— Еще что-нибудь? — интересуюсь сквозь зубы.
— Да, оплата.
— Сколько?
Цена меня не интересует. Могу хоть сейчас на банковский счет отправить.
— Десять…
Я хмурюсь, не понимая, о чем сейчас идет речь. Десять чего? Тысяч, миллионов? Рублей или уважаемый доктор предпочитает валюту?
— …сеансов, — с ухмылкой заканчивает немец. — Вы — любопытный экземпляр, Демьян Викторович. И отлично дополните мою коллекцию.
От нахлынувшей ярости не нахожу, что сказать. Какая, к чертям, коллекция?! Я ему что, подопытная крыса?!
— Вы слишком импульсивны, Демьян Викторович, — мягко замечает психолог. — Любую фразу воспринимаете в штыки. Не стоит. Мне просто интересно разобраться, какие чувства вы испытываете к Елене Николаевне. И почему в свое время так отчаянно рвались на волю. Тяжелое детство, полагаю?
Протяжно выдыхаю и все-таки усаживаюсь в ближайшее кресло.
— Паскудное, если быть точным. Но я в порядке и до сих пор не понимаю, чем мог вас заинтересовать. По-моему, это нормально — пытаться изменить свою жизнь к лучшему.
— При этом отказавшись от великолепной девушки. Она понравилась вашим родителям?
«Х-хороша-ая девка. Невеста тебе будет!»
Вздрагиваю, словно мне между лопаток нож загнали. Пьяный голос матери скрипит над ухом, словно живой. Я натурально чувствую запах перегара и вонь сгнивших зубов.
— Откуда я знаю, нравилась или нет? — огрызаюсь нервно. — Они разное по пьяни болтали.
— Расскажите мне.
Психолог поудобнее устраивается в кресле. А я делаю глубокий вздох. Ладно. Я, черт возьми, расскажу о своих «чудесных» родителях. Немного. Не собираюсь здесь засиживаться.
***
Опять он.
Я смотрю на широкоплечую фигуру и не могу припомнить, чтобы среди списков присутствующих на поминальном вечере был этот… Владислав Агатов.
Мужчина о чем-то беседует с Витко. Рядом с ними еще несколько людей из совета директоров.
Мне это не нравится, но подойти нет ни сил, ни желания.
Во всяком случае, он Агатов имеет полное право прийти и простится с другом. Пусть и бывшим. А то, что мужчина мне глубоко несимпатичен — это только мои проблемы.
Словно почувствовав внимание, Агатов слегка поворачивает голову. Его строгий профиль можно было бы чеканить на монете, но я бы никогда не взяла их в руки.
Отхожу к окну, надеясь избежать более тесного контакта. К счастью, Агатов или понимает мое напряжение, или ему плевать. Он возвращается к беседе.
А я с тоской рассматриваю отвратительно-прекрасное небо.
Словно в издевку, закат горит самыми нежными перламутровыми и золотыми цветами. К ночи наверняка будет дождь, вот только мы с Артуром не посидим на веранде, любуясь всполохами грозы.
Господи, как же не хочется возвращаться в особняк!
Может, снять гостиницу? Но и там, кажется, я не найду покоя…
Мне отчаянно нужен рядом хоть кто-нибудь! И в эту секунду, как никогда остро, я понимаю, что обратится мне по сути не к кому. Подруг никогда особых не было — все мое внимание сосредоточилось на Ястребовском, а после замужества я и не стремилась их заводить — Артур заменил мне друзей.
— Елена Николаевна, может, отдохнете?..
Я вздрагиваю и оборачиваюсь — Витко возник рядом, словно призрак. Около него Валентина… Странно ее здесь видеть, я думала, она ушла со своими коллегами, сразу после похорон… Но это не важно. Девушка смотрит на меня с мягким сочувствием, но молчит. За это я благодарна.
— …Мы сами все проконтролируем, — продолжает мужчина. — Не подумайте плохого, просто хотим помочь.
— Вы и так мне очень помогли, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, но не получается.
Витко только рукой взмахивает:
— Это меньшее, что могу сделать. А вы и правда, идите. Все скоро закончится.
Вздыхаю, понимая, что мужчина прав. Делать мне тут больше нечего.
К счастью, мне не приходится общаться с Агатовым — мужчина исчез. Наверное, ушел. Сдержанно прощаюсь с теми, кто встречается на пути и тоже выхожу.
Зря.
