- Чувствую себя неважно. Тошнит...
- Понятно, - каким-то странным тоном отзывается она. - Ладно, об этом можно и позже. Ты согласна подписать заявление?
Я не понимаю, что именно в нём написано. Решаю, что могу разобраться во всём на месте, лишь бы покинуть эту темницу. Хочу лишь увидеть Спартака, остальное пока не имеет значения.
- Да, я всё сделаю, - опрометчиво соглашаюсь.
- Тогда до встрече, Тась. Жди машину.
Маша отключается, а я поднимаюсь с пола. Умываюсь, расчёсываю волосы и даже не пытаюсь нанести макияж. Да и не поможет он сейчас, потому что мой болезненный вид невозможно скрыть.
Быстро надев брюки и свитер, дожидаюсь в гостиной, когда за мной приедут. Пролистывая немногочисленные контакты, останавливаюсь на номере Андрея. Немного поразмыслив нажимаю на вызов.
- Алло, - отзывается он еле слышно.
- Привет... Как ты? - робко выдыхаю, чувствуя свою вину перед ним.
Ведь это мой мужчина его избил.
Плюс я больше не приезжала в больницу и первый раз звоню... Хотя могла давно это сделать, чтобы как минимум узнать о его самочувствие.
- Сносно, - вяло отвечает Андрей. - А ты как? Надеюсь ушла от него?
- Нет, не ушла...
- Тась, ты в своём уме? - перебивает меня парень, начиная злиться. - Открой уже глаза. Он - псих! Невменяемый!
- Это тебя не касается! - самоотверженно встаю на защиту Спартака.
- Уже касается, Тась, - голос Андрея вмиг становится подавленным. - Теперь, касается... Не хотел тебе говорить. Вообще не хотел жаловаться... Но этот чемпион нанёс непоправимый урон моему здоровью. И он ответит...
- Что случилось? - шепчу, вскакивая с дивана.
- Не важно, Тась. Ещё не хватало, чтобы ты меня жалела.
Вижу свет фар за забором. За мной уже приехала машина. Машинально погладив Тайсона, оставляю свет в гостиной включённым, чтобы щенку не было страшно в отсутствии хозяев, и выхожу во двор.
Андрей не хочет жалости... Что ж, я могу его понять.
- Тогда скажи, что сделал ты! - вспоминаю про написанное им заявление.
- Ко мне приходил следователь, Тась. Побои снимать не надо, они и так очевидны. Я лишь расписался в заявлении, указывая на виновника. Твой Спартак - виноват! - воинственно повышает голос. - И я сделаю всё, чтобы он ответил за содеянное по всей строгости закона.
- Андрей!..
- Нет, Тась, - обрывает он меня. - Даже не начинай. Ты слепа и не видишь, какой он человек. Потом благодарить меня будешь... А пока, лучше не звони мне, ладно?!
Не дожидаясь ни моих возражений, ни попыток молить о прощении Спартака, Андрей бросает трубку.
Душу рвёт на части от противоречивости ситуации. Мне дорог Спартак и очень жаль Андрея. Но всё же я выбираю человека, в которого влюблена.
Пусть это глупо… Наивно! Может даже неправильно! Но любовь диктует нам свои правила. И не всегда мы руководствуемся здравым смыслом, когда речь идёт о чувствах. Я смогла это понять, лишь встретив Спартака.
Глава 28
- Прочитала? - нетерпеливо спрашивает Маша, так же как и я склонившись над бумагой.
- Да... но...
- Подписывай, Тась! - наседает Глеб, сидящий рядом. - У нас мало времени...
- Я... я не могу такое подписать, - обречённо вздохнув, облокачиваюсь на спинку стула.
- Можешь! - Глеб хватает ручку и протягивает мне. - Спартака посадят, Тась! И только ты можешь ему помочь!
- Но не так же! - с отчаянием всплеснув руками, смотрю на ручку зажатую в пальцах Глеба, как на бомбу замедленного действия. - Это же обман!
- Во благо! - шипит Глеб, теряя терпение. - Ты делаешь это во благо!
Хватает меня за руку, насильно раскрывает ладонь и вкладывает в неё ручку. До боли сжимает мои пальцы.
- Подписывай, Тась!.. Или уходи!
Я неуверенно склоняюсь над заявлением. Губы начинают дрожать, когда я вновь вчитываюсь в текст.
