меня взглядом.
Вижу, как его губы шепчут «один день», и мужчина показывает мне указательный палец.
Вспыхиваю и резко вылетаю из дверей вслед за своими неугомонными ураганами.
Мы выходим во двор, и я нагоняю непосед. Отзываю их в сторонку и снова прошу сохранить в секрете эту встречу...
Алинка в который раз поражает меня мудростью.
- Да, мамочка, когда Пашка мне куличи лепил, я Серёжке не рассказала об этом. Вот и папе знать не надо, что этот дядя в тебя влюбился.
Я почти лишаюсь дара речи...
Влюбился, надо же…Если бы так!
Хотя… нет, я бы не хотела, наверное. И вообще…
Боже... как же отвратительно, что мои малышки оказались втянуты в совсем недетские проблемы!
Когда мы садимся в машину, Андрей недовольно бурчит, что уже нас заждался... Но мы втроём молчим, будто в рот воды набрали.
Вся эта ситуация жжёт меня изнутри.
Невыносимо скрывать такое от мужа!
Весь вечер я чувствую себя не в своей тарелке, и когда, наконец, девчонки засыпают, я решаю закинуть Андрею удочку.
Сажусь рядом с ним на диван и вздыхаю:
- Я вот последние пару дней всё думаю... Что, если мой бывший объявится?
Дрожь проходит по телу. Внимательно слежу за реакцией Андрея.
- Какой еще бывший? – удивленно спрашивает муж.
- Лавр… Лавров, Никита, отец девочек, другого у меня не было.
Муж замирает, ухмыляется, потом смотрит спокойно, как ни в чем не бывало.
- Да он же в тюряге сидит, Сань, разве нет?
Что?
- Почему ты думаешь, что он сидит? - взволнованно спрашиваю я.
- Ну ты же сама, вроде, рассказывала, что он бандюган... Что, вроде, убил кого-то, или типа того? Еще же… дружки его тебя тогда прессовали, я помог, разве нет?
-Да. – сглатываю, горечь во рту…
- Ну вот. Значит, сидит. Уверен, что так быстро бы его не выпустили, если, конечно, он не дал кому на лапу.
Хмурюсь... пытаюсь вспомнить, что именно я рассказывала Андрею про Никиту. Почему-то мне кажется, что разговора про убийство не было... Может быть, Андрей сам справки навёл? Почему он так уверен, что Лавров сидит в тюрьме?
- Ну даже если уже откинулся, то что в этом страшного? - Андрей внезапно обнимает меня за плечи и притягивает ближе. - Ты ему ничего не должна, Сашка!
- А как же дети?... - тихо шепчу я
- А что дети? Дети - твои! Ты - мать! Никто никуда их не заберёт.
Да, дети на самом деле мои. Только мои. Когда я их родила то еще не была официально женой Андрея и не вписывала его в свидетельство о рождении. Это он так решил, сказал, что тогда я смогу получить какие-то льготы.
Сейчас вот я думаю, что это было ошибкой.
- Вдруг... - я решаюсь высказать самое худшее предположение, что продолжает терзать меня изнутри. - Вдруг он их похитит?!
- Да зафига ему это? - с недоумением поднимает брови муж. - Он твоих детей знать не знает! Они, по сути, ему чужие. Зато, - Андрей кажется внезапно заинтересованным. - Мы с тобой можем выгоду из этой ситуации найти!
Моргаю, не понимая, к чему он клонит.
- Можно у него деньги отсудить. За почти пять лет алименты! Даже если по минималке считать, то весьма кругленькая сумма выходит...
- Что ты такое говоришь?! - я вся выпрямляюсь и сбрасываю с себя его руку.
- Ну а что, Сань! Нам бы эти деньги совсем на повредили!
Смотрю на Андрея и будто вижу его впервые!
В его глазах мне чудится неприятный алчный огонёк. Это мне совсем не нравится. Я ведь и не думала о том, чтобы пытаться требовать у Никиты деньги на детей! Мне главное, чтобы он оставил меня и их в покое!
А Андрей…
- Я притворюсь, что не слышала этого! – сцепив зубы отвечаю я. – И вообще, сегодня, пожалуй, посплю у девочек на диване.
- Ага, - недовольно хмыкает он. – Давай, вперед! Я уже не жалуюсь. Ты последние дни такая холодная, словно я тебе и не муж вовсе. Давай, иди на диван. Не велика потеря. Кому хочется с сосулькой спать? Только, знаешь, дорогая, что бывает, когда жена не дает мужу? Муж начинает искать того, кто даст! Хочешь, чтобы я искал? Вперед, на диван!
- Ты что говоришь?
- То, что слышала! Хватит, нажрался я выше крыши! Знаю, что не любишь меня и не любила, так хоть бы раз вид сделала, что тебе со мной хорошо! Под этим бандитом, небось, не бревном лежала, а? Нравилось тебе, как тебя убийца утюжит?
Сама не знаю как рука поднимается, с размаху луплю мужа по щеке. Он резко отталкивает меня, впечатывая в стену, нависает сверху.
- Что, по больному задел, да? Правда глаза режет? С ним сладко было, а со мной, значит, плохо? Дура ты, дура, Сашка! Я ведь тебя любил! Я все для тебя. А ты… - муж сжимает моё лицо, сдавливает щеки…
- Пусти, мне больно! – еле выговариваю, чувствуя, как накатывают слезы.
- Пущу! Только хорошо запомни. Надоело мне все это. Ясно? Надоело. Думаешь, кроме тебя баб нет? Уверяю, желающих занять твое место – вагон и маленькая тележка! А вот куда ты пойдешь, с двумя детьми? Если только к хахалю на зону, парашу драить!
Он отпускает меня, и уходит в спальню, а я не могу сдержать слёзы обиды.
Ухожу в ванну и медленно оседаю на пол, размазывая по щекам мокрые слёзы.
Господи... и почему же всё должно быть так сложно?!
И почему… почему мне хочется, чтобы меня кто-то обнял, пожалел, прижал к груди, пообещал, что все будет хорошо…Чтобы не знать никаких забот. Снова стать беззаботной девчонкой, такой, какой я была тогда… с Никитой. До того, как он меня сломал…
Бесит все, главное – ни на ком не сорваться! Только один вариант, пойти в клуб, на спарринг, отметелить кого-нибудь, ну или дать отметелить себя. Хотя, хрен с два я дам, в таком состоянии себя отметелить.
Звоню хозяину Магомеду Мансурову, договариваюсь.
Невесте своей тоже звоню. Чтобы знала, если что, откуда мое тело забирать.
Алёна недовольна, ворчит, что я совсем сдурел, и на неё дела перекинул.
- Ты там… в турагентстве только развлекаешься! Личные вопросы решаешь. А между прочим, хозяйка его на самом деле
