получиться из их взаимоотношений! Что-то говорит ему: надо одержать полную и безоговорочную победу над Джорджией, и причем именно теперь, сразу. Но по выражению ее лица он понял: настаивать нельзя, Джорджия всегда была осторожна, во всех отношениях — вероятно, следствие воспитания. Сам же он всегда был настроен прямо противоположно — еще в детстве узнал, как легко человеку в одно мгновение лишиться того, что дорого.
— Джо, нам потребовалось больше двадцати лет, чтобы прийти к этому. — Он говорил этаким небрежным тоном, что ни в коей мере не соответствовало его чувствам. — И ты предлагаешь не торопиться?
— Нет, Джек, — она вздохнула, — нам потребовалось меньше двух дней. Двух дней. Мы теперь совсем другие люди — взрослые люди.
— Ну а позвонить-то вечером можно? — Он ч мокнул ее в щеку.
Она, кажется, и этот простой вопрос всесторонне рассматривает.
— Пожалуй, можно.
Снова ему пришлось сдержаться. А ведь до обеда-то дело так и не дошло!
— Может, заказать что-нибудь поесть? Ты, должно быть, умираешь от голода.
— Нет, ничуть. А потом, мне и правда пора домой.
Он не нашел слов, чтобы остановить ее, и лишь покорно кивнул. Одевались в натянутой тишине, избегая смотреть друг другу в глаза. Наблюдая за ее неторопливыми, размеренными движениями — аккуратно поправляет одежду, привычно расчесывает и укладывает волосы, приводит себя в порядок, — он еще больше, чем прежде, желал снова все это снять, разбросать, растрепать… Но она сделала все очень быстро и повернулась к нему — силуэт ее отчетливо обозначился в падающем из прихожей свете.
— До встречи.
Он подошел и легонько прикоснулся к ее щеке.
— Когда?
Она тяжело вздохнула.
— Позвони, договоримся. — И собралась было что-то добавить.
Но он решительно закрыл ей губы поцелуем. Не успел он освободить ее, как Джорджия поспешно выскользнула за дверь — не оглянувшись, не сказав ни слова, даже не попрощавшись. И тут он осознал, что происходит, когда бывшие друзья становятся возлюбленными: возникает неловкость, ощущение дискомфорта, неуверенности, что же дальше.
Нелегкий это путь в развитии отношений.
Первое, что она увидела дома, — мигающая лампочка автоответчика. Ивена еще нет, она опередила его по меньшей мере на полчаса, и все же ей не по себе от мысли о предстоящей встрече с ним. Бросит на нее один взгляд — и ему сразу станет ясно, с кем и как она провела день. В конце-то концов, почему ее личное должно касаться Ивена? Но их судьбы — его и ее — успели тесно переплестись: все с ним происходящее затрагивает ее и, наоборот, каждая ее встреча неизбежно влияет и на него.
Лучше не думать о том, как она провела это время, хотя бы пока. Почему, собственно, ей как-то неуютно, ведь именно о любви, о близости с Джеком она мечтала так долго… еще издавна. О нем она думала, его воображала на месте Руди, когда тот вошел в ее жизнь. Но чувства ее изменились; Джека — тоже, он помнил ее другой, по-другому был к ней привязан. Глубокая, несокрушимая привязанность, которую они испытывали друг к другу, превратилась в нечто такое, с чем они оба не знают, что делать.
С годами воспоминания о Джеке стали расплывчатыми, приняли другие очертания, — возможно, поэтому она чувствует себя так странно. Естественно, что она, взрослая женщина, по-иному, чем тогда, воспринимает Джека — сильного, уверенного в себе мужчину. Оба они совсем другие. Нет, бесполезно сейчас думать, чувства ее в смятении. Пусть пройдет время и разделит сегодняшний день, с его счастьем и тревогой, и растаявшее прошлое.
Она скинула куртку, приготовила себе чай и уселась на диван рядом с Молли — та сразу положила голову ей на колени.
— По крайней мере в твоих чувствах я не сомневаюсь. — Джорджия почесала ее за ухом. — Если твоя миска будет всегда полной и иной раз попадется мозговая косточка, ты ведь никогда меня не разлюбишь, а?
Молли забила хвостом по дивану.
— Да, так я и думала, — усмехнулась Джорджия. — Жаль, что к мужчинам такой простой подход неприменим.
Горько-сладкое тепло чая разлилось по телу. Протянув руку к автоответчику, она нажала на клавишу воспроизведения и, закрыв глаза, откинулась на спинку дивана, слушая вполуха бестелесные голоса. Звонок из больницы: не отдежурит ли она на следующей неделе дополнительную смену? Из библиотеки: просят принять участие в благотворительном вечере. Из ветеринарной клиники: напоминают, что Молли надо сделать какие-то уколы. От помощника Грегори Лавендера: с ней хочет поговорить отец… Чтобы осмыслить последний звонок, потребовалось некоторое время. А не приснилось ей? Вскочив с дивана, она прокрутила кассету назад: нет, не приснилось, она ясно и отчетливо услышала мужской голос:
— Говорит Стюарт Роумер, помощник Грегори Лавендера. Ваш отец хочет с вами поговорить. Пожалуйста, перезвоните мне по телефону… как только вернетесь. Я буду на работе до семи вечера.
Первое известие от отца почти за двадцать лет — такое холодное, отрешенное, переданное через постороннего человека. Совсем в духе Грегори Лавендера. И почему-то — именно сегодня. Теперешнее ее состояние никак не располагает к душевной щедрости. Она еще не успела прийти в себя, вихрь противоречивых чувств захлестнул ее после свидания с Джеком, а теперь ей предстоит встреча с другим мужчиной, который также двадцать лет назад ушел из ее жизни — даже не оглянулся на прощание. Ей вдруг пришло в голову: и как это она, брошенная в столь юном возрасте двумя мужчинами, занимавшими самое значительное место в ее жизни, не прониклась ненавистью ко всему мужскому полу?
