Во всей своей беспощадной ясности Эллочка вдруг поняла, что Профсоюзник на самом деле просто использовал ее симпатию к нему. Что он и правда всего лишь коллекционер, и женщины для него все одинаковы: и она, и Галька из бухгалтерии, и неизвестная крановщица, которая, говорят, даже пыталась броситься на рельсы под свой кран.
Эллочка встала и подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела молодая, немного растрепанная женщина с отчаянием в глазах.
– Я некрасивая! – воскликнула Эллочка. – Меня нельзя любить. Вот такой, какая я есть, – нельзя!
– А как же душа, как же душа человека? – Эллочка закрыла зеркало руками. – Неужели же я ничем не отличаюсь от крановщицы?..
В среду Эллочке пришлось задуматься об агрегатах по производству гофрированного картона: работать все-таки нужно было.
Гофроагрегаты и запасные части к ним на заводе делали с конца шестидесятых. Сейчас же предприятие получило заказ на комплект суперсовременных рифленых валов в качестве запчасти к такому агрегату фирмы «Peters». А это – один из сложнейших узлов гофроагрегата, как сказал Эллочке доверительным шепотом директор по производству бумагоделательного оборудования Кузнецов (имя-отчество она не помнила). Эллочка эти валы видела – они мало отличались от всех прочих валов, которые постоянно крутились на станках, летали в воздухе на рельсовых кранах и пылились по всем углам в цехах. Но Кузнецов сказал: «Подобное оборудование будет изготавливаться впервые не только на нашем заводе, но и в нашей стране» – и многозначительно поднял вверх указательный палец, при этом как-то хитро завернув внутрь безымянный, на котором – к большому сожалению для начальника – глазастая Эллочка все-таки углядела обручальное кольцо. И, увидев кольцо, она дальше просто записывала то, что он говорил.
Эллочка сидела за компьютером и все это, записанное, теперь расшифровывала, формулировала в полноценные предложения и излагала на виртуальной бумаге монитора. «На нашем предприятии работает целый комплект оборудования для изготовления рифленых валов, закупленный в Германии (фирма „Waldich Coburg“) и пущенный в 1988 году. В него входят термическое оборудование для закалки, строгальный и два шлифовальных станка плюс измерительный центр фирмы „Wenzel“. Но до сих пор на нем изготавливались валы длиной до 2300 мм, на которую оборудование и было рассчитано. А нынешние валы предполагается делать длиной 2600 мм, поэтому пришлось долго готовить оснастку. Заказав комплект рифленых валов у нас, ЦБК заказал второй комплект в Германии. Вторая покупка обойдется комбинату несравнимо дороже, и ясно, что при примерно равном качестве преимущество будет на стороне нашего завода, который автоматически станет потенциальным поставщиком».
Эллочка перечитала написанное и порадовалась сама за себя: как грамотно она подчеркнула важность и значимость заказа!
«Дело в том, что в проект заложены уникальные требования по радиальному биению и геометрии профиля и направлению рифов. Сейчас валы прошли предварительную строжку и находятся на шлифовке. Шлифовка – один из самых ответственных моментов в изготовлении».
В коридоре раздались шаги: Эллочка вздрогнула вся, как испуганная лань, вжалась поглубже в кресло: кто? Ее кабинет располагался в тупике, и если шли, то к ней. Но шаги, потоптавшись у двери, – разглядывали номер кабинета? искали кого-то? – удалились. Эллочка зло щелкнула по клавише «Еnter», отбив абзац.
«Первый этап – точно попасть в геометрию, во все размеры их гофроагрегата, чтобы валы работали. Давали продукцию».
«Первый этап прошел», – думала Эллочка о своем. Первый этап – роковая встреча, знакомство, взаимная симпатия – состоялся.
«Вторым этапом будет увеличение долговечности валов. Но это отдельный вопрос, который уже решается».
Второй этап – свидание, ресторан, ночь любви – тоже прошел. А значит – что? В ее личном, Эллочкином, производстве долгих и крепких отношений должен был начаться третий этап.
Она в выходные и трусики новые купила, и новую прическу сделала, и про коллективный договор в Трудовом кодексе почитала. А оказалось, все зря, все ее старания – зря.
Эллочка редко бывала с собою честна, предпочитая жить в мире выдуманном, гораздо более красивом, а потому, с точки зрения Эллочки, и более настоящем, чем тот, что окружал ее. Но события последней недели заставили ее выбраться из мира фантазий, вытряхнули, как какую-то мелочь из сумки, столкнули с реальностью нос к носу.
А Эллочка все не верила и не верила, что Бубнов, ее Алешенька, – бабник, какой-то Коллекционер, что она для него – всего лишь одна из многих. Что она для него – никто, ноль, в лучшем случае – приятное, но мимолетное воспоминание.
Где же произошел сбой, где в расчеты Эллочки вкралась ошибка?.. Ей до визга, до судорог хотелось верить, что «вопрос решается».
«Главное же сейчас – чтобы все люди, службы, подразделения сработали грамотно, быстро, качественно и сделали все от них зависящее в изготовлении валов».
«Главное сейчас, – думала Эллочка, – сработать грамотно, быстро и качественно». Но как это должно выглядеть на деле, она пока еще себе не представляла и оттого нервничала.
Ей-то, глупенькой, в пятницу, там, в ресторане, показалось, что рыбка клюнула, что зайчик попался в капкан, что добыча у нее в руках надежно и навечно. И она, счастливая, самоуверенная, праздновала победу, осушая, всячески поддерживаемая Бубновым, каждый бокал до дна.
Не верила Эллочка Виноградова в свой проигрыш. Не могла поверить. Слишком это было несправедливо. И жестоко. А не поздоровался с ней Бубнов, потому что не заметил. Просто не заметил ее.
Окончание статьи она уже домучивала, не в силах отделаться от мыслей о Профсоюзнике. Наконец закончив ее, Эллочка радостно нажала на кнопочку «Сохранить», но компьютер, вместо того чтобы совершить указанное действие, почему-то заморгал, сообщил, что все несохраненные данные будут потеряны, завис. Тут же – совершенно неожиданно – в кабинет вплыла Драгунова.
– Элла Геннадьевна, – сухо и по-деловому сказала она, – в прошлом номере у вас вышло слишком много неточностей.
И Драгунова обстоятельно пояснила Эллочке, где и в чем та оплошала. Эллочка нервно кусала губы и вяло пыталась оправдываться. Хотя оправданий и не было: она действительно ошиблась.
– Что у вас есть в следующий номер? – задала начальница, по сути, самый обычный вопрос.
– Я написала про гофроагрегат... – Эллочка беспомощно показала на зависший компьютер.
– Где материал?
Сказать было нечего. Эллочке захотелось расплакаться.
И почему так происходит в жизни? Как там говорит народная мудрость? Пришла беда – отворяй ворота? Стоило великолепной, новехонькой, деловой Эллочкиной жизни слегка войти в колею, стоило хозяйке этой самой жизни хоть немного расслабиться, разнежиться под теплым июньским солнцем, под ласковыми взглядами мужчин заводоуправления, как все тут же, стремительно, пошло кувырком. А ведь счастье – выстраданное, вымученное Эллочкино счастье было так близко, так невозможно близко, ярко и ощутимо, что теперь, когда оно в одночасье оказалось лишь миражом, лишь мечтой, которой до воплощения еще как желудю до дуба, Эллочка совсем растерялась.
