Шарлин вспыхнула, и мысли ее заметались. О чем он говорит? Конечно, девушка поняла. Они с Дином всегда были вместе эти годы, привыкли делить тепло друг друга, утешение, которое они друг другу приносили. Но никто еще ни разу вслух ей не сказал того, что произнес Доуб. Девушка оправилась от шока. Но ей нужно было что-то сказать.
– Он на самом деле мой приятель, – сказала она, твердо смотря в глаза Доубу и ощущая, как краска все еще не отхлынула от ее лица. – Я называю его братом, чтобы люди не думали, что мы живем в грехе.
Ложь давалась ей тяжело. Вот она нарушила еще одну заповедь. Доуб выпрямился на стуле.
– Извините за неверное понимание, – сказал он, опустив глаза. Потом к столу вернулся Дин. Доуб встал и потянулся. – Пора в дорогу. Навстречу приключениям.
Он похлопал Дина по плечу, и Шарлин заметила, что этот отцовский жест понравился мальчику. Их отец дотрагивался до Дина, только когда хотел причинить ему боль.
Дин пошел вперед, к стоянке, а Доуб наклонился к Шарлин и сказал:
– Он большой жизнелюб, наш Дин. И очень добрый. У него хороший характер. Не хотелось бы, чтобы он когда-либо утратил эти качества.
Доуб посмотрел мимо Шарлин.
– Я тоже этого не хотела бы, – согласилась Шарлин. Все трое сели в машину.
Мери Джейн долго рыдала и наконец заснула. От Сэма не было вестей уже четыре дня. Она то сходила с ума от беспокойства, то впадала в ярость. Сейчас Мери Джейн съела два пакета печенья, допила бутылку «Джека Дэниэла» и начала новую. Она ходила по комнатам, принимала душ, пила, засыпала, но не уходила из квартиры, опасаясь, что Сэм позвонит, а ее не будет дома. Да и идти было некуда. Ей приносили еду на дом из китайского ресторана: свинину в сладком соусе и цыпленка. Мери Джейн ела это на обед и на ужин. Теперь, одна в огромной постели, она вновь заснула. Ее поднял звонок телефона. «Сэм! – подумала она, бросаясь к аппарату, – О, слава Богу!»
Мери Джейн постояла недолго рядом и подождала, пока раздастся еще один звонок, потом сняла трубку.
– Алло. – Голос звучал ровно, в нем не было ни излишней патетики, ни излишней радости.
– Хи, Мери Джейн, это Нейл. Ты в порядке?
– О, Нейл! – Она чувствовала себя так, как будто из легких откачали весь воздух. – Нет, я не в порядке. Я чувствую себя плохо.
– Ладно, – вздохнул Нейл. – Знаешь, что сказал об этом Конфуций? – «Случаются и дрянные времена».
– О, да. Протестанты говорят, что дрянные времена наступают, когда ты их заслуживаешь.
– Снова Сэм?
– Конечно. Он куда-то ушел. Я несколько дней о нем ничего не слышу.
– Ты хочешь поговорить об этом?
– Упаси Бог! Лучше развесели меня!
– Думаю, у меня есть как раз подходящий рецепт. Ты не забыла, что сегодня вечером я даю новый номер в «Комеди Клаб»? Мое последнее выступление накануне больших перемен.
«О, черт!» – подумала Мери Джейн. Конечно же, она забыла. Боже, она даже толком не знала, что за день сегодня.
– Нет, Нейл, как я могла об этом забыть? – солгала она.
– Итак, ты будешь там? Я заказал специально для тебя столик с закуской в первом ряду.
– О, конечно, я буду. – Мери Джейн знала, что думал Нейл о Сэме вообще, что он думал о ссоре, и ей не хотелось обсуждать с ним этот вопрос. Она вздохнула, несчастная, но терпеливая. Потом быстро добавила. – Когда начнется шоу?
