По-прежнему держа Эббру за руку, Льюис вынул письмо из ее пальцев.
– Что такого ты могла сочинить, если твое произведение согласились опубликовать? – с изумлением спросил он.
Эббра уже хотела сказать, что она написала повесть о жене офицера, которая живет в разлуке с мужем, но в тот же миг, будто по наитию свыше, поняла, что ее признание внушит Льюису не гордость, а досаду.
– Я написала... рассказ о любви, – слабым голосом ответила она, чувствуя, как головокружительный восторг уступает место горькому разочарованию.
– Хорошо, что об этом никто не узнает, – весело произнес он, вновь привлекая Эббру к себе и мягко прикасаясь горячими губами к ее виску.
Эббра судорожно сглотнула, не в силах мыслить отчетливо. Почему никто не узнает? Разве ее имя не будет напечатано под названием рассказа в журнале? Хочет ли она, чтобы люди узнали о ней, восхищались ею? Да, конечно, она хочет, чтобы о ней узнали!
– Это совсем не плохой рассказ, Льюис! – с жаром произнесла она. – Иначе журнал, в который я его направила, отказался бы его публиковать. У них тысячи подписчиков...
При виде ее волнения Льюис лишь еще больше удивился.
– Хорошо, хорошо, – заговорил он, пытаясь умиротворить Эббру и прижимая ее к себе. – Я только хотел сказать, что ты жена военного и должна быть осторожной.
– Но почему... – начала она, но тут же осеклась, вспомнив о том, что драгоценные минуты истекают и что было бы глупо потратить их ссорясь.
– Что? – спросил Льюис, поворачивая лицо Эббры к себе и глядя на нее карими глазами, в которых светилась любовь.
– Ничего, – прошептала она. – Обними меня, Льюис. Пообещай мне, что между нами всегда все будет хорошо.
– У нас все будет хорошо, Эббра, – сказал Льюис голосом, в котором сквозила уверенность, что страхи Эббры исчезли так же быстро, как возникли. Он долго держал ее в объятиях, чувствуя, как бьется ее сердце, чувствуя на своей щеке ее мягкие волосы. – Уже половина одиннадцатого, Эббра, – хрипло произнес он наконец. Мне пора.
Эббре показалось, что под ее ногами качнулся пол. Она глубоко вздохнула, напомнив себе, что ее муж – военный, что разлуки – неотъемлемая часть их жизни и что она не должна давать волю слабости.
– Да, – дрожащим голосом отозвалась она. – Уходи, и побыстрее. Береги себя.
Льюис в последний раз поцеловал ее, крепко и жадно, повернулся и торопливо вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Эббра застыла на месте, слушая, как Льюис отъезжает от крыльца и как звук мотора постепенно стихает вдали.
Он уехал. Следующие шесть месяцев пройдут, как прошли предыдущие. Ей лишь нужно запастись терпением.
– Я люблю тебя, Льюис, – прошептала Эббра. – О Господи, как я тебя люблю! – С этими словами, забыв о своих намерениях сохранять выдержку, она упала лицом на скомканные простыни и разрыдалась.
– Вы... что? – недоверчиво переспросил отец Серены, приставляя ружье к ноге.
– Мы поженились, – невозмутимо произнесла Серена и показала ему палец, на котором поблескивало простенькое обручальное кольцо – единственное, что они умудрились раздобыть в спешке.
– Вы... что? – повторил отец, скептически посмотрев сначала на дочь, потом на Кайла, которого лишь смутно припоминал, потом опять на Серену.
– Мы поженились, – повторила Серена. – Это несколько неожиданно, папа, но...
– Вы... что?
Кайл вздохнул. Серена настояла на том, что уже пора сообщить родителям новость, но было ясно: либо она не в силах доходчиво ее втолковать, либо ее отец глух как тетерев.
– Мы поженились, сэр, – сказал Кайл. Небрежная поза и скучающий голос полностью лишали слово «сэр» какой-либо почтительности.
– Черта с два! – рявкнул граф. – Что за чушь вы несете? Поженились, подумать только! Приберегите свои выдумки для других, а меня оставьте в покое!
Теперь настала очередь Серены вздыхать. Порой отец удивлял ее своей непроходимой тупостью.
– Мы женаты, – в четвертый раз сказала она. – Мы поженились под именами Дерби и Джоан, поклялись хранить верность в радости и печали...
– Браки свершаются на небесах... – ввернул Кайл.
– ...но кто поспешит, тот раскается, – равнодушным тоном закончила Серена.
– Если это очередная шутка, то здесь для нее не место и не время! – сказал отец.
Они стояли у вершины холма, повернувшись лицами к дому. Кайлу и Серене потребовалось целых десять минут, чтобы пройти от припаркованной машины по аллее вязов и отыскать графа, но, на взгляд Кайла, затраченные усилия оказались напрасными.
– Какой кошмар, – пробормотал он себе под нос и добавил уже громче: – Мы с Сереной вчера поженились. Если вы отказываетесь верить, ничем не можем помочь. Мы поставили вас в известность, и, если хотите знать мое мнение, от нас больше ничего не требуется.
Граф смотрел на молодых людей во все глаза. Его рука крепче стиснула ствол ружья, и Кайл отступил на несколько шагов.
– Как ты смеешь, щенок! Кто тебе дал право находиться на моей земле? Убирайся немедленно!
– Кайл – наш гость, – с достойным восхищения терпением заметила Серена. – Он сын Ройда Андерсона. Они живут у нас с конца прошлого месяца. Помнишь?
Отец вперил взор в Кайла, и его пальцы, стискивавшие ружье, ослабили хватку.
– Ага. Кажется, я погорячился. Давайте оставим этот разговор на потом. После этого ужасного концерта у меня не было ни одного спокойного дня. Вчера в шесть утра рабочие все еще продолжали убирать мусор, и какой-то болван едва не оборвал телефон, требуя повторить этот кошмар на будущий год.
Кайл повернулся к Серене и устало произнес:
– Мы попусту тратим время. Ты сказала ему четырежды, я – дважды.
– О чем вы? – с рассеянным интересом осведомился граф. Он подумал, что, может, молодые люди прервали его прогулку, желая присоединиться к нему. Многие американцы любят пострелять, а этот мальчишка Андерсон, похоже, умеет обращаться с оружием. С другой стороны, его костюм не годился для охоты. Кайл был в щегольской рубашке, тесных джинсах и замшевых туфлях на резиновой подошве. Серена выглядела Не лучше. Ее коротенькая юбчонка едва прикрывала ягодицы, а в этих белых башмачках на шпильках едва ли можно ходить по пересеченной местности. – Охотничьи сапоги куда практичнее, – назидательно произнес он.
Кайл воздел очи горе, гадая, не передается ли безумие по наследству и не стоило ли потребовать у Серены соответствующую справку, прежде чем столь поспешно жениться на ней.
– Мы приехали не для того, чтобы расстреливать вместе с тобой окрестную живность, – сказала Серена. Долгая практика помогала ей прослеживать зачастую весьма извилистые пути мыслительного процесса отца. – Мы приехали, чтобы сказать, где были последние несколько дней. Мы ездили в Шотландию.
