А теперь, когда я буду занята ребенком, о свадьбе не может быть и речи. Мне в туалет было страшно отойти, оставлять его одного боялась, теперь так будет всегда, пока малыш не подрастет, не станет самостоятельным, не даст нам возможности хотя быть оставить его с кем-то. В общем, всё печально.
Но грустить я не собираюсь, как и показывать Мирону свою обиду. Он этого попросту не заслуживает.
— Может, тебе надо в ванную? — заботливо интересуется он, продолжая любоваться сыном. — Сходи, а потом поговорим.
— Поговорим? — приподнимаю бровь. — Ну ладно.
Наспех принимаю душ, трачу не больше десять минут, очень переживая за то, что ребенок может заплакать, но одновременно переживая о предмете разговора.
— Уснул, или вернее, опять заснул, — сообщает мне Мирон, тихо ступаю навстречу и сразу же притягиваю меня к себе. — Соскучился жутко.
Гладит по волосам, спине, ногам, усаживается на диван и устраивает меня удобно на своих коленях.
— Я тоже, — нежусь в его объятиях, нежность практически затапливает меня.
Эпилог
Спустя полгода
Мирон
Упрямая сумасшедшая женщина! Любимая, бесценная моя драгоценность, но до чего вредная, упертая. Не хочет выходить замуж, хоть ты тресни. Не желает окольцеваться, свадьбу не хочет. Все нормальные женщины о ней мечтают, а эта ни в какую!
Значит, упустил шанс? Нет смысла уже жениться?! Вот это да, вот это вам месть, господин Бирюков!
Прошло полгода с рождения Илюшки. Пацан рос крикливым. Я из ничего не понимающего в воспитании младенцев отца вырос до вполне себе сносного. Порой не выдерживают нервы и хочется биться головой о стенку, но толку нет.
Я проверял.
Дети учат нас колоссальной выдержке. Ничего подобного не требует столько сил и нервов, как воспитание маленького беспомощного младенца, который одним своим криком способен лишить тебя самообладания и уверенности в собственных силах.
Но и никто не способен подарить такое запредельное счастье.
А предложение я сделал сразу, как мы вернулись из роддома.
Но время идет, а ничего не меняется.
* * *
— Нин, прошло полгода, — напоминаю, входя с ребенком на руках в кухню.
Родная, любимая женщина в длинной серой футболке и шерстяных носках стоит возле плиты, помешивая что-то в кастрюльке. Готовит Нина отменно, даже не ожидал. Вернее, даже не думал. В моем первом браке готовила нанятая прислуга. Диана, конечно же, не считала себя хранительницей очага, не видела в этом нужды.
— Уже нет смысла жениться, — делая вид, что ее мало волнует предмет разговора, из раза в раз заявляет Нина.
Вот и сейчас стоит на своем.
Внутри всё клокочет и булькает от нарастающего. Да за что мне это?
За то, что чуть крышей не поехал, стараясь вовремя развязаться с браком, пожертвовал половиной бизнеса и всё с нуля начал? Нет, я не желаю. Чтобы освободиться от бывшей жены, я бы всё отдал, но хотелось чуточку благодарности.
— Мы не сможем всю жизнь без регистрации брака! — очередная попытка донести свои доводы.
— Почему нет? Мы живем в свободной стране. Кому какое дело? — передергивает плечами. — Ребенка записали на твою фамилию, у него не будет никаких проблем. А я, может, не хочу быть Бирюковой.
— Когда-то ты хотела. Не нравилось, что рожаешь вне брака.
— Оказалось, не так страшен черт, как его малюют. Разве мы плохо живем? Тебя что-то не устраивает?
— Конечно. Лучшая защита — это нападение.
— Я не нападаю, — вздыхает Нина, — просто мы всё обсудили. Брак нам не нужен.
— Это ты так считаешь. А я думаю, ты по-прежнему обижена, что у меня не вышло организовать развод к твоим родам.
— Мирон, я не буду с тобой ругаться, — поворачивается ко мне и складывает руки на груди. — Этот разговор закрыт. Бумаги ничего не значат. Хочешь, я буду носить кольцо?
— Ты должна быть моя по закону. Я не отступлюсь. Это не обсуждается, — злюсь, гнев набирает обороты. Я думал, она играется со мной, мстит чисто по-женски, дразнит, чтобы уговаривал всеми возможными способами, но вдруг Нина действительно не хочет замуж?! Вдруг она считает, что мы не навсегда? Я что, случайный попутчик в ее жизни? Приходящий муж? Свободные отношения и все дела?! Одна поедет по делам и выкинет в тот же сугроб, где нашла?