«Вот еще одна вещь, которую надо сделать, но очень не хочется», – подумала Мери Джейн, вешая трубку. Большой белый персидский кот по кличке Миднайт вспрыгнул на кровать, прижался к ней и выжидающе заглянул в лицо. Она открыла дверцы дешевых металлических кухонных шкафов. Кошачьи консервы закончились. Мери Джейн обыскала все полки, пока не нашла банку за коробкой с окаменевшим постным сахаром.
– Ну вот, – сказала она, открывая консервную банку. – Это последняя. Иди ищи еду в городе.
Мери Джейн вошла, пошатываясь, в ванную комнату и включила душ, сделав воду такой горячей, что едва могла вытерпеть. Она только один раз успела вымыть шампунем свои густые, тяжелые темные волосы, когда зазвонил телефон. Мери Джейн откинула занавеску, не выключая воду и оставляя на полу мыльные следы, бросилась в маленький узкий холл. Она поскользнулась, когда входила в кухню, удержалась за край стола, устояла на ногах и схватила трубку.
– Алло!
– Привет. – Голос Сэма был мертв, холоден, как обычно после ссоры, но это был голос Сэма.
– Привет. Боже мой, Сэм, все было так глупо. У тебя все в порядке? – спросила она. Черт, это уже патетично.
– Да, а ты?
– Мне лучше.
– Слушай, Эм Джи. Я приношу извинения за ту ночь. Я не подумал. Ты знаешь. Только что вернулся после переговоров в Лос-Анджелесе. Столько переживаний за небольшой отрезок времени…
О, слава Богу! Он извинился! Слезы наполнили ее глаза.
– Эй, – начала Мери Джейн и замолчала. – Я понимаю. Я тоже обо многом передумала. – Она сделала паузу и набрала воздуха в легкие. – Все будет хорошо.
Сэм извинился. Она поедет с ним в Лос-Анджелес. Он будет по-прежнему любить ее. А она будет любить его.
– Я еду с тобой, – сказала она. – Роль не имеет значения. Главное – это мы. Я получу роль в другой раз. Я соберу свои мелочи, суну Миднайта в коробку и лечу в Лос-Анджелес.
На другом конце линии молчали. Молчание затянулось.
– Сэм, – спросила Мери Джейн. – Ты слышишь меня?
– Да, да, конечно… Я просто удивлен. Но это прекрасно. Это просто великолепно. Я просто очень удивлен. Эм Джи, нам надо поговорить. Я приду вечером и…
– Вечером я иду на последнее представление Нейла, – прервала Мери Джейн.
– К черту Нейла! – Сэм вновь был раздражен. Она вздохнула:
– Я скорее пошлю к черту тебя. Малыш, тебя давно не было. Послушай, я должна идти, но представление начинается в десять. К полуночи я буду дома. Приходи в это время! – Она вложила в свой голос всю нежность и теплоту.
– Хорошо, – сказал Сэм и повесил трубку.
Мери Джейн тоже положила трубку и, повернувшись, увидела свое отражение в зеркале – в волосах пена, вся она совершенно голая и мокрая. Она заставила себя смотреть на свое отражение. Ее груди висели, как баллоны, наполненные водой, доставая до ребер, на которых уже отложился слой жирка. Этот жирок, в свою очередь, сползал на круглый живот. «На жирный живот», – поправила себя Мери Джейн. Живот выдавался над покрытым волосами лобком. Ее бедра тоже были покрыты жиром, на ягодицах свисали три складки. Бедра были рыхлыми. Даже ее колени были уродливы. Да, Мери Джейн запустила себя и превратилась в толстую бесформенную бабу! Даже ее густые волосы, ее единственная истинная красота, и те уже стали седеть. Она распустилась, а этого не может позволить себе ни одна актриса. Конечно, Сэм не очень-то жаждет заниматься с ней любовью. «Боже мой, как еще кто-то может меня любить?!» Ей очень, очень повезло – она встретила Сэма.
