и грубой. Но и врать я тебе не хочу и не буду, - замолчал, собираясь с духом, сцепив ладони, чтобы скрыть видимую нервозность тела. - Начнём с того, что ты должна понять одну простую вещь: "Я тебя хочу" не приравнивается к "Ты мне нравишься" и всему такому, - сказал, как есть. - Да, меня привлекает твоё тело, твоя неопытность и невинность, но это не любовь. Просто желание. Просто секс. Не больше. Прости, но это так, - вздохнул, потерев ладонью лицо. - Я, как могу, стараюсь держаться от тебя на расстоянии и тебя держать подальше от себя, но, сама знаешь, не всегда это получается. А потому я тебя сейчас открыто прошу: не провоцируй меня, пожалуйста, - посмотрел на неё прямо, выражая тем самым не только голосовую, но и немую просьбу быть хорошей девочкой. - Не смотри в мою сторону, не спорь со мной, если этого можно избежать. Лучше вообще снизить наше общение до самого минимума. Иначе в какой-то момент я всё же не сдержусь, понимаешь? - поморщился на собственные слова, в то время как сознание вмиг нарисовало самые пошлые картины с участием медовой девочки.
Даже зажмуриться пришлось, чтобы фантазия не накладывалась на реальность.
Уж слишком манящей выглядела растерянная Галина, стоящая передо мной едва не плача.
Чёрт!
Вот если она сейчас ещё и разревётся…
Точно не сдержусь.
И без того крышу рвёт. А после её выходки с ключом…
Из груди вырвался смешок.
Да уж… нашла ключик. Жаль, применить нельзя.
А потому возвращаемся к реальности и сосредотачиваемся на главном.
- Просто не смогу себя контролировать, - почти что проскрипел я, так как голос отказывался повиноваться, а калейдоскоп из самых неприличных картин продолжал разрушать мой самоконтроль. - И то, как ты себя в последние дни вызывающе ведёшь, не помогает моей сдержанности. Пойми, Добровольская, с одной стороны тебе повезло, что я давно не маленький мальчик и могу сдержать свои порывы, но в этом есть обратная медаль - рано или поздно любому терпению приходит конец, а я как раз уже далеко не маленький мальчик, чтобы остановиться. В один прекрасный момент, я сорвусь, понимаешь?
Не понимала.
Видел это по её глазам.
Я даже не был уверен, что она меня слушала, несмотря на то что, вроде бы как, слышала.
- Тогда твоё "нет", "не хочу" и "не готова" станет жалким оправданием, которое я просто не услышу, - всё же продолжил вбивать в её голову простую истину. - Чёрт, Галь, после подъезда ты должна была понять, что не стоит меня дразнить, - сорвался всё-таки. - Я очень тебя прошу: не надо! - откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, старательно абстрагируясь от колотившего всё тело возбуждения. - Ты можешь меня соблазнить, я не спорю. У тебя есть все шансы для этого. Только я не смогу дать тебе больше, чем секс, - посмотрел на девушку с усталостью. - Я не люблю тебя. Всего лишь хочу. А тебе нужен парень, который в первую очередь будет желать тебя, как личность, а уже потом твоё тело. Лучше обрати внимание на своих одноклассников. Двое из них как минимум в тебя влюблены. Один так вовсе этого не скрывает. А я… Я самый дерьмовый вариант для первой любви, медовая, - усмехнулся горько.
Галина, которая в течение всего моего монолога молчала, так и продолжила молчать. И теперь уже кусала губы, привлекая к ним внимание, провоцируя на поцелуй...
Я же в этот момент вдруг понял, насколько жестоко встрял. Мы оба. Потому что вместо того, чтобы представить её ротик на своём члене, я представил, как целую его. Осторожно. Едва касаясь. Побуждая девчонку ответить, сдаться мне.
- Вот дерьмо! - выдохнул едва слышно. - Добровольская, уйди, - откровенно взмолился. - Очень тебя прошу, исчезни и сегодня не попадайся мне больше на глаза.
Чтоб не видеть её.
Желательно ещё и не слышать.
Пусть просто молча уйдёт, будто её и не было здесь никогда.
- Вы дверь так и не открыли, Артём Николаевич, - отозвалась она глухо, срывающимся голосом.
Бл*дь!
Сам не заметил, как оказался рядом с девушкой, приподняв её лицо за подбородок. Слёзы малышки отозвались глухой болью в груди. Захотелось самого себя придушить за то, что заставил Галину так страдать. Ведь совсем ребёнок. Только учится чувствовать, и тут я, циничный и эгоистичный ублюдок, взял и самым наигрубейшим образом растоптал эти самые чувства.
- Медовая, что ж ты такая... - склонился и собрал губами каждую слезинку, отчётливо понимая, что только что вынес нам обоим приговор.
Во-первых, признался сам себе в том, что ни хера я не хочу её ради секса. Мне нужно больше. Чтобы она улыбалась только для меня. Чтобы смотрела вот так открыто, наивно, доверчиво, с надеждой тоже только на меня одного. Чтобы шептала моё имя, как сейчас, едва слышно, почти беззвучно. Чтобы просто была рядом. Чтобы я мог обнять её в любой момент и поцеловать. И к чёрту весь этот секс.
А во-вторых, открыто обозначил ей свой интерес не только как к девочке для секса.
"Ох как же ты влип, Акимов…"
Придурок!
Какой же я придурок!
И хуже всего то, что только что наговорил ей целый список из "нельзя", а сам не удержался. От того самого пресловутого поцелуя. Нет, не в полном смысле этого действия. Поверхностного, больше похожего на лёгкое прикосновение.
- Артём…
Убьёт... Всё-таки она меня убьёт!
Если не своим видом, то вот этим. Тем, как произносит моё имя: тихо, на выдохе, с затаённой мольбой…
Готов был банально пасть перед ней на колени, признавая своё поражение.
- Уйди, Галь, - едва нашёл в себе силы отпустить её и отойти. - Просто иди. Дверь не заперта.
Сам же, сунув руки в карманы, неотрывно смотрел на девушку, повторяя про себя мантру о её возрасте. Пусть уже уйдёт, пока способен отпустить. Но вопреки всему, когда она это сделала, едва не рванул следом, чтобы вернуть обратно и…
- Извращенец! Ты больной извращенец, Акимов!
Сейчас я ощущал себя таким как-никогда прежде...
- Галь, ты сегодня идёшь на тренировку к Акимову? - поинтересовалась Аня утром по дороге в школу.
- Нет.
- Пойдём тогда в кино? - предложила она следом.
- Не хочу, - отозвалась так же коротко и безэмоционально.
- Можно просто погулять, - не сдавалась
