учитывая эпидемию ВИЧ, но зачем держать их на работе?
Кого это Саша собрался… хмм, радовать?
Если меня, то фигушки.
А если тетю лошадь, то…
- Гад какой, - бросаю резинки в стол, хотя с удовольствием бы выбросила их в мусорное ведро. – Развратник!
Со злостью дергаю ручки запертых ящиков стола, а перед глазами так и стоит картина, как Саша проходит мимо меня эдакой вальяжной походкой, ведя за собой тетю лошадь. Или ту грудастую, из ресторана. И бросает мне: «Не беспокоить!».
Запирается в кабинете, и…
- Да открывайся ты, зараза, - не выдерживаю, толкаю стол с неизвестно откуда взявшейся силой.
Скольжу на полу, и почти падаю на стол, толкнув клавиатуру Сашиного компьютера так, что она отлетает на пол.
Нет, пора уходить.
Сегодня явно не мой день.
Быстро, суматошно привожу все в порядок, и бегу к выходу.
- Окно, - бью себя по лбу, и быстро закрываю окно.
Прости, Володя, но не сегодня.
Лишь оказавшись за своим рабочим местом, я выдыхаю: страшно-то как, оказывается, шпионкой быть. Подрагивающими, как у алкоголички со стажем, руками закидываю свои павшие смертью храбрых туфли в шкаф, и достаю старые, растоптанные кеды.
Ну… зато удобно. Пару месяцев назад, когда Володя рассчитал уборщицу, я задерживалась, переобувалась в страшные, но удобные кеды, и отдраивала полы, окна, стены, и в особенности Володин кабинет.
- Страх какой, - рассматриваю свои ноги, и стыдно.
И что Володя увидит меня такой раскрасавицей, и что Саша…
Ну я же его секретарь, а секретарь – лицо фирмы! Только поэтому!
Только вспомнишь Володю, вот и он. Легок на помине.
- Ну что, малышка? Удалось что-то узнать? – о садится на край моего стола, и ногой болтает, как мальчишка. – Этот, новый главный, уехал, я видел. Ты узнала что-то?
Не узнала, потому что растяпа.
- У него в кабинете пусто, никаких документов, - лгу я, так как явно Саша не просто так запер шкафчики. И теперь у меня руки чешутся, так любопытно, что в них: мартини и конфеты для девок? Склад презервативов?
- Ты плохо искала. А слышала что-нибудь? – Володя загадочно машет рукой, складывая пальцы в некую необъяснимую фигуру. – Ну, что-нибудь противозаконное слышала?
Слышала, угу.
Харрасмент – это ведь противозаконно? Домогаться своей несчастной секретарши – разве не преступление?
«Преступно не домогаться такую зайку» - словно наяву слышу голос Александра, и улыбаюсь.
И все-же, я глупая.
- Нет, не слышала, - вздыхаю, и добавляю, видя разочарование на Володином лице: - Пока не слышала, но я постараюсь!
Не привыкла я разочаровывать Володю, но как-то странно я себя чувствую.
Нехорошо это все, неправильно. Александр ведь неплохой, хоть и смущает меня дико. Так, что накричать на него хочется, чтобы не приставал, что я Володю люблю, а он…
Он меня с пути сбивает.
Своим голосом, своими намеками, которые и не намеки вовсе.
- … Алена! Очнись!
- Что? – я аж подскакиваю, поняв, что снова замечталась, и в своих нехитрых мыслях потерялась.
Володя оглядывает мои ноги с выражением легкой брезгливости на лице, и я снова сажусь на стул, краснея от своих паленых «Абибасов».
- Хмм, ты не слышала ничего? Загонял он тебя совсем, - качает мужчина головой. – Я вот что говорил: в пятницу вечер встречи выпускников, и мы могли бы сходить на него вдвоем. Будешь моей парой?
Неужели Володя приведет меня к друзьям в качестве девушки?
Заглядываю в его глаза, в которых застыл расчетливый вопрос, и толика любопытства, и киваю:
- Конечно буду.
Здорово как! Неужели я дождалась?
Только радости особой я почему-то не испытываю, но аппетит приходит во время еды.
- Море лижет мои пятки, песок целует мою тень. В мыслях где-то я на море, наяву - рабочий день.
Зайка вздрагивает. Поднимает голову от папки и уставившись на меня, ведёт по подбородку пушистым розовым помпоном на конце шариковой ручки.
Когда удивляется и губы чуть приоткрыты - такая красавица.
- Неожиданно, - оценивает она мой дурацкий стишок.
И, правда. Я от Вовчика, похоже, заразился. Шутливым настроением и глупостями.
Не знаю уже, откуда все берется. Просто мне хорошо, это же не запрещено?
- А ты где мыслями находишься? - ставлю на стол перед ней букет, расправляю упаковочную бумагу. - На море?
- На речке, - поправляет она. - На море пока ни разу не была, - она боязливо заглядывает в подарок.
Хм.
Усмехаюсь.
Ни разу не была на море - Зайка или уникум, или врушка, и вариантов развития событий тут тоже два - в первом случае этим летом мы летим на море, во втором - она будет отшлепана.
А можно совместить. И второй вариант хотелось бы побыстрее.
- Нравится? - перебираю шоколадки в букете.
- Не аленький цветочек, конечно, - замечает она.
- Это слаще, - разворачиваю конфетку. Подношу к ее губам. - С ликёром.
Она смотрит на конфету, на меня. На ее лице вижу борьбу, какао-бобы против смущения.
Зайка проигрывает. И быстро облизнув губы, открывает рот.
Белые ровные зубки осторожно надкусывают шоколад. Самый краешек, и из конфеты тягучей струйкой на пухлые губы выливается ликер.
И я не сдерживаюсь.
Бросаю конфету. Сжимаю рыжие волосы и впечатываюсь в ее рот.
- М-м, - она запрокидывает голову.
Слизываю липкий ликер с губ, целую глубже, у нее во рту сладко, шоколадно. Что-то валится со стола, она всхлипывает, держится за мой пиджак и отвечает, сплетает наши языки, распаляет меня.
Даже если врушка - члену плевать, она прощена. Хочу ее, перед глазами аж круги идут, ну что за девочка, где она раньше была.
- Извините! - нарочито громко кашляют у меня за спиной. - Я попозже зайду!
Зайка дёргается и вырывается. Стул качается, она едва не падает, раскрасневшаяся, перепуганная.
Оглядываюсь и вытираю губы.
Из приемной ленивой походкой чешет продажник Славик.
Борзый же, однако, пацан. Видит - люди заняты. Нет, чтобы по-тихому свинтить. К чему демонстрация?
Нарывается придурок, и я его поздравляю - у него получилось.
- Что там Слава? - сдвигаю шоколадки по столу, привычно опираюсь ладонями.
- Что? - Алена щелкает черной коробочкой, бросает краткий взгляд в зеркальце. Смотреть на меня избегает, хоть и внимание мое чувствует, ерзает. Наклоняется и роется в ящике. - Слава - лучший работник прошлого месяца. Если бы у нас была доска
