– Принесите бутылку шампанского, которое я обычно заказываю.
– Одна бутылка уже дожидается вас в ведерке со льдом, мистер Уоттс.
Тайго не сводил с Сильвии восхищенных глаз.
– Не нужно хмуриться, – сказал он.
Сильвия открыла было рот, чтобы возразить ему, но тут же поняла, что она действительно хмурится.
– Люди во всем мире поклоняются золотому тельцу, – заметил Тайго, – и ничего тут не поделаешь… Я хочу сказать, большинство людей любят деньги… Ну, что бы вы хотели заказать? – спросил он ровным голосом.
Сильвия со страхом заглянула в меню. Вероятно, там все обозначено в мудреных терминах, да еще по-французски? На самом деле меню было на нескольких европейских языках, включая английский. Так что она сама без труда смогла выбрать себе закуску и основное блюдо. Пока Тайго сообщал официанту их заказ, Сильвия имела время осмотреть зал ресторана. Прийти в такое роскошное заведение могли лишь люди со средствами.
– Как Кэтрин? – спросил тем временем Тайго.
– Спасибо, хорошо. Она быстро приспосабливается, – неторопливо ответила Сильвия.
– Мне она показалась смелым, рассудительным ребенком в тот вечер, когда произошла эта история со стремянкой, – заметил Тайго. – Вы, должно быть, очень ее любите.
– Конечно, люблю.
Сильвия представила себе оживленное личико дочери и улыбнулась; на душе у нее стало тепло.
– В тот вечер вы, Тайго, были к ней очень внимательны. Даже удивительно. Особенно если учесть, что вы – убежденный холостяк.
Сильвия тут же поняла, что сказала что-то не так, поскольку лицо Тайго превратилось в каменную маску.
– Когда погибла моя дочь, она была того же возраста, что и ваша Кэтрин сейчас.
Слова эти, беспощадные в своей прямоте, казалось, повисли в воздухе. Сильвия сидела пунцовая, не зная, куда ей деться.
– Тайго…
– Все это произошло очень давно, Сильвия, и, как говорится, быльем поросло.
Но по его виду трудно было предположить, что та давняя трагедия больше его не волновала.
– Мои жена и дочь попали в автомобильную катастрофу восемь лет тому назад, – пояснил Тайго. – Обе погибли на месте. Так что с тех пор было… просто логично сконцентрироваться на делах и меньше думать об эмоциях.
– Я не знала…
Сильвия пыталась найти слова утешения, хотела сказать ему что-то теплое, чтобы поддержать его, но ничего не приходило в голову, – настолько ее поразило это сообщение. Значит, у Тайго погибла жена… И у них был ребенок? Ребенок?
– Вы и не должны были этого знать.
С этими словами Уоттс налил в бокалы шампанское. Казалось, что он полностью владеет собой, движения его были точны. Однако Сильвия знала, что так только кажется.
– Я же сказал, что это случилось много лет назад, – повторил Тайго. – Жизнь продолжается.
Он улыбнулся, но его красивые голубые глаза стали грустными.
– Извините меня, Тайго.
Глаза Сильвии блестели: в них стояли слезы. Увидев ее побелевшее лицо, Уоттс застыл на мгновение, затем сделал какой-то резкий жест и сказал жестко:
– В этом нет необходимости. – Он поднял бокал и вложил его в руку Сильвии. – Лучше попробуйте это шампанское… Поверьте, оно очень неплохое.
Сильвия почти автоматически подчинилась. Однако холодная, пенящаяся жидкость не произвела на нее особого впечатления. Ее сознание все еще было занято тем, что ей сказал Тайго. И она удивилась, увидев, что бокал ее пуст. В голове у нее слегка шумело. Она выпила два бокала шерри и вот теперь этот бокал шампанского. И все это на голодный желудок, неожиданно подумала она. Больше ей сегодня пить не следует.
Откровение Тайго лишило Сильвию способности нормально поддерживать беседу. Ей хотелось задать ему тысячу вопросов, но это невозможно. А просто продолжать болтать после такого признания было бы непозволительной бесчувственностью. Она изо всех сил старалась придумать тему для разговора. Уоттс же тем временем разглядывал посетителей за соседними столами. Поза у него была расслабленная, и он нехотя обводил взглядом тускло освещенный зал. Казалось, его ничто не волновало здесь, да и вообще в мире. Однако Сильвия начинала уже понимать, что у Тайго за внешней бесстрастностью могут скрываться самые неожиданные эмоции и страсти. Что происходило у него в голове, мог знать только он сам. Он держался так, что понять, о чем он думает, было просто невозможно. И это, конечно же, действовало на окружающих.
– Мне не нужно было вам это говорить, – неожиданно сказал Тайго.
– Что?
Сильвия не успела придать лицу должное выражение.
– Не следовало мне рассказывать вам об Алисе и о моей жене. – Он заглянул в глаза Сильвии. – Это выбило вас из колеи и наполнило сочувствием ко мне. Так примерно? – с печальной улыбкой спросил Тайго.
Сильвия опасалась, что Тайго может вообще замкнуться в себе. Поэтому, отвечая, старалась очень тщательно подбирать слова:
– Мне жаль, что ваша дочь не дожила до сегодняшнего дня. Она ведь была такой, как сейчас моя Кэтрин. Очень жаль. От этой мысли мне в самом деле больно.
Нельзя показывать, что я жалею его, сказала самой себе Сильвия, ему это будет неприятно. Однако женский инстинкт подсказывал, что на самом деле Тайго нуждается в утешении и поддержке.
Тайго долго, внимательно смотрел Сильвии в лицо, затем негромко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Лицо его вдруг снова стало открытым.
– Да, меня тоже мучает именно это, – негромко произнес он. – Перед ней была вся жизнь.
– Будем надеяться, что ей хорошо на небесах, – сказала Сильвия.
Тайго внимательно посмотрел на нее внезапно заблестевшими глазами.
– Вы в это верите? – тихо спросил он.
– Да.
Сильвия смело, без колебаний посмотрела в глаза Тайго.
– Когда речь идет о детях, я этому верю, – повторила она.
– И мне хотелось бы верить…
В голосе Тайго сквозила невыразимая печаль.
В это время официант принес им закуски. Лицо Тайго снова стало непроницаемым. Миг душевной близости миновал. Сильвия принялась за салат из креветок. Здесь он был, конечно, ни с чем не сравним. И только тут она поняла, что во время их беседы на грустную тему ни слова не было сказано о жене Уоттса. Но ведь, несомненно, он не мог быть равнодушным и к ее смерти. Как долго они были женаты? Как ее звали? Как она выглядела? В голове у Сильвии возникло множество вопросов, и ей потребовалось усилие воли, чтобы отогнать их.
Между тем Тайго снова наполнил ее бокал, и она почти автоматически пригубила его. Этот человек для нее необъяснимая загадка. Да, конечно, он не такой, как все. Но разве любой человек, человек вообще, может жить в полном одиночестве? Это… противоестественно.
Форель была приготовлена изумительно. Гарнир к ней состоял из молодого картофеля и овощей, которые просто таяли во рту. Но Сильвия ела почти механически. Уоттс, каким он хотел казаться окружающим и каким его в самом деле видели все и она сама, совершенно не был похож на настоящего Тайго Уоттса. Это открытие и лишало Сильвию внутреннего равновесия.
