Не успела она повесить трубку, как за ее спиной кто-то сказал:
— Льда надо побольше!
— Нелл, а у тебя есть темный ром? — крикнул еще один голос.
— Кто там у тебя? — спросил Шеа. — Я думал, мы будем одни.
— Мы и будем одни, — пообещала Нелл. — Я их спроважу, когда ты придешь.
Нелл намеренно выглянула в окно и сказала как можно громче, стараясь перебить шум и хохот:
— Сожалею, но вам придется уйти. Должны придти люди для обработки помещения от тараканов. — Никто не обратил на ее усилия ни малейшего внимания. — И от мышей, — добавила она для пущей убедительности.
И опять никакого результата.
Она поспешила в кухню выключить духовку.
Нелл устроила засаду на Шеа и поймала его как раз на выходе из лифта.
— Поцелуй меня сейчас же, — она бросилась в его раскрытые объятия.
— С удовольствием. Мне нравятся решительные женщины. — Поцелуй его был нежен: она растаяла. — Мне казалось сегодня, что прошли недели с тех пор, как я видел тебя, а оказывается, всего несколько часов.
— Слишком много часов, — она погладила его волосы. — Как хорошо, когда по тебе кто-то скучает.
— Больше чем скучает. Время тянулось невероятно медленно, а работы, как нарочно, прорва. Я изнемогал без тебя, — Он поцеловал ее вновь. Лицо Нелл вспыхнуло от удовольствия. — На вкус ты так же прекрасна, как и ночью. С чего начнем: с жаркого или с танцев? Руки его сомкнулись у нее на груди, и он прошептал ей на ухо:
— Я, пожалуй, не выдержу…
Он, наконец, услышал шум, доносящийся из ее квартиры, и она почувствовала, как он напрягся в ее руках.
— Произошло небольшое недоразумение… — начала она.
— Что происходит? Там какой-то балаган. Кто все эти люди?
— Те, кого ты видел в галерее.
— Вот как.
— Я не ждала их, Шеа. Честное слово, они ворвались — и все.
— Я надеялся, что мы будем вместе. Одни.
— Конечно, мы будем. Они скоро уйдут. А пока давай прокрадемся на кухню и не будем обращать на них внимания.
— Не обращать внимания? Я целый день ждал этого часа, ждал когда мы останемся одни, а ты предлагаешь сидеть и ужинать среди всего этого… этого зоопарка! — Он достал из кармана свои ключи. — Я не желаю вмешиваться в твою изысканную общественную деятельность.
— Успокойся, Шеа, — Нелл погладила его по щеке. — Не будь брюзгой. Ты же должен поесть. — Она обняла его, поцеловала в подбородок и потянула за рукав. — Мы закроемся на замок.
Войдя в кухню, он вновь засветился любовью и нежностью. Он прошептал, целуя ее ушко:
— Мы никого сюда не впустим. А если они сами не уберутся, когда настанет время для танцев, я их вышвырну вон.
Он обнял ее. Их губы снова слились. Нелл забыла обо всем на свете. Ничего не существовало для нее в мире, кроме Шеа, его пугающей силы, его пронзительной нежности, его поцелуев. Она задрожала в его руках, исступленно желая его, изнемогая от воспоминаний о прошедшей ночи.
Ручка двери задергалась, и раздался голос Пола:
— Нелл, у нас кончился лед!
— Скажи, что ты уже в Лондоне, — приказал Шеа.
Нелл зарылась лицом в его плечо.
— Нелл, ты там с мышеловом?
— Убирайтесь! — зарычал Шеа. — Я не мышелов, я часовщик! — Он сзади ущипнул Нелл, но поцеловал ее прежде, чем она взвизгнула.
— Да, так весь настрой пропадет, — простонала Нелл.
— А я проголодался, — Шеа достал пиво из холодильника и поинтересовался:
— У меня соперник? Кто такой мышелов?
— У тебя не может быть соперников, — она протянула ему тарелку жаркого. Про мышелова объяснять слишком долго. — Нелл опасалась, что жаркое чуть пережарилось, но Шеа ел с аппетитом. Увидев, сколько кетчупа налил себе в тарелку Шеа, Нелл внутренне ахнула, но держала язык за зубами.
Но раздражение его все росло. Он гневно поглядывал на дверь:
— Почему они не уходят? — спросил он наконец.
— Скорее всего потому, что Пол наболтал им, что я закрылась здесь с таинственным незнакомцем, и они заинтригованы. Почему ты не хочешь выйти к ним? Ты бы им понравился.
Его взгляд обдал ее холодом:
— Понравился?! Я ненавижу эти светские знакомства! Ты обмираешь от этих дураков. Они насквозь фальшивы, присмотрись к ним.
— Но они же твои читатели, Шеа. Ты должен их знать и общаться с ними.
— Я предпочитаю с ними не смешиваться. Дело журналиста — утешать сокрушенных и сокрушать преуспевающих; а твои друзья относятся к последним.
— Как хорошо и умно сказано! Это ты только что выдумал?
— Это сказал Джозеф Пулитцер. — Шеа поднялся. — Я, пожалуй, сделаю вид, что уже ночь, и пойду спать. Утром у меня важная деловая встреча.
Нелл замерла от отчаяния.
— Спасибо за ужин, — холодно поблагодарил он, выходя через запасный ход.
Через час ушли и остальные: поцеловав по очереди воздух возле ее щеки и пролепетав, какой чудесный вечер они провели — гости выкатились за дверь. Нелл в бессильной злобе на себя и на них закусила губу. Она привела в порядок раскиданные по кушетке подушки и снова в сердцах раскидала их.
— Он прав. Я чересчур расшаркиваюсь перед ними. И это отвратительно.
Когда Нелл на следующее утро покидала свою квартиру, она увидела Шеа, стоявшего спиной к ней возле дверей лифта. Она встала перед ним и нажала кнопку лифта. Шеа молча, краем глаза взглянул на нее. Нелл проговорила:
— Доброе утро, Шеа. Я надеюсь, ты хорошо выспался.
Он дернулся, будто она ударила его. Все еще держа руки в карманах, он резко бросил:
