Было около трёх часов ночи, когда девушка уснула. Заботливо укрыв ее, я встал с кровати и, натянув штаны, прошел на кухню.
С момента, как проснулся после сна, я даже не на минуту не сомкнул глаз. Сна как будто не бывало. И снова мысли о Вике. О той, которая предала.
Тысячу раз корил себя, что не могу о ней забыть. Я даже оказался не в силах удалить совместные фотографии на телефоне. Жалких трус.
Заварив себе кофе, прошел в кабинет. В ресторане сейчас полным ходом смена интерьера. Нужно ознакомиться с эскизами и скорее одобрить их, чтобы начали ремонт.
Работа очень хорошо отвлекала, но иногда мысли о ней настолько просто выбивали из колеи, что сложно даже было представить, что может быть по-другому.
Устало потерев глаза, открыл папку с эскизами, начал листать бумаги, но снова и снова взгляд возвращался к ее фотографии, стоявшей на моем рабочем столе.
Отложив папку, я неуверенно взял фото в руки. Она здесь такая красивая, такая счастливая…
Бережно провел по фото пальцами. Кого я пытаюсь обмануть? Себя? Пытаюсь убедить себя, что способен о ней забыть и переключиться на другую? Я тяжело вздохнул.
Да кого я обманываю. Не нужна мне никакая Алина. Она просто фарс. Замена.
Когда мы с Алиной познакомились, я увидел в ней небольшое сходство с Викой и просто потерял голову. Я погрузился в неё настолько, что сразу не смог понять элементарное. Мне никто не нужен кроме Вики. Но чертова гордость не позволит сделать первый шаг.
***
Алексей.
Две недели спустя.
Дни пролетали один за одним, но все стояло на одном месте. Состояние Вики не улучшилось ни на сколько. Она по-прежнему была в коме, а ее сердце не могло биться самостоятельно.
Я уже и потерял счет, сколько ночей я уже не спал. Самое страшное — не иметь возможности помочь своему ребенку.
— Здравствуй, моя хорошая, — еле сдерживая слезы, проговорил я, присаживаясь рядом с кроватью на стул.
Осторожно взяв руку дочери, я нежно коснулся губами её ладони, на миг прикрывая глаза.
— Доченька, очнись, пожалуйста… Вика, ты должна бороться ради дочери, слышишь? Верочке нужна мама! — опустив голову, проговорил я.
Не знаю, сколько времени так сидел, но когда зашла медсестра и сказала, что Борис хочет меня видеть, мне пришлось оставить дочь.
— Леш, мы вчера собирали консилиум, — надломленным голосом начал Борис, давая мне понять, что разговор будет не из лёгких.
Друг сочувствующе посмотрел на меня, а я пытался держать себя в руках.
— Состояние Вики стоит на месте, — закуривая сигарету, проговорил Борис. — Ни я, ни мои коллеги не увидели никакого прогресса!
По Борису можно было увидеть, что он слишком нервничает.
— Леш, — подойдя ко мне, товарищ положил мне руку на плечо. — Консилиум рекомендует не мучать ее и отключить аппарат жизнеобеспечения. Прогресса никакого, шансов практически нет. Спасти её может только пересадка сердца, а поиск донора может быть дорогим и затяжным.
Я молча смотрел на него. Он предлагает мне отключить мою Вику от аппарата и дать ей умереть? Он мне предлагает убить мою дочь, не дав ей даже шанса побороться?
— Этого никогда не будет! — буквально прошипел я. — Я не дам убить её! Вика выживет, слышишь?! Она будет жить! Она должна жить!
Тяжело вздохнув, Борис похлопал меня по плечу.
— Леш, я понимаю тебя, понимаю твои чувства, — начал он, присаживаясь за стол. — Как отца, как друга. Я делал все, чтобы спасти твою дочь, но есть ситуации, в которых бессильны даже самые опытные врачи. У Вики был сильный стресс в начале беременности, тяжело носила, попытка отравления абортивным препаратом. Все это дало о себе знать, отразившись на ее сердце. Конечно, картина будет не красочная.
Я понимал, что он говорит правду, но как я могу лишить свою дочь жизни? Как я могу лишить ее шанса побороться за эту жизнь…
Больше ничего не сказав, я молча вышел из кабинета, медленно направившись к выходу.