Я должна обвинить Андрея в насилии. Якобы он силой хотел меня увезти, да ещё и руку поднял. А Спартак лишь защищал меня. Немного вышел из себя, но суд примет во внимание, что я его невеста.
Глеб сказал, что тогда Спартак избежит срока и отделается штрафом за разбитую витрину магазина. В лучшем случае ещё и попадёт на бой, которого все так ждут...
А Андрей будет лечится за свой счёт, а не на деньги Спартака на которые он так рассчитывал. Маша сообщила, что его лицу понадобится небольшая пластика, учитывая степень полученных травм. Но он навсегда останется хромым, потому что Спартак раздробил его берцовую кость и коленную чашечку.
Это всё просто ужасно... Неоправданная жестокость Спартака просто не укладывается в голове. И всё же...
Тяжело вздохнув, принимаюсь за дело. Моя рука дрожит, когда наконечник ручки прикасается к бумаге в графе подписи. Я давлю сильнее, заставляя себя вывести первую букву фамилии.
Должна это сделать! Ради Спартака!
Он не заслуживает тюрьмы!
Глеб и Маша, кажется не дышат. В маленьком кабинете, в котором около пятнадцати минут назад нас оставил следователь, становится слишком тихо... Так тихо, что распахнутая внезапно дверь, кажется пушечным выстрелом.
Вздрогнув, руку ведёт в сторону и я провожу жирную линию чернилами, но уже не замечаю, что испортила документ. Потому что в дверях кабинета стоит Спартак. Его взгляд не предвещает ничего хорошего.
Я вскакиваю со стула и делаю шаг навстречу к мужчине. На нём нет наручников и я порывисто прижимаюсь к нему всем телом. Спартак не обнимает меня в ответ, его внимание приковано к Маше и Глебу. Он смотрит на обоих совершенно уничтожающе. Моего взгляда Спартак избегает. Отстранившись, делает шаг к столу, берёт заявление в руки, бегло читает... И скомкав документ в ладони, зашвыривает в мусорную корзину.
- Спартак! - вскакивает Глеб со стула.
- Нет! - рявкает чемпион. - Этого не будет!
Глеб обречённо оседает на стул и запускает руки в волосы. Сжимает их между пальцами.
Спартак разворачивается и шагает из кабинета, предварительно взяв меня за руку. Быстрым шагом ведёт по коридору прямиком на улицу. Нас никто не задерживает и у меня появляется надежда, что сейчас мы поедем домой. Что Спартак свободен и с него сняты обвинения. Возможно Андрей передумал...
Мы выходим в маленький дворик прилегающий к отделению полиции. Спартак останавливается лишь возле самых ворот и отпускает мою руку.
- Уходи, Тась, - хрипло шепчет, вновь избегая моего взгляда.
Вскинув голову, смотрю на мужчину в недоумении, быстро сменяющемся паникой.
Почему? Почему я должна уйти одна?
- Я... я же ещё не подписала встречное заявление на Андрея.
- Твоя помощь не требуется. Уходи! - наконец он смотрит мне в глаза и в его зелёном взгляде лишь презрение. - Ты должна была улучшить мою репутацию, а в итоге спровоцировала на... Короче из-за тебя у меня ещё больше проблем.
От его слов в груди невыносимо больно. Мне становится трудно дышать.
- Я... Я подпишу заявление, - выдыхаю, теряя голос. - Сделаю, всё что от меня требуется...
- Я сказал, УХОДИ! - рявкает Спартак, склонившись к моему лицу. - Ты... ты не нравишься мне! Всё это было лишь фикцией! Попыткой попасть на бой и не вылететь из турнира! Хорошая девчушка, этакая золушка, которой я дам всё, что у меня есть! Запудрю мозги и она самоотверженно будет спасать меня от нападок общества! Помогу её маме! Да и всем, кто её окружает! Что ж... Попытка провалилась! Дальше я как-нибудь сам, поняла?
Он говорит со сталью в голосе. Выглядит самоуверенно. Ровно так же, как выглядел в нашу первую встречу в клубе. Я больше не узнаю своего Спартака.
Молчу, давясь рыданиями рвущимися из груди. Слёзы бегут по моим щекам и я неистово растираю их по лицу. Лишь во времена невменяемости мои слёзы могли заставить Спартака остановиться. А сейчас он кажется холодным, очерствевшим и бездушным.