— Илюха, представляешь, — смотрю на сына с сурово поджатыми губами, — твоя мама никак не хочет выходить замуж за папу и становиться твоей настоящей мамой.
— Бу! — заявляет сынок, четко выражая свою позицию. Удобнее укладывая его на руках, смотрю, как на круглощеком личике сменяется гамма эмоций.
Он чутко реагирует на любые перепады настроения родителей.
Вот и сейчас точно чувствует, что нарастает предгрозовая атмосфера.
— Использовать ребенка — низко, Бирюков.
— А, так, значит, воздействие ребенка поможет? — спрашиваю с надеждой, в ответ на это Нина хмурится и тянет руки к сыну.
— Иди сюда, Торопыжкин, — обращается к сыну привычным прозвищем, данным за его шустрые реакции, но тот почему-то не идет, вцепился в мою футболку и практически висит на мне.
— Видишь, даже сын принял мою сторону, то-то же! Мужской поступок, сынок!
— Пф, ты не знаешь, о чем он думает.
— Прекрасно знаю, — парирую, — хочет, чтобы мама и папа были одной семьей.
— Мы и так семья! — упирает руки в боки, набычиваясь.
— Официальная!
— Чушь, даже слушать не хочу!
— Вот обязательно так упрямиться? — наклоняюсь к ней, залипая на пухлых губах и виднеющейся в вырезе футболки груди. После родов Нина не так быстро возвращает себе прежние формы, о чем часто сетует, стараясь сесть на диету, против чего я сильно протестую!
— Упрямишься ты! — сует мне под нос указательный палец. — Пристал с этой свадьбой. Да кому она нужна?
— Ты что? Не хочешь красивое платье? Роскошное эротичное белое белье с подвязками? А, Нин? Белый лимузин…
— Я в это платье не влезу.
— Ты что же, из-за лишнего веса полгода мне голову морочишь?
— Я, вообще-то, Бирюков, сына твоего рожала. Я первые три месяца думать ни о чем не могла и не помнила, как меня зовут. Какой брак? Какое платье? — всплеснув руками, выключает конфорку под своим варевом и все-таки забирает у меня сына, который тут же торопится достать мамину грудь.
Мы с ним постоянно за нее соревнуемся, и маленький негодник частенько побеждает!
— Пойду кормить ребенка, — сообщает мне Нина, идя впереди и виляя роскошной задницей.
— Не делай вид, что мы закончили этот разговор! — кричу ей вслед, продолжая идти шаг в шаг по нашему новому дому, который я недавно купил.
— О чем тут говорить? — вздыхает она, усаживаясь в удобное кресло на закрытой террасе и смотря на идиллический пейзаж с прудом и плавающими в нем утками. Илюха чмокает губешками вокруг соска, поглощая самое лучшее природное лакомство. От этой картины я неизменно млею.
— Нин, я серьезно, хватит меня мучить? — усаживаюсь рядом на корточки, держа ее за ноги. Заглядываю прямо в глаза. — Вон он я, на коленях, прошу тебя выйти замуж. Я тебя люблю. Не вижу никого другого рядом с собой. До самой старости. Родим еще детей.
— Рожу, — поправляет, упрямо поджав губы.
— Хорошо, родишь, но они же тоже будут Бирюковы. В чем дело? Хватит обижаться.
— Я не обижаюсь. Я толстая, — горестно вздыхает, — на самом деле… На самом деле мы с девочками ездили в салон свадебных платьев, Ленка замуж выходит. Я попробовала одно надеть, второе… Они все не сошлись на мне. Выглядела как колбаса, перетянутая веревками.
— Подожди, что-то тут не сходится. Ленка — это же та, которая пампушка? Такая рыжая. То есть ей платье подошло, а тебе — нет? Ничего не понимаю.
— Лена сразу выбирала платья для полных! — негодует Нина. — А я хотела нормальное, а не чехол для самолета.
— Нинуль, так ты платье выбирала? — хитро прищуриваюсь, начиная понимать, что уличил свою строптивицу. Неужели прогресс?!
— Да нет, ну что ты придумываешь? Просто администратор салона решила сначала, что я невеста, сунула мне платье, я думаю, дай надену…