Домой возвращался в каком-то тумане. Не хотелось совершенно ничего. Таня видела, как мне плохо, но тоже ничего не могла сделать.
***
Тяжело вздохнув, перевернул страницу альбома, пересматривая фотографии счастливого времени.
На этой еще была жива Вера, вот здесь мы уже ждали Вику. А вот здесь… Как убитый горем отец забирает новорожденную дочь из роддома.
— Прости, Вера… — со слезами на глазах, провел пальцами по фотографии жены. — Прости, что не уберег нашу девочку…
Нежное прикосновение к плечу заставляет вздрогнуть.
— Леш, поспи немного… Пожалуйста… — послышался умоляющий голос Тани. — Ты уже которую ночь не спишь…
— Таня, она умирает… — смотря перед собой, проговорил я. — Моя дочь умирает, а я ничего не могу сделать… Ничего.
Крепко обняв меня, жена уткнулась лицом в грудь, тоже разрыдавшись.
Я знал, что они лучшие подруги и ей тоже тяжело. Не меньше, чем мне. Они были очень близки с Викой.
Ну вот, докатился. Уже говорю в прошедшем времени. Идиот…
Тяжело вздохнув, опустил голову, закрывая глаза. Я не переживу потерю дочери. Не переживу…
Глава 27
Алексей.
Сегодня на работе все валилось из рук. Мысли полностью были о Вике. Мне было даже страшно представить, что я могу потерять свою девочку. Нет. Она не может умереть. Не может. Наша с Верой дочь будет жить. Она должна жить. Я не позволю ей умереть.
Войдя в больницу, без труда нашел нужную палату, но меня накрыло липким ужасом, когда Вики там не оказалось. Первые мысли были самые ужасные. Неужели не посоветовавшись со мной её отключили от аппарата?
— Что с моей дочерью?! — проговорил я, без стука влетев в кабинет Бориса. — Если ты отключил ее от аппарата, я не знаю, что сделаю с вашей клиникой!
Друг молча смотрел на меня понимающим взглядом. Он понимал мое состояние и не держал на меня зла за такое поведение.
— Леш, с твоей Викой все в порядке, — устало проговорил мужчина. — Я тебе не говорил, не стал звонить. Хотел сказать, когда все получится. Ночью в хирургическое отделение привезли молодую девушку девятнадцати лет после аварии. Девушка умерла, а её сердце совершенно здоровое. Сегодня утром Вике сделали пересадку. Она жива, но сейчас находится в реанимации. Состояние стабильное. Самое страшное это первые сутки. Если она их переживет, все самое худшее будет уже позади.
С души словно камень упал. Моя Вика… Моя девочка жива. Она будет жить. Она не умрет.
— Борь, спасибо тебе…
***
К Вике меня не пустили, но Борис договорился, что мне покажут внучку.
Когда меня завели в палату реанимации новорожденных и показали Верочку, я готов был расплакаться.
Она беззащитно лежала в кювезе, подключенная к какому-то аппарату, но уже сейчас я увидел в ней маленькую Вику. Она напомнила мне ее.
Я смотрел на малышку и про себя благодарил Бога, что все обошлось. Вика будет жить, Верочка будет жить. Мои девочки будут жить.
***
Матвей.
День на работе проходил обычно. С утра занимался документацией, а Алина покорно помогала мне.
Я сидел в кабинете, пытаясь сосредоточиться на работе, но мысли были далеко не здесь.
— Матвей, — голос Алины вывел меня из потока мыслей, которые были далеко не красочные. — Что с тобой происходит в последнее время? Ты сам не свой…
Прикрыв дверь, девушка подошла ко мне и, присев на колени, обняла за шею.
— Я же вижу, что с тобой что-то происходит, — уткнувшись носом в мою шею, проговорила девушка.
Как же ты права, Алина. Как же ты права…
— Не заморачивайся, — слегка приобнял её, оставив нежный поцелуй на губах. — К тебе это не имеет никакого отношения…
Крепче прижав ее к себе, впился в пухлые губы жадным поцелуем.
Не успела она ответить, как дверь в кабинет открылась, и, оторвавшись от губ Алины, я увидел Алексея.