Внизу, около самого выхода, замечаю широкоплечую фигуру Агатова. В груди неприятно екает. Я всерьез задумываюсь о том, чтобы развернуться и уйти, но мужчина оборачивается. Смотрит прямо на меня и ждет, чтобы проводить. Или сказать несколько слов. Только зачем?
Неслышно вздыхаю и заставляю себя спуститься. А походка деревянная, и по коже вновь бьет озноб.
Я устала, мне чертовски плохо, хочется выть от сердечной боли, а внизу ждет элегантный красавец, от которого воротит.
Возможно, удастся проскочить мимо?
— Простите, что надоедаю вниманием, Елена Николаевна, — начинает Агатов, едва я подхожу достаточно близко. — Вас подвезти?
Вот сейчас я очень остро сожалею, что отпустила водителя. Думала, добраться на такси — не хотела сочувственных взглядов и всего такого. Просто проехаться на машине с незнакомым человеком. Но не с Агатовым!
— Зачем утруждаться? — возражаю, прекрасно понимая, что мужчина не отцепится.
— Никаких проблем, — Агатов мягко, но очень крепко перехватывает меня за локоть и ведет к машине. — Адрес знаю, доставлю быстро. Не волнуйтесь так, я не питаюсь молоденькими девушками.
Черт! Неужели меня настолько легко раскусить?
Но спорить нет сил. Навалилась апатия, что иду за Агатовым, как овца — ни писка, ни вздоха.
— Знаете, — продолжает мужчина, подводя меня к хищному внедорожнику, — никогда не думал, что буду вызывать страх у прекрасной половины…
— Все когда-то происходит впервые, — огрызаюсь вяло, при этом игнорируя попытку помочь забраться на пассажирское сидение.
В салоне еще сильнее чувствуется аромат Агатова. Резковатый и горький, он вызывает стойкое желание почесать нос.
— Предпочел бы, чтобы этого не происходило вообще, — мужчина хлопает дверью и, обойдя машину, устраивается на водительском сиденье. — Я действительно не желаю вам зла, Елена Николаевна, — и заводит мотор.
Машина мягко урчит, но это не успокаивает. Как и слова мужчины.
— Чего вы от меня хотите, Владислав…
— Можно просто Влад.
— Не думаю, что это уместно.
Мужчина глубоко вздыхает. Похоже, его злит мое отношение. Ну и пусть. Не собираюсь быть милой.
— Владислав Маркович, — произносит с кривоватой усмешкой. — И мне действительно жаль, что мы познакомились при столь печальных обстоятельствах. Все же, нас с Артуром многое связывало. Однажды я надеялся восстановить отношения.
— Настолько многое, что за все время Артур ни разу о вас не упомянул?
Но моя шпилька проходит мимо собеседника. Агатов остается нордически спокоен.
— Иногда самые прочные отношения дают трещину.
— Для этого всегда есть причина.
— Есть, — легко соглашается Агатов, но дальше тему не развивает.
А я не хочу. Меня вполне устраивает тишина. И все равно напряжение витает в воздухе. Чувствую себя, будто в клетке с сытым тигром — непонятно, оставит ли он меня в покое, или решит переломать хребет ради интереса.
Но Агатов, кажется, не испытывает совершенно никакого дискомфорта. Он уверена ведет машину, ловко маневрируя среди других. Его езда выглядит агрессивной. Как и весь мужчина.
С великим облегчением перевожу дух, когда мужчина тормозит у поста рядом с въездом в поселок.
— Знаете, я бы хотела прогуляться, — сообщаю Агатову.
Заодно проветрюсь. Кажется, парфюм мужчины пропитал меня насквозь. Не то, чтобы он навязчивый, просто… чужой. Совсем не в моем вкусе.
Мужчина бросает на меня нечитабельный взгляд, но щелкает по разблокировке.
— До свидания, Едена Николаевна, — колет холодной улыбкой. — Еще увидимся.
И почему это звучит, как угроза?
Я выскальзываю из машины и тороплюсь прочь. А между лопаток сверлит тяжелый взгляд Агатова. Ох, только бы он быстрее уехал обратно в… Не знаю куда. Подальше из Питера. И Ястребовского пусть захватит.
Мысли о Демьяне причиняют почти физическую боль. И от вчерашней попытки в извинения остался горький привкус. Не изменял он… Благородно, если бы не одно но. Мы ведь даже не встречались. Ястребовский никогда не предлагал отношения, просто это я оказалась наивной дурой. Так что теперь — совесть проснулась? Смешно…
