том, чтобы я остановился, а о том, чтобы продолжал!
- Егор, пожалуйста!
Только не это! Нет!
Но разве его остановить? Он впечатывает меня в стену. Господи, зачем я только вступила с ним в перепалку? Надо было молчать и все!
Просто… он меня довел своими вопросами.
Давно ли я работаю в ресторане, а почему, а как, а когда в Москву переехала, а где жила… Я понимала, что скрывать мне нечего, надо спокойно отвечать. Но… чувствовала какую-то подковырку в его вопросах. Словно он хотел меня на лжи поймать!
Я бы сто раз пожалела, что поехала, если бы не дети! Они с таким удовольствием общались за столом! И в детскую побежали такие счастливые!
Почему я просто молча не пошла за ними? Зачем надо было слушать язвительные реплики их отца?
Я не хочу с ним целоваться, и вообще, не хочу, чтобы он прикасался ко мне!
- Егор… не надо!
- Вита…
- Уйди, меня стошнит сейчас! – я вру, но может хоть это его остановит?
- Что? – и правда, замирает, отстраняется, давая мне возможность вздохнуть и вырваться. – Стошнит? От меня?
- Именно. Мы уедем через полчаса. Все разговоры – потом.
- А с Ванькой не тошнило? А потом… сколько их у тебя было? Неужели никто замуж не позвал? Приходится по ресторанам впахивать?
Не думаю. Опять не думаю! С размаху луплю его по лицу. Не ладонью, кулаком!
А он только смеется! Кретин! Заводит меня! Я, всегда гордившаяся своим спокойствием луплю изо всех сил, по лицу, по плечам, по груди.
- Гад, ненавижу тебя! Ненавижу! Тошнит от тебя! Идиот несчастный! Тошнит! А от Вани не тошнило! Понял?
- Понял, не дурак! – выпаливает, и наваливается на меня, снова припечатывая к стене, обхватывает ладонью подбородок и впивается злым поцелуем.
Мне больно. И обидно.
И…
Я ничего не чувствую. Запрещаю себе чувствовать.
Это просто мужчина. И просто губы. И он делает это против моей воли.
И я не хочу и не буду ему отвечать.
Я сильная! Очень, очень сильная!
Закрываю глаза и…
И вспоминаю тот день, когда мы впервые крупно поссорились.
Мне тогда казалось – на пустом месте!
Из-за поцелуя.
С Ваней.
Иван много снимался в рекламе, и как-то предложил, мол, давай Виталина, познакомлю тебя с парой фотографов или режиссеров. Я сначала отказывалась, но он не унимался. В итоге сказал, что показал мое фото, и меня хотят пригласить. Я снова готова была отказаться, но когда Ваня сообщил сколько заплатят…
Я же была простой студенткой, жила, по сути, на то, что мне присылала мама, изредка подрабатывала – помогала кому-то с курсовыми, даже няней была у одной нашей преподавательницы, и с собачками гуляла – за все хваталась пока Егора не встретила.
И даже когда встретила – брать у него деньги было стыдно. Он просто покупал мне вещи, привозил продукты – реально в первый раз меня шокировал, приехал, затарил холодильник всякой всячиной. Молча. Как раз после того, как мы поцеловались по-настоящему. Когда я сама его поцеловала…
Деньги у Егора я принципиально старалась не брать, экономила мамины. Но тут у него день рождения был на носу, и мне так хотелось подарить достойный подарок!
Казалось, Иван позвонил очень вовремя со своим предложением.
Я не стала ничего говорить Егору.
На съемках мы с Иваном изображали влюбленную пару. Он меня постоянно обнимал. А потом надо было снять поцелуй. Я попыталась отказаться, но на меня, естественно, посмотрели, как на больную. Пришла с улицы, еще и условия ставит за такие деньги!
Просила Ваню сделать это как-то деликатно, не по-настоящему. Но… режиссер был странный. Ему не нравилось. Ему нужен был, как он говорил «нормальный, влажный поцелуй с языками». Фу, мне даже слышать это словосочетание было противно.
Иван ухмылялся, спрашивал, почему я такая зажатая. И целовал. Именно так, как хотел режиссер. Влажно. И противно. Очень.
Хотя в перерывах между кадрами и дублями я просила Ваню не делать этого. Ну… можно же как-то… полегче что ли? Не так напористо? Не так… пошло?
Иван сводил все в шутку, делал вид, что не понимает, о чем я.
А потом спросил так, между прочим:
- Витамина, а ты чего так поцелуев стремаешься, а? У тебя как вообще с этим все нормально? А то смотри, Стена у нас мужик такой, любит это дело, не удовлетворишь и все, «досвидос»!
Это было еще противней влажных поцелуев. Иван понял, что сказал лишнее.
- Малыш, прости. Я ведь думал - как лучше. Ты пойми, я очень хочу, чтобы у вас с Егорычем все сложилось. Стена он это… заслуживает счастья. После сучки Снежаны, и вообще... И вы с ним классная пара. Правда. И он вроде бы тебя любит.
Он так и сказал – вроде бы. А у меня на сердце стало не спокойно. Почему «вроде бы»? Неужели Егор не сказал лучшему другу о том, что у нас все серьезно? Что он мне предложение сделал?
По спине бежал холодок. Что если… Нет! Я должна была верить любимому! Он не обязан всем рассказывать о наших отношениях! Я ведь тоже призналась только маме и одной самой близкой подруге, Алисе…
Старалась выкинуть дурные мысли из головы, но…
Съемки закончились. Я поехала к Егору. Думала, рассказывать или нет о том, где была и чем занималась? Все-таки я зарабатывала деньги на подарок ему!
Я не хотела ничего скрывать, правда.
- Где ты была? – тогда я сразу заметила, что Егор зол.
- Я… А что случилось?
- Ничего. Просто спрашиваю.
Мне стало ясно, что он знает. Интересно, это Иван уже успел поделиться, или?
- Я была на съемках. Вместе с Ваней Тарасовым.
- И что вы там делали, с Ваней?
- Мы…А, собственно, почему ты так со мной разговариваешь? Я, между прочим, работала, зарабатывала деньги, они мне с неба не падают!
- Хочешь сказать, что мне падают? Да? Спасибо!
Потом мы кричали друг на друга. Я хотела уйти. Стена не дал. Схватил меня за руки так, что синяки остались. Я пыталась доказать, что я ничего такого не сделала. Это была просто работа. Потом плакала. А он… он сжимал челюсти так, что желваки ходили, сверкал глазами, долго стоял на огромной лоджии, которая была в его квартире.
Оказалось, меня «сдал» вовсе не Иван, а тот самый режиссер, который требовал
